Земля потерянных людей - Берроуз Эдгар Райс (полная версия книги txt) 📗
Уже через час я был поражен недугом; эти отвратительные язвы как по волшебству появились и покрыли мое тело, и никогда более я не мог освободиться от них. Теперь они появятся и у тебя, женщина и дочь женщины. Ты будешь гнить, как и я, ты будешь отталкивающей, как я, и твоя красота и юность пропадут, как и мои. Иди сюда! — и он положил тяжелую руку ей на плечо.
Гордон Кинг, войдя в тускло освещенный коридор, остановился и прислушался, не раздаются ли где-нибудь голоса. Пока он так стоял, он увидел, что дальше по коридору открывается дверь и из нее, пятясь задом выходит человек, в котором он сразу узнал мажордома. Кинг поискал глазами, где бы спрятаться, но прятаться было негде: коридор был прямой и неширокий. Было маловероятно, что мажордом не заметит его, идя по коридору. Мажордом, действительно увидел его, как только закрыл дверь.
Кинг ухватился за единственную возможность развеять подозрения мажордома. Он подчеркнуто неподвижно встал как часовой на часах у входа в коридор с внутренней стороны. Мажордом увидел его и насупился, подойдя к нему.
— Что ты тут делаешь, парень? — подозрительно спросил он.
— Согласно приказу Лодивармана, короля, я здесь поставлен, чтобы никого не впускать.
Мажордом был ошарашен и терялся в догадках, не зная, что же ему делать. Он подумал было вернуться к Лодиварману, чтобы он подтвердил слова воина, но ему был хорошо известен вспыльчивый характер короля и не хотелось на себе испытать последствия в случае, если воин говорит правду.
— Король мне ничего об этом не сказал, — проговорил он. — Он приказал мне проследить, чтобы никто не входил в это крыло дворца.
— Я здесь тоже для этого, — сообщил Кинг, — более того, должен сказать, что мне о тебе ничего не известно, поэтому я должен приказать тебе тотчас же выйти вон.
— Но я королевский мажордом, — возразил тот спесиво.
— А я часовой королевской гвардии, — парировал американец, — и если ты хочешь проверить, то пошли вместе к Лодиварману и посмотрим, что он скажет.
— Может быть, он забыл, что велел выставить часового, — заколебался мажордом, — но ведь ты мог попасть сюда только по приказу королевского офицера, иначе же невозможно?
— Это точно, — согласился американец.
— Ладно, — огрызнулся мажордом. — Смотри, чтоб никто не прошел. — И он отправился дальше, но Кинг остановил его.
— Я еще ни разу не стоял здесь, — признался он, — может, ты скажешь, где тут в коридоре или где есть двери, чтобы я мог уследить. И вообще, здесь кто-нибудь кроме короля есть?
— Здесь только король с одной из апсар, — ответил мажордом. — Они в той комнате, из которой я вышел. Вон там, направо, есть еще одна дверь, она ведет в коридор, выходящий в королевский сад. Этим выходом не пользуется никто, кроме Лодивармана. Но изнутри она крепко заперта, а снаружи стоит часовой, так что непохоже, чтоб кто-нибудь смог войти оттуда. Так что охранять надо только эту дверь.
— Мое усердие оправдает внимание короля, — сказал стражник; мажордом тем временем вошел в пиршественный зал и исчез из виду.
Как только он удалился, Кинг заторопился по коридору и остановился у двери комнаты, о которой ему говорил мажордом. Почти сразу он услышал женский испуганный вскрик — он донесся даже через массивную дверь. Едва он раздался, как Гордон Кинг толкнул дверь и вошел в комнату.
Он увидел, как Фоу-тан боролась, пытаясь освободиться от объятий Лодивармана. На лице ее ясно читались ужас и отвращение, отталкивающее лицо прокаженного короля искажал гнев и вожделение.
При виде воина лицо Лодивармана посинело от приступа еще более страшного гнева.
— Как ты посмел! — вскрикнул он. — Ты поплатишься жизнью за это! Кто тебя послал сюда?
Гордон Кинг закрыл за собой дверь и направился прямо к Лодиварману.
— Гордон Кинг! — закричала девушка в полном изумлении. На мгновение в глазах ее появилась радость надежды, но тут же сменилась страхом за него.
— О Гордон Кинг, тебя убьют за это!
Теперь и Лодиварман узнал его.
— А так ты тот воин, что в одиночку убил тигра! Что тебе здесь надо?
— Я пришел за Фоу-тан, — просто ответил Кинг. Ужасное лицо Лодивармана передернулось от гнева.
Он просто лишился дара речи от наглости этого ничтожного слуги. Он дважды пытался заговорить, но гнев душил его и он подскочил к шнуру, свисавшему со стены. Но Гордон предугадал его действия и предупредил их. Рванувшись, он сильно схватил Лодивармана за плечо и рывком оттащил назад.
— Ни звука, — сказал он, — иначе в Лодидхапуре будет нужен новый король.
Лодиварман наконец обрел голос.
— Тебя сварят в кипящем масле за это, — еле выговорил он.
— Тогда мне нужно убить тебя, — сказал Кинг, — потому что если я умру, то лучше будет отомстить первым, — и он поднял свое копье, как бы намереваясь приступить к делу.
— Нет, нет! — воскликнул Лодиварман, — не убивай меня. Я прошу прощения за нанесенное тебе оскорбление.
Кинга поразило, как все-таки силен закон самосохранения, если даже это больное и отталкивающее создание, сжигаемое страданием, ненавистью и несчастьем, так не хочет расставаться с жизнью.
— Давай! — закричал Лодиварман. — Скажи, чего же ты хочешь и уходи отсюда.
— Я тебе уже говорил, чего я хочу, — ответил Кинг. — Я пришел за Фоу-тан.
— Ты не можешь получить ее! — продолжал кричать Лодиварман. — Она моя. Подумай, какая женщина оставит короля ради тебя, слуга?
— Спроси ее, — предложил Кинг, но спрашивать ее уже не было нужды. Фоу-тан быстро подошла к Гордону.
— О Лодиварман, — взмолилась она, — разреши мне мирно уйти с этим воином.
— Иначе смерть, Лодиварман, — холодно напомнил Кинг. — Иначе смерть, — полушепотом повторил Лодиварман. — Ладно, ты победил, — добавил он. — Иди с миром и забирай девушку. — Но даже если бы Кинг не разглядел коварства в глазах Лодивармана, он все равно не поверил бы этой внезапной сговорчивости.
— Ты мудр, Лодиварман, — сказал он, — мудр, что выбрал простейшее решение проблемы. Мне тоже следует руководствоваться мудростью и знанием поведения тиранов. Ложись на пол.
— Зачем, — спросил Лодиварман. — Что ты собираешься делать со мной? Ты не забыл, что я король и особа моя священна?
— Я помню, что ты человек, и что человек может умереть, если живя чинит препятствия другому человеку, находящемуся в безнадежном положении. Да будет тебе известно, Лодиварман, что я нахожусь в безнадежном положении.
— Я же сказал, что вы можете идти с миром, — возразил монарх. — Почему же ты хочешь меня мучить?
— У меня нет желания мучить тебя, Лодиварман. Я просто хочу быть уверен, что ты не поднимешь тревогу до тех пор, пока мы с Фоу-тан не окажемся по ту сторону стен Лодидхапуры. Я просто свяжу тебя так, чтобы ты не мог покинуть эту комнату. А поскольку ты отдал приказание, что никто не смеет войти в эту часть королевского дворца до тех пор, пока ты не разрешишь, то самое раннее утром ты сможешь снарядить воинов в погоню за нами.
— Он говорит правду, — сказала Фоу-тан королю, — тебе никто не причинит зла.
Лодиварман помолчал, как бы обдумывая сказанное, затем внезапно прыгнул на Кинга, отшвырнув его копье и стараясь вцепиться ему в горло. Трусом Лодиварман не был.
Атака прокаженного была так неожиданна, что Кинг пошатнулся. Нога его зацепилась за тигровую шкуру на полу, и он тяжело повалился на пол вместе с Лодиварманом. Пальцы прокаженного уже были на его горле, отталкивающее лицо почти прикасалось к лицу Гордона, чувствовался гнилостный запах его дыхания. Но только мгновение длилась победа кхмерского короля. Он только собирался закричать, зовя на помощь, но Кинг сдавил его горло. Молодость, сила и выносливость были на стороне младшего из мужчин. Он медленно освободился от лежащего на нем короля, и схватив его за ногу, перевернул Лодивармана на спину. Лодиварман отпустил руки: теперь настала его очередь, задыхаясь, пытаться освободиться от мощных объятий противника, правда, напрасно.
— Лежи спокойно, — велел Кинг, — не заставляй меня убить тебя. Его глазам предстали во всей красе омерзительные язвы на лице короля. Даже в этот напряженный момент близко подступающей трагедии, американец по своей врачебной привычке начал пристально изучать физические симптомы ужасной болезни, давшей Лодиварману прозвище прокаженного короля. То, что увидел в нем врач, заставило Кинга искренне пожалеть о невозможности более полного изучения этого странного случая болезни.
