Земля потерянных людей - Берроуз Эдгар Райс (полная версия книги txt) 📗
Гордон Кинг едва сумел сдержаться, когда до его измученного сознания дошло значение происходившего на его глазах. Ему хотелось помчаться и догнать Лодивармана и Фоу-тан, но опять победил здравый смысл.
Когда король и гости ушли, напарник Кинга расслабился. Он уже больше не напоминал неподвижную статую, но беззаботно прислонился к стене, наблюдая, как рабы выносят полные подносы еды.
— Мы можем получить от этого больше удовольствия, чем гости, — кивнул он в сторону яств.
— Да, — произнес американец, занятый своими мыслями.
— Я уже много раз стоял здесь на страже, — продолжал воин, — и ни разу не ушел голодным.
— Я не голоден, — коротко ответил Кинг.
— А я голоден, — сказал воин. — Они складывают тарелки там за дверью. Если ты тут последишь, я пойду и поем, чего душа пожелает.
— Давай.
— Если увидишь, что идет офицер — свистни.
— Если увижу, то свистну. Иди давай, — заторопил Кинг, увидя в этом дарованную Богом возможность осуществить план, помехой которому и было присутствие второго стража.
— Много времени у меня это не займет, — обрадовался солдат и поспешил туда, куда рабы выносили еду.
Едва за ним закрылась дверь, как Кинг пересек зал и вспрыгнул на возвышение. Помещение было абсолютно пусто, и никто не видел, как американец раздвинул драпировки и исчез за дверью, за которой незадолго до него исчезли Лодиварман и Фоу-тан.
VIII
В КОРОЛЕВСКИХ ПОКОЯХ
Мажордом провел Фоу-тан по тускло освещенному коридору в маленькое помещение неподалеку от пиршественного зала. Внутри комнаты стены были из тонкого листового свинца, прикрепленного вручную на мощные каменные блоки, сверху все было покрыто росписями, представляющими дворцы, храмы, военные сцены и сцены охоты. На них была нарисованы копьеносцы, стрелки из лука и огромные слоны в боевом снаряжении. Король верхом на лошади в сопровождении придворных вонзал копье в тигра. Бесчисленные апсары застыли в танце. Священнослужители в длинных одеяниях и фантастических головных уборах вечной процессией направлялись к храму Шивы, и на всех украшениях комнаты неизменно присутствовало изображение Разрушителя. На полу было разбросано множество роскошных ковров и шкур тигров и леопардов. На низких столах стояли вазы с фруктами и глиняные и каменные статуэтки. С потолка на трех цепях свисал искусно чеканенный сосуд, над которым поднимался дымок и тяжелый аромат благовоний, а под ним на полу лежало бесчисленное количество подушек, покрытых богатыми разноцветными вышивками. Блеск красок умерялся и смягчался светом ровно горящих светильников.
— Зачем ты привел меня сюда? — спросила Фоу-тан.
— Такова была воля Лодивармана, короля, — ответил мажордом.
— Мне должны были дать три дня, чтобы я могла подготовиться, — заявила девушка. — Таков обычай.
Мажордом покачал головой.
— Я ничего не знаю, кроме приказов Лодивармана, — сказал он. — Обычаи создают короли, короли их и отменяют.
Фоу-тан с тревогой посмотрела вокруг, внимательно изучая все детали. Она увидела, что кроме той двери, через которую они вошли, в комнате есть еще одна в дальнем конце комнаты, а также три окна, полностью закрытых занавесями. Она двигалась по комнате, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом мажордома.
— Не хочешь ли ты присесть? — спросил он.
— Я предпочитаю стоять, — сказала она, а затем спросила: — Каковы были приказания короля?
— Привести тебя сюда.
— И это все?
— Это все.
— Для чего меня привели сюда? — продолжала настаивать девушка.
— Потому что так приказал король, — гласил ответ.
— Почему он приказал это сделать?
— Это не мое дело — знать или доискиваться, почему и отчего велел король. Я всего лишь слуга. — Некоторое время тишина в комнате нарушалась лишь звуком их дыхания и шелестом юбки Фоу-тан, нервно прохаживавшейся вдоль комнаты, ставшей для нее тюрьмой, несмотря на всю пышность убранства.
Мысли ее смешались. Ей даже не дали времени приготовиться, не в обычном смысле — как новой пассии Лодивармана, а к решительному шагу. Она поклялась себе, что умрет до того, как ее коснется рука Лодивармана, но застигнутая врасплох, она была беспомощна. Она призвала на помощь всю свою изобретательность, чтобы отсрочить фатальный миг или найти причины освободиться разом от ужаса, что ее ожидал.
И тут дверь в дальнем конце комнаты открылась и вошел Лодиварман. Он остановился у входа, закрыв за собой дверь. Он молча стоял, тускло глядя, как она бессознательно, по многолетней привычке, преклонила колени перед королем. То же сделал и мажордом.
— Встань! — велел Лодиварман, объединяя их одним жестом, и повернулся к мужчине: — Ты можешь идти, — сказал он. — Смотри, чтобы никто не входил в это крыло, пока я не разрешу.
Мажордом, низко кланяясь и пятясь задом, вышел из комнаты и тихо закрыл дверь. Тогда Лодиварман приблизился к Фоу-тан. Он положил руку на ее обнаженное плечо, от чего она непроизвольно сжалась.
— Ты боишься меня, — сказал он. — Для тебя я отвратительный прокаженный. Все меня боятся, все меня ненавидят, но что вы все можете? Что можешь ты? Я — король. Да помогут боги бедным прокаженным — не королям!
— О король, я ведь не король, — воскликнула девушка. — Ты призываешь богов помочь бедным прокаженным, и ты же хочешь сделать прокаженной меня, ты, кто может меня от этого спасти!
Лодиварман расхохотался. — Почему я должен щадить тебя? — спросил он. — Женщина сделала меня прокаженным. Пусть грех ее падет на всех женщин! Проклятое созданье! С того момента я ненавижу женщин. Я их ненавижу, даже когда держу в объятьях, но какой-то злой гений чинит мне препятствия. Еще ни одна женщина не заразилась от меня, но я продолжаю надеяться. И чем они прекрасней и моложе, тем сильнее моя надежда. Ведь и я когда-то был молод и красив, пока это проклятое отродье не отняло у меня счастье и все кроме жизни, которую я тоже научился ненавидеть. Но может быть, возмездие все же придет. Тобою моя месть будет удовлетворена полностью, потому что ты очень молода и намного красивее всех женщин, что должны были искупить грех своей сестры. Я расскажу тебе свою историю, я ее рассказываю каждой из вас, чтобы вы знали, что заслуживаете свою участь, ибо вы, как и та, проклятая, женщины.
Это было много лет тому назад. Я был в расцвете юности и красоты. Я отправился на охоту на Господина Тигра в сопровождении ста придворных и тысячи воинов. Охота была успешной. На стене позади тебя художник изобразил Лодивармана, поражающего громадного зверя.
Я никогда не забуду нашего триумфального возвращения в Лодидхапуру. О Шива, никогда я этого не забуду! Это был день триумфа, день открытия и день моей гибели из-за проклятого создания, чей грех тебе суждено искупить.
Это был день, когда я впервые попробовал грибы. В маленькой деревне в джунглях туземец, преклонив колено, предложил мне блюдо с этим незнакомым тогда кушаньем. Я отведал. Никогда в жизни я не ел ничего более восхитительного. Спешившись, я сел под деревом около хижины бедняка и съел все грибы, что он приготовил — огромное блюдо — но не удовлетворил свою страсть к ним. Не удовлетворил и до сих пор. Я расспросил его о том, какие они, как растут, и приказал привезти его в Лодидхапуру, чтобы он разводил лакомство для короля. Он еще жив. Он осыпан милостями и богатством и до сих пор выращивает для короля Лодивармана грибы. Больше никто в мире не имеет права выращивать их, и никто кроме короля не смеет их отведать. И все это доставило мне великое счастье и удовлетворение в тот самый день, что я лишился всего остального.
Когда позже мы въезжали в Лодидхапуру, толпы выстроились вдоль дороги, чтобы поглядеть на короля. Мой боевой конь, напуганный шумом и летящими непрестанно цветами, стал неуправляем и сбросил меня. В это время женщина из толпы бросилась ко мне, обвила меня руками и покрыла поцелуями мое лицо и рот. Когда придворные добрались до меня, оторвали ее от меня и меня поставили на ноги, стало видно, что женщина эта — прокаженная. Поднялся великий вопль ужаса, и люди, пришедшие приветствовать меня, и даже мои придворные, все отшатнулись от меня. И я один вскочил на коня и в одиночестве въехал в Лодидхапуру.
