Влюбленный д'Артаньян или пятнадцать лет спустя - Нимье Роже (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
3 февраля два пышных поезда покинули Фонтенбло» Сопровождаемый кардиналом король отправился на осаду Перпиньяна. Четырьмя месяцами ранее посланцы восставшей против Филиппа IV Каталонии явились просить защиты у Франции, которая и была обещана им в Перонне. Понадобилось время, чтобы великие мира сего всколыхнулись и чтоб пришли в движение войска, Кардиналу с его диетой потребовалось для этого несколько дней дополнительно.
Но если Людовик XIII ел мало, а Ришелье и того менее, то их свиты отличались отменным аппетитом. Кроме пажей и придворных, там были рейтары и мушкетеры.
Пренебрежем пажами, которые питались фруктами, и придворными, которые довольствовались печеньем, выражая тем самым почтение к немощи своих повелителей. Но уже рейтары, они же легкие кавалеристы, не оправдали свое имя. Что же до мушкетеров, то они посчитали кремнистые кряжи замаячивших вдали Пиренеев за сигнал к действию. Они объедались впрок в ожидании такой компании, где даже куропаткам ради изящества придется питаться уксусом и где уж, конечно, не будет выбора в дичи.
Предводители полагали, что первым французским городом, который сможет накормить два столь значительных сборища, будет Лион, куда следует добираться порознь. Людовик XIII двигался впереди. Через три дня за ним следовал кардинал. Эти три дня были необходимы, чтоб курицы успели снестись, кролики наплодиться, вишни дозреть на ветках – обстоятельство в походе немаловажное.
Гимном Те Deum была отмечена в Лионе победа, которую одержал в Германии граф Гебриан при Кемпене. Это послужило предлогом, чтобы полакомиться трюфелями.
Когда добрались до Баланса, великий письмоводитель Ришелье Мазарини получил из рук короля красную шапку кардинала. По этому случаю увлеклись раками.
Ришелье, почувствовав слабость, отстал и был чуть не съеден в Нарбонне комарами. Людовик XIII продолжал путь в обществе своего любимца Сен?Мара.
Именно в Нарбонне 23 мая 1642 года Арман?Жак Дюплесси, кардинал?герцог де Ришелье, составил свое завещание, согласно которому передавал полтора миллиона франков, свои тайные фонды, в руки короля, оставив своему повару две тысячи, так сказать, фонды кастрюли. Тем самым он завещал Франции Францию.
Король, в свою очередь, пожелал осмотреть бастионы. Но 27 мая лил сильный дождь. 2 июня взяли в плен семерых солдат перпиньянского гарнизона, вышедших на поиски улиток и чаек в надежде набить хоть чем?то желудок. Скудость этого жаркого и салата пробудила жалость в сердцах мушкетеров, объедавшихся медвежатиной и сыром, приготовленным из молока целого овечьего стада.
Уверенный в успехе и одновременно усталый король достиг Нарбонна. Кардинал, которому помешали спать укусы назойливых насекомых и шум за окном, покинул Нарбонн, направившись к Тараскону.
12 июня король вместе с первым завтраком получил копию секретного договора с Испанией, подписанного его фаворитом Сен?Маром, а также его собственным братом Гастоном Орлеанским.
Он велел арестовать заговорщиков.
Это решение, принятое между ночной посудиной и сдобной булочкой, привело историков в возмущение. Они пришли к выводу, что король был дурным братом и никудышным другом. При этом забывают, что Сен?Map был приставлен к Людовику XIII кардиналом Ришелье в качестве компаньонки. Великий конюший, который был одновременно и лоцманом, и кучером, докучал своему государю то как маленькая зубастая собачонка, то как капризный юный красавец.
Это нашло свое отражение в удивительном документе, составленном двумя годами ранее:
«Сегодня, 9 мая 1640 года, пребывая в городе Суассоне, его величество король имеет удовольствие сообщить великому конюшему, что он не гневается за прошлое и что если вышеупомянутый дворянин даст в будущем какой?либо повод к неудовольствию, то жалоба его величества на сию провинность будет принесена в самой мягкой форме господину кардиналу с тем, чтобы вышеназванный великий конюший получил возможность исправить свой промах перед королем и таким образом все вышепоименованные персоны смогли найти источник успокоения в лице его величества. Каковое взаимное обязательство короля и великого конюшего было дано в присутствии его преосвященства».
Однако договор Сен?Мара с Филиппом IV повлек за собой роковые последствия. Впрочем, душа фаворита наделена блошиными крылышками, и Сен?Мара беспокойство не терзало.
Один из главных заговорщиков, Фонтрайль, поспешил обратиться в бегство, заявив на прощание:
– Когда вам отрубят голову, сударь, вы, при вашем росте, останетесь все же видным мужчиной, ну а я слишком мал для таких отчаянных мероприятий.
В самом деле, Фонтрайль оставил после себя «Мемуары», которые никто не читает.
Зато бросивший вызов судьбе Сен?Map остался в человеческой памяти благодаря знаменитому роману Альфреда де Веньи.
Сен?Мара схватили и вытащили из?под кровати. Хозяин этой кровати, обитатель Нарбонна, узнал случайно по дороге на мессу о вознаграждении в сто золотых экю за поимку беглеца. Хотя сумма решающего значения для него, разумеется, не имела, его обуял патриотический порыв такой силы, что он бросился с сообщением к страже.
Еще одного заговорщика, Буйона, выволокли из?под стога. К сену, как выяснилось, он отнесся с большим доверием, чем к соотечественникам. Он спас свою шкуру, отказавшись в пользу короля от прав на Седанское княжество, что дало ему возможность мирно окончить свои дни в Понтуазе 9 июня 1651 года, угощаясь булочками с молоком.
В те горестные времена не так худо было иметь собственное княжество за границей. Кто был обладателем Швейцарии, тому ничто не грозило.
Послушаем теперь, о чем беседовали друг с другом король и его министр на двух стоящих бок о бок кроватях 28 июня 1642 года: два шелестящих голоса перед лицом смерти – великой Кастелянши и Распорядительницы покоев, предоставившей шесть месяцев отсрочки одному и одиннадцать другому.
II. ДВА СОБЕСЕДНИКА В ДВУХ ПОСТЕЛЯХ (продолжение)
– Простите, что тревожу ваш сон, дорогой кузен, но Рона такая бурная… Не беспокоит ли она вас ночами? Все плещется, все подтачивает подземелье.
– Нет, сир, с тех пор как в подземелье явились новые обитатели, мои тюфяки стали мягче.
– Дорогой кузен, ночью вряд ли стоит думать о Франции. Нам известно, что это ваша единственная забота… с тех пор, как остальные ваши заботы исчезли.
От шпильки, подпущенной королем, Ришелье закусил губу.
– В эти дни, – ответил он, глянув королю в глаза, – в эти дни, сир, мне б не хотелось отделиться от моей страны. Порой я был ее шпагой. И не был ли я для вас мысленно щитом в Лионе, когда Сен?Map потребовал покончить со мной? Впрочем, судите сами: из меня выжмешь меньше крови, чем из маршала д'Анкра[1]. – И кардинал улыбнулся, словно испытывая жалость к самому себе, отчего сморщились его покрытые нездоровым румянцем щеки.
– Ах, я давно уже не слыхал щебета господина де СенМара.
– Его щебет мог стоить королевству трех провинций, а вам – трона.
– Бедный юноша! Он хвастался тем, что остается со мной наедине на два часа после обеда, а я выяснил, что он всего лишь запирался в гардеробе и читал Ариосто. Нет, нет, – продолжал с жаром Людовик XIII, – он не любил меня, никогда не любил. Он вечно ухаживал за своими руками, завел себе триста пар сапог, но не тех, в которых идут в сражение, а тех, в которых преклоняют колена перед дамами. Черт возьми! Я предполагаю, он предпочитал меня Нинон де Ланкло. – Несмотря на весь свой недуг, кардинал улыбнулся, услышав имя, казалось, хорошо ему знакомое.
– Да еще вдобавок твердит без конца о мире мне, человеку войны!
– Сир, существуют две разновидности мира. Одна заключается в поспешном чтении мирного договора, оно завершается прежде, чем перевернуты все страницы, и сводится к тому, чтоб заплатить тем, кому обещали заплатить.
Это был намек на VI и IX статьи секретного договора, подписанного Фонтрайлем и премьер?министром Испании графом?герцогом Оливаресом. Статья VI предусматривала выплату пенсии в двенадцать тысяч экю герцогу Орлеанскому. Статья IX – двадцать четыре тысячи дукатов Сен Мару, чье имя из стыдливости умалчивалось.
