Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского) - Смирнов Николай Николаевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
17. Военные хитрости
Казачий сотник Черных был хорошо знаком с Беспойском. Постоянно поляк обыгрывал его в шахматы, и вместе они бывали у Нилова. Поэтому Черных не стал ломиться в дом с казаками, а оставил их поодаль. Подошёл к двери, постучался и закричал:
— Эй, Беспойск! Какая у вас болезнь приключилась?
Беспойск ответил:
— Должно быть, рыбой отравился. А вы что, пришли меня арестовывать?
— Да, Нилов приказал притащить вас живого или мёртвого.
— Живого притащите, — ответил Беспойск. — Сейчас надену сапоги. А вы заходите. Угощу вас водкой с китовым языком.
— С удовольствием, — ответил Черных. — Давно не ел китового язычка.
И он сделал знак казакам, чтоб обождали. Сам потянул дверь.
Кузнецов сейчас же отодвинул засов, сотник вошёл. Сибаев накрыл его беличьим одеялом, так что он даже пикнуть не успел. Подхватил его на руки и внёс в комнату.
Сотник, должно быть, принял это за шутку: он уморительно болтал ногами и визжал. Когда же сбросил с себя одеяло, понял, что шутки здесь плохие. Вдоль стен сидели ссыльные и охотники с ружьями. А перед ним стоял сам Беспойск, в сапогах и с пистолетом. Некоторое время продолжалось молчание.
— Вы за это сильно поплатитесь, — наконец сказал сотник неуверенно.
— Молчать! — крикнул Беспойск и поднял пистолет.
Беспойска в это время трудно было узнать. Из несчастного ссыльного и учителя камчатской школы он превратился в грозного командира. Таким никогда я его раньше не видал.
— Ваши угрозы сейчас смешны, — продолжал он, вынимая из-за пояса и второй пистолет. — Если вы хотите продлить свою жизнь, вам придётся выполнить мои приказания. Мы хотим избежать кровопролития. Зовите сюда ваших казаков по одному. А мы их свяжем и отправим в подвал вместе с вами.
Черных только мотнул головой и пробурчал:
— Ладно.
Его подвели к двери. Беспойск поднял на пистолете курок, дверь открыли.
— Потапов! — крикнул сотник невесело.
От группы казаков отделился один и побежал к двери.
Как только он вошёл в избу, его обезоружили и связали. Таким же образом связали остальных. Все они входили в избу, не подозревая беды. Думали, должно быть, что ссыльные подносят водку.
Связанных казаков и сотника перетащили в нашу кузню и уложили на полу.
Около них сел охотник с ружьём и начал уговаривать их ехать с нами на Тапробану.
Теперь можно было считать, что первая победа нами одержана. Второго нападения мы ждали не скоро. Никто не видел, как мы управились с казаками. А в крепости не могли сразу догадаться, что начался бой не на жизнь, а на смерть. Мы все опять собрались в избу Хрущёва, а караульных послали почти к самому Большерецку. Теперь о всяком приближении неприятеля мы могли знать заранее.
Однако до наступления сумерек крепость молчала. Только часов в восемь вечера от Большерецка прибежал Кузнецов и сообщил, что из крепости идёт человек тридцать солдат и даже тянут с собой пушку.
Беспойск сейчас же приказал нам выступать к первым постройкам посёлка и разместиться за ними. А отряд Винбланда был направлен в обход.
Нам недолго пришлось сидеть в нашей засаде. Скоро мы услышали топот ног и разговоры. Я узнал голос сержанта Лемзакова:
— Поляка я собственноручно пороть буду… Не люблю я его.
Только он успел это сказать, Беспойск скомандовал:
— Огонь!
И мы все сразу выстрелили.
Раздались крики, и солдаты побежали назад по дороге. Пушка была брошена. Мы живо овладели ею, то есть, попросту говоря, ухватились за верёвки, которые были к ней привязаны. В это время мы услышали второй залп. Это стрелял отряд Винбланда. Залп этот никого не уложил, но оказал нам большую услугу: солдаты свернули с дороги и побежали в лес.
— Теперь путь на Тапробану лежит через крепость! — закричал Беспойск. — Раздумывать некогда. Вперёд!
Никаких возражений на это не последовало: всем уже хотелось драться до конца. И вот мы, прихватив с собой пушку, двинулись на крепость.
Мы зашагали в темноте по холодной дороге, и ветер дул нам в спину. Разговоров почти не было. Все чувствовали, что на этой дороге должна решиться наша судьба.
Недалеко от крепости к нам присоединился Винбланд со своим отрядом. На некоторое время мы задержались, чтобы зарядить пушку. Заряжал её Батурин: всыпал в жерло две фляжки с порохом и целый мешочек круглых пуль. Здесь же решено было в темноте приблизиться к крепости, выпалить из пушки в ворота, ворваться внутрь, взять в плен Нилова и обезоружить солдат. По нашим подсчётам, в крепости должно было быть не больше тридцати человек.
Мы подошли к самым воротам, и нас даже никто не окликнул. Это было удивительно; мы думали, что в крепости всё готово к обороне. Панов постучал в ворота прикладом.
— Ты, Лемзаков? — спросил часовой.
— Мы, — ответил Панов, не задумываясь.
— Привели бунтовщиков?
— Привели.
— А зачем палили? Для острастки?
— Для острастки.
Солдат в темноте принял нас за своих. Ему, очевидно, и в голову не пришло, что ссыльные могли так быстро справиться с отрядом и захватить пушку. Неужели откроет ворота?
Не веря такой удаче, мы стояли, затаив дыхание. В полной тишине мы услыхали, как засов отодвигается. Медленно открылась одна половина ворот. Нам только этого и нужно было. Мы бросили пушку на дороге и ворвались в крепость.
На дворе было темно. Только светились окна комендантского дома. Охотники и ссыльные ворвались в казармы и перевязали солдат, которые от неожиданности слабо сопротивлялись. Несколько человек выломали дверь в подвал, где сидели матросы с «Елизаветы». Матросы присоединились к нам. В это время начали стрелять из караулки от ворот. Должно быть, это проснулся караул. Наши отвечали страшной пальбой. Я слышал, как отец закричал:
— Ребята, бери их в штыки! Порох беречь надо…
И побежал к караулке. За ним бросились матросы. Сам я в это время вместе с Беспойском и Пановым был у комендантского дома. Мы долго стучали в двери, но они были крепко заперты, и никто не открывал их. Очевидно, Нилов готовился к обороне. Свет в доме погас.
Беспойск прошёл вдоль дома, заглядывая в окна. Потом вдруг взял у меня ружьё и хватил два раза прикладом по раме так, что переплёты и слюда упали внутрь. Отдал мне ружьё обратно и полез в тёмное отверстие.
— Надо Нилова арестовать, — сказал он, повернувшись.
И прыгнул в дом.
Я хотел лезть за ним, но Панов удержал меня:
— Нилов нас перестреляет поодиночке… Надо дверь выломать.
В этот момент в доме раздался пистолетный выстрел. Мы не знали, кто стрелял — Беспойск или комендант. Панов быстро снял с пояса фляжку с порохом, положил её под дверь, отошёл, выпалил в фляжку из пистолета. Сейчас же раздался взрыв, и дверь треснула. Панов затоптал огонь, вышиб дверь ногой, и мы вместе с ним ворвались в дом.
Через тёмную прихожую мы прошли в комнату, где Нилов пил чай на Новый год. Панов высек огонь, схватил со стола несколько бумаг, зажёг их, и комната осветилась. В ней никого не было. Мы бросились дальше, в спальню Нилова, откуда слышались удары и хрип.
В спальне при свете горящих бумаг мы увидели, что Нилов повалил Беспойска на пол и душит его. Беспойск уже хрипел. Недолго думая Панов вытащил из-за пояса второй пистолет и выпалил в затылок Нилову. Тот тяжело рухнул на Беспойска.
С большим трудом мы вытащили Беспойска из-под коменданта. Поляк был едва жив. Рука у него была прострелена у локтя, куртка залита кровью. И шея вся была покрыта ссадинами от комендантских ногтей.
Панов зажёг догорающей бумагой свечку, и мы положили Беспойска на кровать.
— Беги за Медером! — приказал Панов.
