Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского) - Смирнов Николай Николаевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
16. Начало войны
На другой день в школе Хрущёв как ни в чём не бывало давал нам урок. В конце занятий неожиданно пришёл Степанов и с ним три штурмана из крепости: Бочкарёв, Зябликов, Измайлов. Стали у двери и всё посмеивались.
Когда урок кончился и ученики разошлись, Степанов снял со стены карту, когда-то нарисованную Беспойском. Развернул её на столе. Потом позвал штурманов и начал говорить:
— Капитан Нилов разрешил нам, ссыльным, хлеб на Лопатке сеять и огороды разводить. Мы туда скоро поедем. Не могли бы вы помочь нам переправиться морем?
Штурманы начали переглядываться. Наконец Бочкарёв спросил:
— А на чём поедете?
— Думаем у Нилова «Петра» попросить.
— Не даст Нилов «Петра», — сказал Бочкарёв решительно. — Он его скоро в Охотск отправляет. Придётся вам на байдарке плыть, на которой поп по островам ходил Священное писание курилам проповедовать. Она поместительная, человек на двадцать.
— На байдарке не поедем, — возразил Степанов. — У нас вещей много, плуги и провизии на всё лето. Беспойск говорил, что Нилов обещал ему «Петра». А капитана там нету. Вот мы к вам и обращаемся.
Штурманам такое предложение было лестно. Хоть вдоль берега идти, а всё-таки «Пётр» корабль пушечный. Они начали наперебой соглашаться и давать советы.
Степанов на радостях вытащил из рукава штоф водки и поставил его прямо на карту. Предложил штурманам выпить, только извинился, что закуска плохая — сухари.
Штурманы выпили прямо из горлышка. Разговор пошёл живей. Степанов показал сухарём на Японское море и сказал:
— Вот бы где хорошо поплавать!..
Штурманы согласились и ещё выпили водки. Бочкарёв прикончил бутылку, поставил её на пол и сказал:
— Мне давно в Японии побывать хотелось. Я даже японский язык изучал, более пяти тысяч слов знаю. Только не придётся там побывать… Никуда дальше Охотска не уйдёшь с нашими кораблями.
Степанов подмигнул ему и вытащил из кармана вторую бутылку.
— Всё от нас самих зависит. «Пётр» судно хотя и небольшое, но на нём и до Индии добраться можно. Вот поедем на Лопатку, да и повернём на юг. Ищи свищи…
Бочкарёв посмотрел на Степанова осовелыми глазами, но никакого удивления не выказал. Сказал только:
— Так и сделаем.
И распечатал вторую бутылку. Дальше пошёл разговор по душам. Штурманы начали жаловаться, что в Большерецке скучно живётся, жалованье маленькое, да и то не доплачивают. Питание плохое, водку приходится пить редко. Степанов стал их успокаивать, хотя сам напился. К концу второй бутылки условились окончательно, что вместо Лопатки идут в Индию.
— С такими капитанами хоть на край света поеду! — сказал Степанов, когда штурманы начали прощаться.
Поцеловался со всеми ними, просил хранить разговор в тайне:
— А то не даст Нилов «Петра»… Когда штурманы ушли, я вылез из-за печки, где сидел с самого начала их разговора. Степанов увидел меня, закричал не своим голосом:
— Что тебя, Беспойск подослал, что ли? Шпион ты, чертова голова!
Но я объяснил ему, что я не шпион, а дежурный и моё дело запереть школу на ключ. Поэтому я и не мог уйти. Степанов успокоился. Вместе с ним мы пошли в наш посёлок. По дороге он всё хвалился, как замечательно обделал дело со штурманами и что за это должны ссыльные выбрать его начальником, а Беспойска сместить.
У Хрущёва известие о согласии штурманов плыть с нами вызвало всеобщий восторг. Оно и понятно: из всех ссыльных морское дело знал только Беспойск. А он один не мог управиться на корабле во время дальнего плавания. Однако оказалось, что ликование наше было преждевременным.
Вечером у дома Хрущёва закричала сова. Голос её показался мне знакомым. Я вышел на крыльцо и увидел, что это Ванька кричит птицей. Я ему свистнул, он подошёл.
— Плохо дело, — зашептал Ванька скороговоркой. — Штурман Измайлов откуда-то пронюхал, что вместо Лопатки ссыльные хотят плыть в Индию. Рассказал всё Судейкину, а тот Нилову. К матери прибегала сейчас судейкинская кухарка. Говорит, что всех офицеров похватают завтрашний день.
Хотя Ванька до сего времени не уяснил себе точно, куда мы едем — на Лопатку или на Тапробану, — офицеры знали, что работает он с нами заодно и парень верный. Поэтому я без раздумья схватил его за руку и втащил в избу. Там Ванькино сообщение застало всех врасплох. Больше всех испугался Медер.
— Пропали наши голофи! — закричал он жалобно. — И спасения теперь нету.
Надел шубу и куда-то убежал.
Остальные накинулись на Степанова. Стали его укорять, что он погубил всё дело, не сумел договориться со штурманами. Но Беспойск оборвал эти разговоры:
— Довольно спорить! Что сделано, то сделано. Надо всех наших сюда собрать. И матросов с «Елизаветы». Война начинается.
Сибаев немедленно вызвался идти на «Елизавету». Панов пошёл в Большерецк, чтобы тамошним охотникам сказать о начале военных действий. Я побежал собирать остальных офицеров, а Ванька — домой. К ночи в избу Хрущёва собралось человек двадцать. С Пановым из Большерецка пришло человек семь охотников с ружьями. А Кузнецов как уехал на «Петра», так и не возвращался.
Когда народ собрался, Беспойск сказал:
— Ребята! Нилов узнал о нашем заговоре. Давайте решим, что дальше делать.
Тут посыпались предложения. Одни говорили, что надо сейчас же корабль захватить. Другие возражали: захватим корабль, а что есть будем? Запасов-то там не густо, а с собой много не возьмёшь. Наконец после долгих споров решили выждать. Не расходиться. Думали, что так лучше будет, да и Кузнецова ждали с «Петра».
В полночь пришёл Сибаев и с ним девять человек с «Елизаветы». Здоровые молодцы, в куртках из тюленьих кишок, как на Курильских ходят. Но ружья у них были старые, а пороху совсем ни у кого не было.
Спали мы в ту ночь в избе у Хрущёва, все вповалку. Пришлось и солонину начать, которую к плаванию приготовили. Накормили всех ребят супом.
Утром рано, ещё не просыпались многие, кто-то начал крепко стучать в дверь. Хрущёв скомандовал:
— Тихо!
И мы притаились на полу.
Тут опять начали стучать в дверь. У меня мороз пошёл по коже, как будто это смерть стучала. Хрущёв подошёл к двери.
— Что надо? — закричал, как будто спросонок.
Голос солдата ответил:
— Его благородие требуют ссыльного Беспойска. Чтобы сейчас же собирался и шёл в канцелярию для ответа.
— Скажи капитану Нилову, — ответил Хрущёв, — что Беспойск болен и прийти не может.
— Велено ему явиться немедленно.
— Сказано, не может. Так и передай.
Солдат поворчал что-то за дверью и ушёл. Мы смекнули, что большой опасности нам пока нет. Очевидно, Нилов не поверил доносу Измайлова. Но всё же война была объявлена.
Быстро произвели распределение оружия. Были надеты штыки. Потом Панов начал раздавать порох и пули. Почитай, весь отцовский запас разошёлся по карманам.
Для лучшего порядка всех нас разделили на три отряда, примерно по десятку в каждом. Начальниками были назначены Беспойск, Хрущёв и Винбланд. Я с отцом попал в отряд Хрущёва.
Как и ночью, мы сидели на полу в доме Хрущёва. Старались на двор не выходить, потому что следом за солдатом ждали присыла отряда. Двух охотников послали держать караул у первой избы посёлка. Чтобы знать заранее, когда будет нападение. Пока мы так сидели и ждали, пришёл Кузнецов.
Ему удалось побывать на «Петре», и он выведал всё, что мог. На корабле зимовало десять матросов с боцманом Серогородовым. Люди были недовольны зимовкой, изголодались, продовольствие задерживают. Починка корабля закончена. Кузнецов полагал, что нам легко будет захватить «Петра» врасплох, ночью. Хотя восемь пушек на корабле, но они не заряжены и бомбардир живёт в Большерецке.
Пока Кузнецов всё это докладывал, прибежала застава наша. Сообщили, что из Большерецка идут пять казаков, а с ними казачий сотник Черных.
Хотя шесть человек — угроза небольшая, однако мы поняли, что приготовиться нужно. Охотники зарядили ружья, оглядели кремни. Беспойск приказал сидеть тихо и без приказа не стрелять. Запер дверь изнутри и засунул себе за пояс два пистолета. А я подсел поближе к окошку в сенях и даже дырочку пробуравил в рыбьей шкуре, которая была в окне вместо слюды. В эту дырочку я всё видел, что происходит на дворе, а сам оставался невидимым.
