Приключения студентов (Том II) - Минцлов Сергей Рудольфович (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Ухо Луиджи уловило фразу: — «надо быть честным» — и он повернул к Мартину лицо.
— А что такое значит «быть честным»?.. — с любопытством осведомился он.
— Значит — не обманывать… — ответил Мартин.
— Это кто же так учит?
— Евангелие.
Луиджи покачал головою.
— Вот потому-то папы и запретили читать его!.. — убежденно сказал он. — Прочли — и черт знает что в башках у вас поделалось! Вся жизнь, братишки, обман! Только мертвые могут обойтись без него. Твоя «честность» просто глупость!
— Нет, Мартин прав… — вмешался Марк. — Не делай людям того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе!
— Это еще откуда? Из Торы, что ли?.. — воскликнул Луиджи. — Всего на три дня я расстался с вами, а до чего вы поглупели без меня!..
— Ведь ты совсем язычник!.. — заметил Мартин.
— Врешь — католик, вот крест! — он вытащил из-за воротника шнурок и маленький крестик, — и верую, как и все! А вот вас двоих следовало бы подвесить за хвост да поджарить с полчасика!
— А вот этого хочешь?.. — пророкотал Адольф, показывая кулачище.
— Кушайте сами, моя умница! — откликнулся неаполитанец, запел и стал погонять ослика, замедлившего шаг.
ГЛАВА XXX
Ровная, много веков выстоявшая дорога была очень оживлена; местность кругом нее раскидывалась холмистая, поля чередовались с густыми лесами; то здесь, то там виднелись деревни, укрепленные замки и небольшие городки, обнесенные стенами; иногда приближаясь, иногда совсем вдали синела Арно. Путь несколько раз пересекали впадавшие в нее речки; над ними выгибались арки мостов.
Путники шли не спеша и объедались чуть не даром продававшимся виноградом; Адольф поглощал его такое количество, что Луиджи уверял, что если он шлепнется, то с ним случится то же, что с арбузом.
На третьи сутки в легкой фате тумана залиловели впереди горы Флоренции и перед вечером путники достигли до городских ворот. Опять вырос перед ними лес из башен синьоров и множества церквей; опять раскинулся лабиринт темных и узких улиц.
Первое, что бросилось в глаза, была особенная одежда обитателей города — на всех были надеты зеленые, красные или коричневые и белые плащи с капюшонами и шапочки-колпаки с околышами тех же цветов, с медалями на них.
На площади путники остановились в изумлении: посредине ее, сыпля искрами, горели два костра и на них жгли цельные куски сукон разных окрасок; груда их лежала в ожиданий очереди; это под наблюдением старшин цеха уничтожали забракованный ими товар: Флоренция славилась лучшими в мире сукнами, бархатом, скульпторами и ювелирами и строго блюла за доброкачественностью своих производств. Близ одного из костров тесною кучей стояли оборванные и отощалые люди без колпаков и скованные цепями — то были рабы, выведенные на продажу. Покупатели приценивались, ощупывали и рассматривали их как скот [3].
Площадь окружали различные лавки; около ювелирных мастерских и перрукьеров на длинных скамьях сидели и беседовали люди; отовсюду слышался говор и восклицания. Иногда в роскошных паланкинах по четверо дюжих рабов проносили знатных дам, выглядывавших из-за раздвинутых занавесок. Ближайшая кампанилья рассыпала высоко в воздухе серебро — зазвонила к Аве-Мария; отозвались десятки колоколен — «пчелы запели над городом», как говорили тогда.
Путники находились в это время на мосту через Арно. Закатывалось солнце; часть гор, кольцом окружающих Флоренцию, и вершин кампанилл казались нарумяненными. Широкая река сделалась густо-синею, как сапфир; вместо берегов тянулись сплошные линии трех- и четырехэтажных белых, розовых, красных и коричневых домов, обрывавшихся прямо в воду; у некоторых окон чернели привязанные лодки; последние лучи делали картину еще ярче и разнообразнее.
— Совсем Венеция!.. — воскликнул Луиджи. — Ну где у вас, пивные бочки, такая красота найдется?!
Путники остановились у края моста, чтобы посмотреть на необыкновенный вид и на бронзовую древнюю статую Марса.
Перил на мосту не имелось; Ян зазевался на статую и вдруг взмахнул руками, вскрикнул и исчез в одно мгновение. Марк, Луиджи и Мартин и еще несколько прохожих бросились на противоположный бок моста и увидали, что течение подхватило Яна и быстро несет по направлению к домам. Луиджи, а за ним и Марк, сшибая с ног встречных, пустились бежать за лодкой.
— Любопытно, как теперь эта каналья выберется?.. — проговорил какой-то всадник, проезжавший мимо и остановивший вороного коня.
Голова Яна маячила далеко; он, видимо, стремился выбиться из быстрины и это ему удалось: его понесло под самыми окнами домов. Из нижнего этажа одного выкинули конец веревки, но она осталась за его спиною; из окон посыпались еще концы и даже буйки — явно было, что случаи падения с моста не редкость.
Уже терявший силы и наглотавшийся воды Ян ухватился наконец за веревку; его заворотило и трое женщин и двое мужчин принялись вытаскивать его.
Ян пособлял сколько мог ногами и через несколько минут уцепился за подоконник и исчез в доме.
Мартин и Адольф погнали ослика вслед за убежавшими товарищами и свернули в улицу, залегавшую позади набережной из домов.
В каком именно из них Ян нашел приют, определить было трудно, и оба немца остановились на изломе и стали ожидать появления своих.
Из одного из домов доносился шум и хохот; немного погодя из него высыпала кучка мужчин и женщин; среди них, оставляя за собой лужи, шел мокрый Ян; колпак его унесло водой, спутанные волосы прядями висели в разные стороны; рядом с ним выступал и радостно разглагольствовал Луиджи.
Провожавшие остановились и начали прощаться и приглашать своего нежданного гостя опять посетить их, но уже через дверь.
Ян благодарил, как умел; за него рассыпался неаполитанец.
Провожаемые веселыми пожеланиями, трое путников присоединились к ожидавшим товарищам и уже без всяких приключений достигли до ближайшей траттории.
Посетителей в ней было немного; Ян отправился переодеваться в отведенную им комнату, а остальные расположились своим кружком около стола.
— Ну, друзья?.. — сказал Мартин. — Пособили мы вам чем могли, проводили до безопасных мест, пора нам и восвояси!..
Все замолкли.
— А ты куда пойдешь?.. — обратился он к Марку.
Луиджи насторожился.
— Глупо теперь возвращаться в Болонью!.. — вмешался он, не дав Марку ответить. — Думаете, стража у ворот и сыщики не приметили ваших диковинных морд? Будьте покойны — только покажетесь — вас туда же запрут, где и я сидел!
Явился переоблачившийся во все сухое Ян и стал на сторону Луиджи.
— Чего ради рисковать?.. — убеждал тот. — Отложите на год свой университет и только! Не прикованы ведь вы к этой собаке — Болонье?.. Учиться везде можно. Здесь что угодно найдете — город знаменитый!
— А какой лучше — Флоренция или Неаполь?.. — спросил Марк.
— Да понятно, Неаполь — равного ему в мире нет!..
— Так почему же нам прямо в него не идти?
— Эка хватил: да до него пол-Италии надо отплясать! Куда нам торопиться — доберемся полегонечку! В Риме побываем… туда люди из-за тысяч парасангов пробираются, чтобы святым апостолам поклониться, а вы, черти несчастные, и думать забыли о них?
Все, кроме Мартина, согласились с доводами неаполитанца; упорный немец стоял на том, что он должен учиться, а не шататься по всему миру.
— Милый, чудовище мое?.. — уже криком кричал Луиджи. — Да шлянье это — то же ученье, даже выше его — разница только та, что ты штаны протираешь, а я пятки! На одном месте сидеть — глупостью обрастешь! Притом ты музыку сочиняешь, а Неаполь город певцов и музыкантов!
Последний довод заставил, наконец, Мартина сдаться и товарищи порешили задержаться на некоторое время во Флоренции и идти дальше всем вместе. Душою товарищества сделался Луиджи.
Судьба вбросила Яна в окно к художнику Бенвенуто Кастро, и по мысли Луиджи путники решили отблагодарить его квинтетом. Под вечер второго дня они выстроились против его дома, прозвенела лютня и отовсюду стали высовываться любопытные. Из окна Кастро выглянули три женских лица, позади них показались двое мужчин — хозяин дома — человек среднего роста с небольшой бородкой и другой громадный, лохматый, с длинной бородищей. Второй был тоже художник, Джиовани Киджи.
