Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Шебаршин Алексей Леонидович
Как правило, тхаги предпочитали действовать на многочисленных дорогах и проселках Индии, которые после окончания сезона летних ливней переполнялись тысячами путешественников – торговцами, курьерами, везущими немалые суммы денег и драгоценностей в различные концы страны для проведения торговых операций, паломниками, отправившимися к святым местам, солдатами, намеревавшимися предложить свою саблю какому-нибудь радже, и просто людьми, пожелавшими навестить своих родственников или друзей. В это время на дорогу выходили и тхаги, мирно проживавшие до того в своих поселениях и занимавшиеся самыми невинными делами – ремеслами, землепашеством и торговлей. Выйдя в путь, тхаги, приняв ту или иную личину, завязывали знакомство с путниками, входили в их доверие и, дождавшись удобного момента, расправлялись с ними всегда одним и тем же способом, которому обучила их Кали, – удушением при помощи шейного платка – румаля.
Тхаги проявляли при этом исключительную способность вводить в заблуждение свои жертвы. Например, их излюбленным приемом было приводить в ужас людей, которым они хотели напроситься в попутчики, страшными рассказами о тхагах и предлагать им свою защиту от них, то есть от самих себя. Лишь в последний момент жертва успевала осознать, кому она столь опрометчиво доверила свою жизнь, но, как правило, было уже поздно. Собственно, само слово «тхаг» означает не «убийца» или «душитель», а «обманщик» и происходит от глагола «тхагна», то есть «обманывать, вводить в заблуждение».
Как уже было сказано, за редкими исключениями тхаги не встречали организованного отпора со стороны властей. Английская колониальная администрация, слышавшая о тхагах, но, похоже, не очень-то верившая рассказам о них, также не предпринимала каких-либо серьезных усилий в борьбе с ними вплоть до 1812 года, когда в период увольнений бесследно исчезло немало индийских солдат-сипаев, служивших в Ост-Индской компании, а затем был убит и английский офицер – некий лейтенант Монселл. Только тогда англичане организовали карательную экспедицию, в ходе которой было уничтожено несколько поселений тхагов. Как ни странно, почти двадцать лет после этого англичане ничего не делали для борьбы с тхагами, видимо, продолжая полагать, что это всего лишь несколько мелких шаек, с которыми они покончили. Лишь в 1831 году английские власти благодаря расследованию, проведенному капитаном Вильямом Слиманом, в полной мере осознали ужасающий размах промысла тхагов, орудовавших по всей стране. По оценкам английской полиции, общее число жертв тхагов за всю историю существования их братства составило около двух миллионов человек, хотя цифра эта, конечно, весьма приблизительна.
Именно Слиману и было поручено положить конец тхагам, ради чего впервые в истории английской полиции было создано отдельное централизованное агентство – Комиссариат по подавлению тхагов и разбойников, – которое и возглавил Слиман. Взявшись за дело, он и его товарищи, сочетая глубокую оперативную разработку с карательными акциями, разгромили в период с 1831 по 1837 год братство тхагов: более четырехсот из них были повешены, более тысячи сосланы за пределы Индии и еще многие сотни заключены в тюрьмы или отправлены на принудительное проживание в специально созданные охраняемые поселения. Около пятисот тхагов согласились стать осведомителями полиции. В их число попал и герой повествования – Амир Али, который купил себе жизнь, помогая англичанам установить личность и поймать многих известных ему тхагов. В награду он был помилован и спасся от казни, которую вполне заслужил, поскольку сам, своими руками «отправил к Кали» более семисот человек. До конца дней своих он был заключен в тюрьму, где и написал историю своей жизни.
Рукопись Амира Али, несмотря на целую череду преступлений, о которых он повествует в ней, никак нельзя отнести к популярному детективному жанру с его завязкой и развитием сюжета и, как правило, конечным торжеством добра над злом, то есть правопорядка над преступником. Нет, она представляет собой просто правдивый, несколько монотонный рассказ о его жизни со всеми ее радостями и горестями и, естественно, его преступлениях, в которых он вовсе и не думал раскаиваться, ибо не считал себя преступником и до своего последнего вздоха сохранял убеждение в божественном призвании промысла тхага, сожалея лишь о том, что не может продолжить служения своей покровительнице Кали.
Предлагая вам сокращенный пересказ рукописи Амира Али, хочу заметить последнее: она изобилует массой неизвестных и непонятных современному читателю слов, названий индийских мер весов и длины той эпохи и так далее.
Некоторые из них сохранены в тексте пересказа и пояснены по ходу повествования либо помещены в краткий словарь в конце книги.
Приятное знакомство
Почти не помню своих родителей. Судя по тому, что в нашем доме было немало слуг, они были уважаемые и богатые люди. Я припоминаю, что за мной постоянно присматривала пожилая нянька, которую звали, кажется, Чампа. Еще у меня была младшая сестра, которую я очень любил.
Через много лет, когда я сидел в тюрьме, где у меня было достаточно времени для воспоминаний, некоторые картины из забытого прошлого начали появляться передо мной. Вот одна из них: как-то в нашем доме поднялась необыкновенная суматоха и суета – слуги связывали в тюки нашу одежду, ковры и другие вещи, перед крыльцом дома появилось несколько всадников. «Они поедут с нами и будут охранять нас в дороге, – сказала мне Чампа. – Завтра твой отец и все мы выезжаем и путь».
Действительно, на следующее утро мы отправились в дорогу; мать и я ехали в паланкине, старая няня – на моей маленькой лошадке, а отец вместе с охраной гарцевали впереди каравана на отличных скакунах.
На третий или четвертый день после того, как мы оставили нашу деревню, мы прибыли в какой-то город и остановились на постой в караван-сарае. Отец уехал по своим делам, а моя мать, которая, как правоверная мусульманка, не могла выходить одна в город, осталась в караван-сарае и отпустила меня погулять, но только после моего обещания не отлучаться далеко. Вырвавшись на свободу, без присмотра матери и Чампы я вскоре забыл свое обещание и оказался на соседней улице в компании каких-то оборвышей, с которыми мы затеяли веселую игру. Мы резвились вовсю, когда человек средних лет, проходивший мимо, остановился и спросил меня, кто я такой. Видимо, я привлек его внимание тем, что заметно выделялся своей богатой одеждой среди простой детворы. Я сказал ему, что моего отца зовут Юсуф Хан и что он, и моя мама, и я едем в Индор.
– А, знаю! – сказал человек. – Я вас видел вчера на дороге. Твоя мама ехала верхом на буйволе, верно?
– Нет! – ответил я сердито. – Она едет в паланкине, и я с ней вместе, а отец едет на большой лошади. Еще с нами путешествуют Чампа и несколько солдат. Ты что думаешь, отец позволит, чтобы моя мама ехала на буйволе, как простая крестьянка?
– Хорошо, хорошо, дружок! Ты прав, – ласково сказал человек. – Подожди немного, ты вырастешь большим и будешь сам скакать на лошади, перепоясанный красивым мечом, совсем как твой отец. Не хочешь ли немного сластей? Пойдем со мной, я куплю тебе их.
Искушение было слишком сильным для маленького ребенка, и, бросив взгляд в сторону нашего караван-сарая, я пошел с этим человеком в ближайшую лавку, где продавали сласти.
Он купил мне то, что обещал, погладил меня по голове и сказал, чтобы я отправлялся домой. Выйдя на улицу и попрощавшись с ним, я попытался засунуть покупку за пояс, однако за этим занятием меня заметили те самые оборванцы, с которыми я только что играл. Лихой ватагой они налетели на меня, волтузя и пихая так, что вскоре я сдался и отдал им сласти. Один из них, самый большой и самый чумазый, набрался наглости и вцепился в серебряное ожерелье, которое я носил на шее. Я заголосил что есть мочи, мгновенно и с ужасом представив себе, какую трепку мне устроит отец, если я вернусь без этого украшения. Мой вопль привлек внимание моего знакомого, который стремглав подбежал к нам, удивительно быстро и ловко отвесил мальчишкам несколько подзатыльников, разогнал всю их банду и отвел меня к Чампе, наказав ей впредь получше присматривать за мной.
