Раскаленная броня. Танкисты 1941 года - Кисляков Максим Валерьевич (читаем книги .TXT) 📗
– Ну-ну, ты мне еще позлорадствуй, сопляк! – грозно проговорил железнодорожник, но тут же скорчился гримасой боли – Роман туго затянул узел, подмигнул Семену.
Солдаты обступили Семена, одобрительно хлопают ладонями по плечу. Горобец смотрит куда-то вдаль, лицо – белее мела.
– Ну, одессит, ну могешь!
– Да не одессит я, а дальневосточник! – ответил Горобец, попытался сквозь силу улыбнуться, но тут же упал на колени, уткнулся лбом в холодную танковую сталь. Рвота мгновенно скрутила Семена.
Неслышно подошел Баир, по-отечески похлопал Семена по спине и протянул кусок тряпки. Сема взял материю, что-то промычал в ответ и попытался отдышаться, но тут же сломался в очередном рвотном приступе.
– Первый, что ли? – подал голос железнодорожник.
– Угу.
– Вот и меня по первости полоскало. Еще тогда, в финскую… – пробормотал железнодорожник.
4
Спустя час подъехал еще один состав, на этот раз повезло – среди вагонов оказалась платформа с краном. В десять минут управились с подъемом, четыре десятка тонн стали на платформу. Свободных не оказалось, так что пришлось несколько пушек буквально сгрудить одна на другую.
Раненых тоже не бросили – их по одному начали переносить в пустующий санитарный вагон. Они благодарными глазами глядели на несущих их солдат, стиснув зубы, терпели тряску. Но вскоре тихий вагон наполнился стонами, криками и крепким солдатским матом: неопытные медсестрички снимают старые, прилипшие к ранам бинты и меняют на новые.
А вот танкистов пришлось разместить в вагонах для скота. Поначалу ворчали – это не командирские купе. И даже не теплушки. Но все оказалось не так уж плохо – просторно! Из соседей – поджарые лошади. Вот только курить запретили. Но Ромка и Баир потихоньку все-таки тянули в кулаках папироски. К тому же выдали по удвоенному пайку на брата. И теперь наши танкисты хрустели галетами и вкусно чавкали тушенкой. Разве что Семен отщипывает мякиш от хлебной пайки, долго жует крохотные кусочки.
– А что с капитаном-то сделали? – спросил Роман, отправляя в рот очередной добрый шмат тушенки с луком.
– Ну что-что… в санитарном вагоне помыли, перевязали, дали затрещину и отпустили.
Теплушка наполнилась смехом, соседствующие с танкистами лошади зафыркали.
Да, капитана и вправду вызывали куда-то, наверное, в диверсии обвиняли, но солдаты все рассказали, как он помогал и раненых таскать, и завалы очищать, и отстреливаться от прорвавшихся немецких разведчиков. В итоге капитан получил лишь взбучку и с первым же эшелоном уехал на восток. Но НКВД его не арестовал. Что ж, и то хорошо. Наверное, сыграло то, что капитан и вправду отбивался от немцев, а не просто по халатности или – не дай бог! – по злому умыслу пустил состав с техникой под откос.
– Я вот одного все, ребята, не пойму – каким рожном немцы у нас в тылу оказались? До фронта еще сотни километров, а они свободно так рассекают по нашей земле на своих драндулетах…
– А вдруг это диверсанты?
– В немецкой-то форме? Думай, чего говоришь…
– Не ну, а чего… Или эти, как их, парашютисты! Писали же, что они так целую страну захватили.
– Так – это как? – недоверчиво переспросил Баир.
– Это с самолетов сбрасывали, дубина ты! – ответил Демин.
– И что, вот прямо целую страну захватили одними парашютистами? – не унимался Баир.
– Ну да.
– Да ладно заливать! – отмахнулся старшина. – Сказки все это. Враки!
– Какие враки? Еще в прошлом году в боевом журнале показывали! – резко вставил Демин, брови насуплены. – Правда, они чего-то там гутарили, но я ни хрена не понял. Ведь с девушкой был, да еще и на последнем ряду. – Демин вздохнул, рот растянул в улыбке, глаза мечтательно уставились вверх. – Ясно же, что не до всяких там военных журналов, когда ты с дамой… – Он замолчал, щерясь, как довольный кот на солнце, но вдруг посерьезнел и выставил вперед указательный палец. – Но точно помню про парашютистов!
– М-да! Это только Рома Демин может так придумать – на военный синематограф женщин звать!
– А чего? Думаешь, им не интересно? – Роман расставил в стороны руки, чуть локтем не заехал в глаз Игорю – тот вовремя увернулся. – Да они знаешь как политикой интересуются и всякими театрами военных действий – ого-го! Еще похлеще нас с тобой.
Вместо ответа Семен захихикал, подтолкнул молчавшего Баира.
– Ну чего гогочешь? Правду говорю!
– Да верю! Вот только страна та – с гулькин нос была!
– Ка-ак? – переспросил изумленно Баир, кусок хлеба едва не брякнулся на пол.
– Да ну тебя! – отмахнулся Семен. – Все равно не запомнишь, чего уж…
Баир надулся и пробурчал что-то в губы.
– Ну предположим, что и вправду там, у железной дороги, были парашютисты, но как они на мотоциклах оказались? – недоумевает Демин. – Их что – вместе с техникой покидали с самолетов, что ли?
Семен переглянулся с Игорем, пожал плечами.
– Вот хоть убейте не понимаю… – не унимается Ромка. – Ну вот как они могли очутиться там?. Ну ладно самолеты – эти за секунду километр отматывают…
– Ну чего гадать? Доберемся до места, тогда и узнаем… – отрезал Игорь.
В уши ударил скрежет – тормозные колодки намертво вцепились в железнодорожные колеса, брызнули искры. Где-то внизу запищал пар, вагоны легонько вздрогнули и начали замедлять ход. Лошади заржали, начали нервно бить копытами.
– Ну вот, опять по тормозам!.. – недовольно буркнул Роман Демин. – Ну что за напасть такая? Что ни станция, так остановка.
– И не говори! – поддакнул Семен.
Игорь едва не подавился от резкого толчка. Выругался в сердцах – ломоть хлеба с тушенкой выскользнул из рук и теперь погряз где-то в соломе на полу. Танкисты прильнули к крохотным оконцам, друг дружку подталкивают, несколько пар глаз впились в медленно проползающие бесконечной вереницей вагоны: теплушки, накрытые брезентом платформы, насыпные емкости.
Баир не стал толкаться локтями – он направился к двустворчатой огромной двери по центру вагона. Руки обхватили отполированный десятками ладоней поручень огромного воротного замка, с силой надавили, огромная жила вздулась на лбу старшины. Ворота сдвинулись, сквозь возникшую щель внутрь ворвалась полоска света, но дальше створки не идут – стопор замка клинит ход.
Но и сквозь щель можно спокойно увидеть, как зачастили железнодорожники. Они суетятся возле вагонных осей, торопливо простукивают металл. Скрипят вагонные рессоры, поезд катит вперед со скоростью улитки.
Дальше начинается платформа и сразу же замаячил простой люд, с каждым метром их становилось все больше и больше, они толпятся, толкаются, все чаще в руках нехитрый скарб, тюки и чемоданы. По краям платформы стоят бойцы, винтовками оттесняют людей от края платформы.
Вновь взвизгнули колодки тормозов, вагон качнулся и встал как вкопанный. Снаружи гомон сотен людей, выкрики, ругательства. Раздался свисток, танкисты переглянулись – к чему это? Щелкнула защелка на двери, затем вторая, третья – стопор отпустил ворота, и они с легкостью открылись. Танкисты щурятся, – яркий свет бьет по глазам, выбивает слезу. Перед ними выросли три рослые фигуры – командир с двумя шпалами на петлицах, чуть позади – двое автоматчиков-лейтенантов, на груди ППШ, большие пальцы на курках.
– Выходите по одному! – холодно скомандовал капитан. Танкисты переглянулись.
У Игоря внутри все похолодело. Неужели нас сейчас арестуют, пронеслось в голове у него. Но за что? Лейтенант бросил взгляд на капитана, лицо будто высеченное из камня, лишь глаза уставились на Игоря, огромные зрачки пилят, прожигают насквозь. Сделалось страшно вдвойне. В голове тут же вспомнилось, как четыре года назад, в 37-м вот так же пришли за их соседом по коммуналке. Дегунин, кажется, так его фамилия была. Точно! – вдруг вспомнил Игорь своего соседа. Дегунин Иван Федорович, военный инженер. Вот точно так же пришли за ним. Ночью, кажется, часа в четыре утра. Хотя он держался молодцом, был спокоен, все уверял – там, мол, разберутся. И отпустят. Но не отпустили.
