Принц и паломница - Стюарт Мэри (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Глава 9
Когда бы Алиса услышала, что говорила королева Клотильда герцогу, она без труда бы поняла, почему юного принца так бдительно охраняют даже в его собственном доме.
– Только Господь со всеми святыми его знает, сколько еще лет мы сможем принимать паломников в Type. Как ты знаешь, герцог, земли к северу от реки – в руках моего сына Хильдеберта так что дорога, по которой вы ехали через долину, и монастырь, где провели вы прошлую ночь, принадлежат ему.
– Истинно так. Наше путешествие было удобным и безопасным. К чему ему чинить препятствия паломникам? И. прошу прощения, госпожа, лишать себя дохода, какой они ему приносят? Он христианин, не так ли? Я склонен был полагать…
– О да. Когда господин мой король Хлодвиг был принят в лоно Святой церкви, окрещены были и его сыновья, и с ними наши воины без числа. – Губы королевы искривила сардоническая улыбка. – Но наши подданные сперва воины и уж потом христиане.
– Но пока ты держишь двор в Type, госпожа моя, сыновья твои, разумеется, будут поддерживать и храм, и порядок на торных путях к нему, как замышляли ты и твой супруг.
– Пока я жива, возможно. Но пока у нашего порога бесконечно гавкает Бургундия, кто знает, кто из королей, моих сыновей, переживет следующую кампанию? Принц Теодовальд удался на славу и к тому же умен, и я сама позаботилась о том, чтобы он рос в набожности, но ему нет и семи лет, а бургундцы уже поднимают голову вдоль восточных границ.
Герцог промолчал, и королева, со все той же насмешливой улыбкой, коротко кивнула.
– Тебе приходит на ум, что сама я из Бургундии. Будь покоен, герцог, я не питаю любви к моему дяде Сигизмунду и, хотя в своем браке я была пешкой в его гамбите за власть, пешкой я не осталась – разве что в руце Божьей и ради священного Божьего промысла.
– Одним ходом на восьмое поле и мат – в твоих руках власть, – с улыбкой произнес герцог, и королева рассмеялась.
– Да, коронованная королева, и франкская притом – по титулу и духу! Будь жив господин мой Хлодвиг, он в назначенный день выступил бы против бургундцев, что бы ни говорил римский лизоблюд. И я и слова бы не промолвила, чтобы предотвратить этот поход. Но он мертв, а мои сыновья, увы, ссорятся между собой, так что недалек тот день, когда Бургундия увидит в наших распрях свой шанс.
– Но пусть даже так, но Бургундия будет одна, сомнительно, что император рискнет пойти на союз с ней. Так смогут ли бургундцы собрать армию, способную устоять против всей мощи франкских королевств? Ведь, разумеется, перед лицом такой угрозы раздоры твоих сыновей будут забыты, и на поле выйдет единое франкское войско?
– О том и мои молитвы.
– И труды, мадам?
– И труды. – На сей раз улыбка была суровой. – Так что я переезжаю из столицы одного моего сына в столицу другого и – я не держу это в тайне – у меня еще остались друзья при бургундском дворе, кто поставляет мне вести в память о старых добрых временах… – Слова прозвучали с издевкой, но герцогу подумалось, что они были искренни. – Я держу собственный дворец здесь, вблизи храма Святого Мартина и основанного им монастыря, первого в Галлии и самого святого. И вот Хильдеберт сидит в Париже, в то время как я присматриваю за его границами здесь, а Хлодомер в Орлеане ожидает следующего шага Годомара Бургундского. Пока я здесь… – Она вновь повела плечами и дала фразе замереть.
– Поверить не могу, – галантно ответствовал герцог Ансерус, – что такую королеву не ждет успех во всех ее начинаниях.
– Ха! – Ответом ему был странный и обрывистый скорее лай, чем смех. «Старую королеву лестью не проведешь, – думал Ансерус. – Ей так же, как и мне, известно, что ее сыновья – христиане лишь на словах и, дай им только предлог, разорвут страну на части, как рвут тушу голодные волки. Будем надеяться – ради нее самой и юного Теодовальда, и более того, ради Британии и хрупкого мира, который удерживает там Верховный король Артур, – что у Хлодомера впереди долгая жизнь и он успеет мирно передать процветающее королевство в руки подросших сыновей».
Ансерус встретил взгляд Клотильды. Нет, вдовая королева решительно не глупа. Словно в ответ его мыслям Клотильда кивнула.
– Ну да ладно, увидим, – только и сказала она вслух.
Тут, к облегчению герцога, объявили, что подан обед, и эконом был послан позвать обоих детей.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СТРАНСТВУЮЩИЙ РЫЦАРЬ
Глава 10
Мать Александра так и не вышла замуж, хотя ее молодость и красота – и возможно, укромное маленькое поместье в долине реки Уай теперь уже ее по праву – приводило к ее порогу немало преисполнившихся надежды родовитых воинов. Но всех их ждало разочарование. Принцесса Анна осталась одинокой, жила в удобстве и медленно и постепенно все больше находила удовольствия в такой спокойной жизни.
Теодора и Барнабас были неизменно добры: первая искренне радовалась обществу Анны, а последний, избавившись от страхов, что Анна, вновь выйдя замуж, приведет еще одного претендента на Крейг Эриэн, посвятил себя их благополучию. С помощью этого доброго и мягкого человека Анна научилась управлять делами небольшого поместья, что они с Барнабасом делали теперь от имени Александра.
Как водится, принцесса со временем оправилась от горя и потрясения, причиненных ей убийством мужа, что нисколько не умерило ни ее ненависти к королю Марчу, ни решимости дождаться того дня, когда Корнуэльского Лиса заставят заплатить за свое подлое преступление. Она позаботилась о том, чтобы пока мальчик рос, он все больше узнавал о том, каким человеком был его отец, и научился гордиться и радоваться такому наследству. Люди с жалостью звали его Александр Сирота, но на деле ребенок не был обделен отеческим участием, как это вполне могло случиться, поскольку Барнабас присмотрел за тем, чтобы он обучился искусствам, какие понадобятся ему в будущем, – и как рыцарю и воину, и как хозяину, пусть и небольшого, поместья.
Счастье ребенка не было запятнано знанием о том, как умер его отец. Когда еще по-детски он впервые спросил об этом, Анна рассказала ему лишь, что родился он в Корнуолле, где его отец принц Бодуин служил своему старшему брату королю Марчу, и что Бодуин умер, когда его сыну было два года. Поскольку Бодуин как младший сын не имел никаких прав на земли в Корнуолле, Анна (так она сказала) решила уехать и предъявить свои и Александра права на Крейг Эриэн. И правильно поступила, добавила она, поскольку король Марч, хотя и не имел своих детей, еще жив, так что здесь и ей, и ее сыну живется лучше, и среди плодородных долин у границы Уэльса их ждет намного лучшее будущее.
– Он, наверное, уже старик, – сказал однажды Александр, когда они заговорили об этом вновь. – И у него нет сына.
Так что вскоре, быть может, мне стоит отправиться в Думнонию и поглядеть на Корнуолл и королевство, которое однажды может стать моим?
– Никогда не станет, – ответила мать.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе лучше забыть о Корнуолле и обо всем, что с ним связано. Он никогда не станет твоим. Король Марч – не друг тебе, и даже будь он им и оставь он тебе правление королевством, тебе придется сражаться за каждую пядь этой бесплодной земли. С тех пор как умер герцог Кадор, который некогда держал Тинтагел, там правит его сын Константин. Марч уже сейчас изо всех сил цепляется за то, что принадлежит ему, и когда он умрет, потребуется человек большой удачи и силы, чтобы удержать нажитое Лисом.
– Но если когда-нибудь Корнуолл должен стать моим по праву, то, уж конечно, Верховный король поддержит меня?
Мама, – с нетерпением воскликнул Александр, – позволь мне хотя бы поехать в Камелот!
Анна отказала, но он просил ее снова и снова, и с каждым разом все труднее приходилось отыскивать причину для отказа, так что однажды она наконец рассказала ему правду.
***
Случилось так, что в тот год, когда Александру должно было минуть восемнадцать, прекрасным весенним днем он выехал с Барнабасом и двумя другими людьми, чтобы объехать границы владений. Их с Барнабасом спутники были вассалами замка – не то чтобы бывалые бойцы, но готовые, как было в обычае тех дней, защитить себя и своего сюзерена. У излучины реки, где вода перекатывалась на мелководье по гладким камням, на противоположном берегу они увидели, как через поток собираются переправиться трое вооруженных всадников. Это были чужаки, и когда Александр подъехал ближе, то увидел на груди у одного из них Вепря, знак Корнуолла. Пришпорив коня, юноша с нетерпением приветствовал незнакомца.
