Избранные сочинения в 9 томах. Том 5 Браво; Морская волшебница - Купер Джеймс Фенимор (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
— Остановить ураган или смерч! Ее книга говорит правду, и тот, кто прочел ее пророчество, может быть уверен, что оно сбудется! Капитан Ладлоу, теперь вы вольны делать что вам угодно. Протока больше не отделяет вас от вашего крейсера. Вон за тем холмом ваша шлюпка и люди, они ждут вас. А теперь, джентльмены, пусть все решает волшебница, наше умение и благоприятный ветер! Честь имею кланяться!
В тот самый момент, как олдермен, капитан и патрон сошли на берег, шлюпка отплыла, и не прошло и пяти минут, как она была поднята на талях[121] на корму бригантины.
Глава XVII
И, оседлав ее, поплыл по морю.
Как на спине дельфина, Арион.
Я это видел сам.
Шекспир, «Двенадцатая ночь, или Что угодно».
За событиями, происходившими этим утром в бухте и ее окрестностях, с любопытством следил один изумленный зритель. Это был не кто иной, как черный раб, по имени Бонни, пользовавшийся особым доверием своего господина и управлявший поместьем «Сладкая прохлада» в то время, когда дела требовали присутствия олдермена в городе. Истины ради следует сказать, что господин ван Беверут проживал в городе не менее десяти месяцев в году. Ответственность за порученное дело и оказанное доверие приучили Бонни к самостоятельным действиям, выработали в нем несвойственную для людей его сословия наблюдательность и бдительность. Нет более несомненной моральной истины, чем та, что люди, свыкшиеся со своим подневольным положением, с готовностью предоставляют свой ум и самого себя в распоряжение других. Таким образом, мы можем видеть, как целые народы живут ошибочными истинами только потому, что это устраивает мыслящую верхушку, которая передает эти заблуждения своим последователям. К счастью, для совершенствования человеческой расы и для прогресса достаточно дать человеку возможность проявить свои способности, чтобы он стал думающим и до некоторой степени независимым созданием. Это подтверждалось, хотя и не вполне, на примере только что упомянутого раба.
Нет надобности рассказывать о том, насколько осведомлен был Бонни во всех делах, которые связывали его хозяина с моряками бригантины. Все, что случалось в пределах загородного владения бюргера, было известно Бонни. Развившееся в нем чувство любопытства постоянно требовало удовлетворения, и ничто не ускользало от внимания Бонни, хотя он и не понимал всего того, что происходило в «Сладкой прохладе».
В то утро, работая в саду, он увидел, как трое господ в сопровождении Эразма переплыли на лодке через протоку и высадились на противоположном берегу; он следил за тем, как они направились вдоль берега под сень дуба, а потом очутились на бригантине, о чем уже рассказано выше. Этот странный визит на борт таинственного судна так поразил воображение негра, что он перестал работать и оперся о мотыгу. Никогда прежде Бонни не замечал, чтобы его хозяин изменил своей обычной осторожности и покинул «Сладкую прохладу» во время посещений этих берегов контрабандным судном. На этот же раз хозяин отправился, так сказать, в пасть льва, да еще в сопровождении командира королевского крейсера! Неудивительно поэтому, что Бонни взяло любопытство и ни одна, даже самая мелкая, подробность не избежала его бдительного ока. С того самого момента, как его хозяин отправился на бригантину, о чем рассказывалось в предыдущей главе, Бонни ни на минуту не спускал глаз с судна и с ближайшей полоски берега.
Вряд ли нужно говорить о том, как напряглось внимание Бонни, когда он увидел, что его хозяин вместе с гостями возвращается на берег. Он видел, как они прошли к дубу и там принялись что-то серьезно обсуждать. Покуда шло обсуждение, негр не сводил с них глаз и даже боялся громко дышать. Потом он увидел, как три собеседника отошли от дуба и направились через рощу к северной оконечности мыса, вместо того чтобы по берегу бухты двинуться к протоке. Бонни тяжело перевел дух и принялся оглядываться, ища взором, что бы еще могло дать пищу его любопытству.
Шлюпка была поднята на бригантину и уже покоилась на борту неподвижного красивого и необыкновенно изящного судна, на котором нельзя было заметить ни малейших признаков подготовки к отплытию. Более того, казалось, что на борту бригантины не было ни одного живого существа. Королевский крейсер, более крупный и менее воздушный по своим очертаниям, являл собой ту же картину. Расстояние между кораблями равнялось пример но лиге. Бонни отлично знал здешний берег и решил, что бездеятельность тех, кто был обязан защищать королевские права, проистекала от полной неосведомленности о близком соседстве бригантины. Объяснялось это тем, что берега бухты поросли густой чащей, а по узкой песчаной носе почти до самого ее конца тянулись высокие дубы и сосны. Поэтому, поглазев некоторое время на неподвижные суда, негр уставился в землю, покачал головой и разразился таким оглушительным хохотом, что его черпая супруга высунулась из окна кухни, желая узнать причины столь бурного веселья в одиночку, которое преданная супруга сочла доказательством эгоизма.
— Как случается что-нибудь веселое, так ты ни с кем не делишься! — закричала его сварливая жена. — Я очень рада видеть тебя с мотыгой и просто диву даюсь, что ты находишь время смеяться, когда весь сад зарос сорняками…
— Тьфу! — воскликнул негр, выразительно махнув рукой. — Что понимает в политике чернокожая женщина! Чем тратить время на болтовню, займись лучше приготовлением обеда. Скажи мне одно, Филлис, почему крейсер капитана Ладлоу стоит на якоре, а не пытается захватить этого бродягу в бухте? Отвечай! Не можешь? Тогда не мешай умному мужчине смеяться сколько влезет. Немного веселья не причинит вреда королеве Анне и не убьет губернатора!
— От работы да от бессонницы я совсем измаялась, Бонни! — ответила супруга. — Десять часов — двенадцать часов — три часа, а сон все не приходит! Я уже давно на ногах, а ты, черный дуралей, все еще мнешь во сне подушку! А теперь и мотыга, под стать своему хозяину, готова проспать хоть десять часов кряду! Масса [122] Миндерт человек жалостливый и не хочет убивать людей непосильной работой, иначе старая Филлис давно бы отправилась на тот свет.
— Бабий язык никогда не устает болтать! К чему кричать на всю округу, сколько спит Бонни? Он спит для себя, а не для соседей! Поняла? Нельзя передумать обо всем в одну минуту. Вот длинная лента — как раз повеситься. Возьми ее и запомни, что у твоего мужа забот полон рот.
И Бонни снова расхохотался, а его подруга выбежала из кухни и с радостью схватила подарок, яркостью и блеском напоминавший змеиную кожу. Таким образом, Бонни получил возможность продолжать свои наблюдения без помех со стороны супруги, которая, заинтересовавшись подарком, была теперь вовсе не склонна нарушать его одиночество.
Из прибрежных зарослей выплыла шлюпка, и Бонни различил на корме фигуры своего хозяина, Ладлоу и патрона. Ему было известно о захвате прошлой ночью шлюпки с «Кокетки» и о пленении ее экипажа, поэтому появление ее здесь не слишком удивило его. Пока матросы гребли по направлению к военному судну, любопытство Бонни все возрастало. Он отбросил мотыгу и подошел к краю откоса, откуда был виден весь залив. До сегодняшнего дня все тайны «Сладкой прохлады» сводились для Бонни к привычной, хотя и скрытой торговле контрабандными товарами, но теперь, когда на его глазах осуществился противоестественный союз между его хозяином и королевским крейсером, он почувствовал необходимость тщательно все обдумать и ни в коем случае не прозевать того, что может произойти впредь…
Человека более сообразительного, чем этот негр, особенно если бы он знал, что неподалеку друг от друга находятся два враждующих корабля, сразу бы обуяло беспокойство при виде плывущей шлюпки.
Белые хлопья облаков, которые все утро неподвижно стояли над землей, стали быстро собираться в темную и плотную тучу, которая низко нависла над устьем реки, грозя вскоре затянуть все небо. Шум прибоя стал сильнее, и набегавшие волны чередовались менее равномерно, чем ранним утром. Таково было состояние стихий, когда шлюпка подошла к борту крейсера. Через минуту она была поднята на талях и скрылась в темном корпусе крейсера.
