Карнавал обреченных - Бирюк Людмила Д. (книги полностью TXT) 📗
Из погреба вытащили ящик бургундского. Одну бутылку поставили на лавку и отмерили тридцать шагов, обозначив барьер воткнутой в землю саблей. Ломтев поднял пистолет и, взяв цель на мушку, метким выстрелом разбил бутылку вдребезги.
– Номер первый! – объявил Ломтев. – Кто следующий?
К барьеру подошел невысокий плотный майор с пышными бакенбардами и закрученными усами. Гусары оживились, раздались одобрительные возгласы.
– А ну-ка, Криницкий, тряхни стариной! Покажи, как ты целился во французов при Бородине!
Долговязый майор Якушев, ровесник и приятель Криницкого, шутливо запротестовал:
– Вот увидите, он нарочно промажет, чтобы вылакать у нас на глазах всю бутылку.
Криницкий замер с пистолетом, ловя цель на мушку. Раздался выстрел. Когда дым рассеялся, все увидели, что бутылка стоит на месте.
– Ага! Я же говорил! – торжествующе воскликнул Якушев. – Господа, предлагаю отступить от правил и в наказание лишить его бургундского!
– Постойте! – пробормотал удивленный Криницкий. – Клянусь, это не мой выстрел! Я только собирался спустить курок, как вдруг…
Он оглянулся и замер, словно окаменев. Все невольно тоже обернулись. Возле дома с дымящимся пистолетом в руке стоял высокий офицер в плаще и треуголке. Его лицо трудно было разглядеть, но, когда он вышел из тени, все четверо с радостными возгласами бросились ему на шею и чуть не задушили в объятиях.
– Репнин!
– Вот так сюрприз!
– Нет, это мне снится! Кирюша!
Репнин сгреб в охапку всех четверых, и они на миг замолчали, не в силах справиться с внезапным волнением. Суровые, закаленные в боях мужчины с трудом сдерживали на глазах слезы радости от неожиданной встречи. Посыпались вопросы… Здоров ли? Когда прибыл с Кавказской линии? Надолго ли? Почему одет в форму императорского флигель-адъютанта?
Он отвечал, что оставил службу на Кавказе по приказу государя, который пожелал назначить его своим личным офицером по особым поручениям. И хотя перспектива такой должности не слишком его радовала, пришлось согласиться.
– Нужно позаботиться о дочери, – объяснил он друзьям. – Моя Полина уже настоящая барышня. Не пристало ей жить в гарнизоне.
Володя Печерский взволнованно спросил:
– Кирилл Андреевич! Когда я смогу увидеть Сероглазку?
– Скоро, Володя! Ты лучше скажи, где твоя сестра?
– В Петербурге!
– Вовсе нет. Я пытался встретиться с ней в Петербурге, но ее дома не оказалось. Слуги объяснили, что она в Красном Селе.
– Вот как? – промолвил Печерский, размышляя сам с собой. – Значит, после нашего свидания на гауптвахте Натали поехала не домой, а на дачу. Ну что ж… Это даже лучше: она не видела ужасного наводнения даже из окон нашего дома. А дача всего в двух верстах от Красного Села, так что, Кирилл Андреевич, вы скоро встретитесь с Натали!
– Господа! – вдруг воскликнул Криницкий. – Теперь я понимаю, почему Репнин не стал разбивать бутылку. Сейчас мы ее откупорим и выпьем за встречу!
– Можете не трудиться, Криницкий, – улыбнулся Репнин. – Бутылка уже открыта.
Ротмистр кинулся к скамье, а потом вернулся с бутылкой и в изумлении показал ее друзьям. Все невольно ахнули. Пуля Репнина аккуратно отсекла горлышко бутылки.
Печерский пригласил всех к себе отпраздновать встречу, но Репнин остановил его вопросом:
– А где Шевалдин?
– Наш командир пребывает в глубокой хандре, – вздохнул поручик.
– Что случилось?
– Великому князю Николаю взбрело в голову взять шефство над нашим полком. Пользы от него никакой, зато забот – полон рот. Чуть ли не каждый день является с инспекцией, всюду сует нос, всем недоволен… Вместо того чтобы выполнять прямые обязанности, полковнику приходится возиться с ним, отвечая на нелепые вопросы.
– А мне можно его увидеть?
– Великого князя? – удивился Криницкий.
– Черт побери! Я хочу видеть Сержа! Зачем мне невежественный недоросль царской крови?
Все рассмеялись, и компания тут же направилась к просторному двухэтажному дому, где находилась штаб-квартира. Там же, в двух небольших комнатах, жил командир полка Сергей Шевалдин, давний и самый близкий боевой друг Репнина.
Они познакомились еще до войны и впоследствии воевали вместе, плечом к плечу. Смоленск, Бородино, Тарутино, Красный, Березина… Сколько раз Шевалдин спасал жизнь Репнину, и сколько раз Репнин отвечал ему тем же! А потом на Кавказской линии под пулями абреков они снова доказали друг другу свою боевую верность.
У дверей полковой штаб-квартиры дежурили часовые. Начальник поста спросил, как доложить о них командиру. Репнин хотел было назвать себя, но Криницкий, подмигнув, тайком сделал ему знак молчать и провозгласил грозно:
– Доложите, капрал, что к полковнику Шевалдину изволил явиться великий князь Николай Павлович!
Лицо солдата окаменело. Он вскинул руку к фуражке и вытянулся во фрунт, тараща глаза на офицеров.
– В-виноват, ваше высокоблагородие! Не разгляжу…
– Протри глаза, болван! – подыграл Репнин Криницкому, поправляя треуголку с пышным плюмажем.
– Святые угодники! – еле выговорил капрал. – Покорно прошу простить, ваше императорское высочество! Разрешите исполнить приказ?
– Ступай!
Капрала словно ветром сдуло. Не успели друзья договориться о дальнейших действиях, как двое ординарцев почтительно пригласили их в гостевой кабинет. Но Шевалдин, видимо, не слишком торопился выказать почтение своему шефу. Прошло три, четыре, пять минут… Командир полка не появлялся. Наконец Якушев не выдержал и отправился к Шевалдину лично.
– Господин полковник, – с порога доложил он, – великий князь ждет!
Командир поднял голову от стола, за которым работал, и бросил в сердцах:
– Какого черта ему нужно? Он думает, что я буду ради него выстраивать гусар на плацу за пять минут до отбоя? Займите его разговором. Кто там с ним?
– Криницкий, Печерский и Ломтев.
– Прекрасный случай для господ офицеров поупражняться в красноречии.
– Насколько я понял, он желает видеть именно вас!
Шевалдин нехотя поднялся и вышел из-за стола.
Несмотря на то что ему было уже под сорок, Сергей выглядел очень молодо. Он был худощав, строен и светловолос. Его типично русское лицо с крупными, но правильными и приятными чертами выдавало характер спокойный, сдержанный и непреклонный, а голубые глаза светились умом и отвагой.
– Если бы ты знал, Вячеслав, как он мне надоел!
– И все-таки тебе следует выйти к нему. Из-за его непредсказуемого поведения может пострадать весь полк.
Сергей печально кивнул, надел кивер и, одернув мундир, вышел из кабинета. У дверей гостиной, опередив командира, Якушев проскользнул вперед и торжественно провозгласил:
– Командир 4-го гвардейского гусарского полка полковник Шевалдин!
Сергей вошел в просторную комнату, освещенную канделябрами и украшенную трофейным оружием. При его появлении гусары вскочили с кресел, взяв под козырек, а гость остался сидеть, отвернувшись к темному окну, не удостаивая вошедшего своим вниманием. Шевалдин понял, что тот не на шутку рассержен.
– Ваше императорское высочество! Прошу простить за то, что заставил вас ждать.
Ответом ему послужило тягостное молчание. Высокий гость не спеша, с достоинством поднялся и, не оборачиваясь к Шевалдину, продолжал глядеть в окно. Казалось, даже его спина выражала крайнее неудовольствие. Шевалдин тоже невольно бросил взгляд в окно и пожал плечами. В темноте не видно было ни зги. Сергей обернулся к друзьям, которые издали знаками убедительно просили его продолжить разговор.
– Ваше высочество! – кашлянув, произнес Сергей. – Честь, которую вы оказали моему полку, явившись в столь неурочный час…
Гусары замахали руками, и он понял, что опять говорит не то, что надо.
– То есть… Я хотел сказать, что рад видеть вас в любое время!
Гость медленно повернулся к Шевалдину и, взглянув ему в глаза, проронил с улыбкой:
