Невеста с миллионами - Мютцельбург Адольф (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Это девиз Виргинии, — печально сказал Дантес, — и он означает: «Да будет так всегда с тиранами!»
— Позавчера, — продолжала рассказывать Анна Шварц, — Бут явился поздно. С ним было еще несколько человек, которых я никогда раньше не видела. Мне кажется, я расслышала имя только одного: его звали Пэйн. Вся компания отправилась в одну из небольших комнат. Я подслушала. На этот раз у меня не осталось сомнений, что план убийства уже разработан. Все покушения должны произойти одновременно. Может быть, удастся, заметил Бут, заманить президента, Сьюарда и Гранта в какое-нибудь одно место, чтобы уничтожить всех разом…
— Великий Боже! — вскричал Дантес. — Это приглашение завтра в театр! Я сделаю все, что в моих силах! Надеюсь, еще не поздно разоблачить этот заговор, самый гнусный из всех.
Между тем они уже добрались до телеграфа. Дантес отправил депешу. Ее принял служащий, ведавший отсылкой депеш в южном направлении. Телеграмма была адресована лично президенту. Едва миссионер вышел из служебного помещения, служащий прочитал послание и вместо того, чтобы отослать по назначению, поднес к пламени свечи и сжег без остатка.
Это оказался бывший актер, участник еще не раскрытого крупного заговора против Севера. На другой день он собрал свои вещи и бежал на Юг. Больше о нем никто не слышал.
— Я собираюсь немедленно возвратиться в Вашингтон, — сказал Дантес, расставаясь с Анной Шварц.
Когда он вернулся в особняк Бюхтингов, все почувствовали, что случилось нечто экстраординарное, и обратили к нему взоры, в которых читался немой вопрос.
— Мне необходимо срочно ехать в Вашингтон, — сказал Дантес. — Кто-нибудь из вас поедет со мной? Речь идет о заговоре против Линкольна, Сьюарда, Джонсона и Гранта… Я уже отправил телеграмму, но хочу поехать сам. Поедем со мной, Ричард. Ты знаешь Вашингтон лучше Альфонсо, да и Бут тебе, по-моему, известен!
Спустя четверть часа Дантес и Ричард распрощались с остальными членами семейства, охваченными глубокой печалью. Приехав на вокзал, они обнаружили, что скорого поезда не предвидится. Все лучшие вагоны и паровозы были отправлены на Юг для перевозки войск на Север, и в первую очередь — в Нью-Йорк. Им пришлось довольствоваться обычным почтовым поездом, который мог доставить их в Вашингтон к вечеру следующего дня. Ричард предложил воспользоваться вынужденной паузой и отправить в Вашингтон еще одну телеграмму. Но линия оказалась занятой.
Когда Дантес и Ричард остались в купе одни, оба чрезвычайно серьезные и озабоченные, Дантес попросил молодого человека рассказать, что же произошло дальше с ним и Ральфом Петтоу.
— Я могу мало что добавить, — ответил Ричард, — потому что в ту же ночь Ральфу удалось бежать, возможно, с помощью одного из тех предателей, которые втайне от нас поддерживали дело южан. Но доказать это было невозможно. Пожалуй, я совершил ошибку, не убив его на месте.
— Да! Пожалуй, ты совершил ошибку, — согласился Дантес. — Этот человек порочен до мозга костей, его уже ничто не исправит. Как бы ты проклинал себя, если бы ему удалось выследить Элизу!
— Я уповаю на Провидение. Оно не допустит, чтобы убийца причинил Элизе какое-нибудь зло, — ответил Ричард.
— Дай Бог, чтобы твои ожидания оправдались! — заметил Дантес. — Я чувствовал бы себя спокойнее, зная, что негодяй находится за решеткой или в могиле.
В Вашингтон они прибыли в девятом часу вечера.
В Белом доме Дантес спросил у вышедшего навстречу секретаря, где можно видеть мистера Линкольна.
— Президент в театре, — гласил ответ.
— Быстрее в театр Форда! — приказал Дантес кучеру, занял место рядом с ним, схватил поводья и принялся погонять сам.
Билетов в кассе не оказалось. Дантеса это не остановило, он поспешил по лестнице прямо в ложу президента. Когда до цели оставалось не более двадцати шагов, он увидел, что дверь ложи распахнулась.
— На помощь! — донеслось оттуда. — На помощь! Врача! Президент убит!
Дантес замер будто пораженный громом и, вытянув руку, схватился за стену. Иначе бы он упал. Вокруг уже царило всеобщее смятение.
— Я врач! — крикнул Дантес. — Пропустите меня!
Ему дали пройти в ложу. В мягком кресле у самого барьера, откинув голову на спинку, сидел человек. Он был ранен в затылок. Из раны медленно сочилась кровь. Какая-то дама склонилась над ним. Дантес узнал в раненом Линкольна. Он приблизился к жертве покушения. Глаза президента были закрыты, лицо выглядело спокойным — похоже, он не испытывал боли. Дантес осторожно приподнял его голову. Несчастный слегка застонал, и лицо его на мгновенье исказила страдальческая гримаса. Дантес сложил руки, возвел глаза к небу и беззвучно зашевелил губами. Потом подошел к Ричарду.
— Молитесь за него, сын мой! — сказал он. — Молитесь, чтобы Бог скорее положил конец его страданиям. Все пропало. Он не переживет этой ночи. Нам тут больше нечего делать! Все кончено! Пойдемте отсюда!
На следующее утро Авраама Линкольна не стало. Ужасная весть мгновенно облетела весь мир. Юг был отмщен. Предательски он начал борьбу, предательски ее и закончил.
Расследование установило, что кроме Бута в подготовке покушения принимали участие Пэйн, тяжело ранивший государственного секретаря Сьюарда, а также Герролд, Атцерот и Суррат. Пэйн был арестован в Вашингтоне, Атцерота задержали в Мэриленде, Суррат, по слухам, укрылся в Канаде. Бут и Герролд вместе бежали в Виргинию. Вся страна взывала к мести. Казалось невероятным, чтобы такой убийца, как Бут, избежал правосудия.
И тем не менее случилось именно так! После многодневного преследования обоих убийц накрыли на какой-то виргинской ферме. Герролду удалось бежать, чтобы умереть где-то неузнанным, а Бут, когда попытался выбраться из подожженного сарая, где прятался, был ранен в голову сержантом специально посланного на его поимку полицейского отряда и скончался по пути в Вашингтон. Глухой ночью его труп опустили в воды Потомака в месте, известном лишь правительственным чиновникам. Никто не знает, где покоятся его останки…
В конце апреля после продолжительных бесед с Грантом и Джонсоном убитый горем Эдмон Дантес покинул Нью-Йорк и своих опечаленных друзей. Он направился в Мексику.
V. КЕРЕТАРО
В один из тех чудесных февральских дней, которые отличаются в Мексике удивительным сочетанием всей прелести весны с буйством красок, присущих лету, несколько всадников поднимались на крутую голую скалу, предоставив лошадям самостоятельно выбирать, куда поставить копыта, поскольку какие-либо признаки тропы отсутствовали.
Их было семеро. Пятеро походили на офицеров — по крайней мере на это указывали красные лампасы на форменных брюках и особая выправка, отличавшая их. На них красовались легкие светлые накидки и фуражки наподобие тех, что носят австрийские солдаты. Скрываются ли под накидками офицерские кители, сказать было трудно. Двое остальных, державшиеся поодаль, смахивали скорее на слуг. При более пристальном изучении окрестностей можно было заметить в некотором отдалении большую группу всадников, человек восемьдесят, которые, воспользовавшись пологим подъемом, уже достигли гребня горного хребта и остались там. Не составляло труда догадаться, что описанная нами горстка всадников — офицеры, оставившие своих подчиненных ради проведения рекогносцировки.
Это был молодой император Максимилиан, выехавший в сопровождении нескольких офицеров штаба. Он был послан в Мексику Луи Наполеоном и брошен там без всякой поддержки. В полной уверенности, что мексиканцы испанского происхождения — потомки древних испанцев — с радостью примут принца из австрийского императорского дома, он прибыл в Мексику, как считалось, по желанию народа — народа, увы, покоренного французскими штыками. Теперь ему стало ясно, что его обманули. В его распоряжении находилось чуть больше двадцати тысяч солдат и вряд ли более миллиона пиастров. Но если он и прибыл в ставку в блаженном неведении, покинуть ее ему не позволяла честь. Свою штаб-квартиру он разместил в прекрасном многолюдном городе Керетаро. Здесь он намеревался дожидаться развязки.
