Избранные сочинения в 9 томах. Том 5 Браво; Морская волшебница - Купер Джеймс Фенимор (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
— Не знаю, должна ли я порицать или одобрять капитана Ладлоу, в такой неурочный час и столь бесцеремонно явившегося сюда, ибо причина его визита мне неизвестна. Я бы хотела, чтобы он объяснил свой поступок. Тогда я смогу судить, насколько простительно его поведение.
— Верно, сперва следует выслушать, а уж потом судить, — подхватил незнакомец, подвигая Алиде стул, который она холодно отвергла. — Вне всякого сомнения, у джентльмена были на то свои основания.
Если бы взгляд мог уничтожать человека, незнакомец был бы испепелен на месте. Но Алида пропустила мимо ушей замечание контрабандиста, и Ладлоу приготовился защищаться.
— Да, не скрою, я стал жертвой бесчестного заговора. Я имел неосторожность довериться матросу, чью дерзость вы наблюдали сегодня утром, и в благодарность за это он обманул меня.
— Иными словами, капитан Ладлоу не так уж проницателен, как он думает, — иронически заметил незнакомец.
— Но в чем виновата я, и почему надо было нарушать мой покой, если какой-то бродяга матрос обманул командира «Кокетки»? — продолжала Алида. — Ни тот дерзкий матрос, ни это… лицо, — запнулась она, подыски-вая подходящее к случаю слово, — мне не знакомы. Между нами нет других дел, кроме тех, которые вы видите.
— Нет нужды говорить, что привело меня на берег, — сказал Ладлоу. — Но я совершил оплошность, разрешив неизвестному матросу покинуть мой корабль вместе со мной, а когда захотел вернуться, он нашел способ обезоружить моих людей и взять меня в плен.
— Однако для пленника вы пользуетесь завидной свободой, — по-прежнему иронически произнес контрабандист.
— Что это за свобода, если я не могу воспользоваться ею по-своему! Я разлучен со своим кораблем, а мои верные люди связаны. Меня самого не держат под стражей, и, хотя мне был запрещен доступ в некоторые места, я видел достаточно, чтобы не заблуждаться относительно характера тех личностей, которые находят приют в доме олдермена ван Беверута…
— …и его племянницы, хотите вы сказать?
— Я не хочу говорить ничего резкого или неуважительного об Алиде де Барбери, хотя не отрицаю, что мучительное подозрение овладело мной. Но я вижу, что ошибся, и раскаиваюсь в своей опрометчивости.
— Следовательно, мы можем продолжить наш торг? — спокойно произнес контрабандист, склоняясь над раскрытым тюком, в то время, как Ладлоу и девушка уставились друг на друга в немом удивлении. — Очень приятно показать запретные сокровища королевскому офицеру. Может быть, благодаря этому королева окажет мне честь своим покровительством? Итак, мы говорили о бархате и венецианских лагунах. Вот отличный бархат, вполне подходящий для свадебного наряда самого дожа при его бракосочетании с морем! Мы, люди моря, видим в этой церемонии гарантию того, что Гименей не позабудет нас, хотя мы порой и отворачиваемся от его алтарей. Верен ли я своему братству, капитан Ладлоу? Или же вы присягнули на верность Нептуну, а, отправившись в плавание, вздыхаете по Венере? [98] Что ж, если золотая цепь ржавеет от влажного и соленого океанского воздуха, то в этом виновата жестокая природа! А вот…
Но в этот момент в кустах под окном раздался пронзительный свист, и торговец умолк. Небрежно швырнув на тюк кусок бархата, он в нерешительности поднялся на ноги. Все это время контрабандист был сдержан, хоть и насмешлив, и нисколько не заразился тем раздражением, которое столь явно проявлял Ладлоу. Теперь он был смущен, и по выражению его лица можно было заключить, что он колеблется. Снова раздался свист.
— Слышу, Том, слышу, — пробормотал контрабандист. — К чему такая спешка? Прекрасная Алида, этот свист означает, что нам пора расстаться.
— Мы встретились с меньшими церемониями, — ответила девушка, сохраняя под ревнивым взглядом своего поклонника свойственную ее полу сдержанность.
— Хотя мы встретились без предварительного уговора, неужели мы ничем не отметим паше расставание? Должен ли я вернуться на бригантину со всеми этими товарами или вместо них унесу обычную плату в золоте?
— Не знаю, смею ли я совершить противозаконную сделку в присутствии слуги королевы, — улыбнулась в ответ Алида. — Признаюсь, многие ваши товары очень соблазнительны для женщины, но, узнай королева о моей слабости, она может забыть о том, что она сама женщина, и сурово наказать меня.
— Пусть это не страшит вас, сударыня. Те, кто создают эти строгие ограничения, первыми нарушают их. Клянусь добродетелями честного Леденхолла, хотел бы я испытать Анну, показав ей в ее гардеробной эти отличные кружева и тяжелую парчу!
— Это было бы рискованно и неумно!
— Как знать. Хотя она и восседает на троне, она всего только женщина. В какие бы одежды ни рядилась природа, она все же остается всеобщим тираном и правит одинаково над всеми. Голова, увенчанная короной, больше мечтает о победах над сердцами, чем над другими государствами. Та, что держит скипетр, может проявить красоту своей души с помощью карандаша или иглы. И, хотя слова и идеи можно преподносить с королевской важностью, голос все равно останется женским.
— Не буду говорить о достоинствах ныне царствующей королевы, но, чтобы опровергнуть ваши утверждения, приведу в пример славную Елизавету, — произнесла Алида, выступая в защиту представительниц своего пола.
— О, во время морских битв у нас были свои Клеопатры, и нам пришлось узнать, что страх сильнее любви! Если есть чудовища в море, почему бы им не быть и на суше! Тот, кто сотворил землю, создал и законы, которые не следует преступать. Мы, мужчины, ревниво относимся к нашим правам и не любим, когда их узурпируют другие. Поверьте мне, сударыня, женщине, забывающей о том, что ей даровано природой, придется горько пожалеть об этой роковой ошибке… Но вы желаете приобрести бархат или остановили свой выбор на парче?
Алида и Ладлоу с восхищением прислушивались к причудливой речи контрабандиста и никак не могли понять, с кем они имеют дело. В словах незнакомца таилась какая-то двусмысленность, хотя от командира «Кокетки» не ускользнули внимание и мягкость, с какими контрабандист обращался к Алиде, и это вызывало в капитане Ладлоу беспокойство, в котором он стыдился признаться даже самому себе. То, что девушка видела эту разницу в обращении, можно было понять по внутреннему свету, озарявшему ее черты, хотя сама она вряд ли отдавала себе в этом отчет. Когда контрабандист спросил ее, что же она предпочитает из его товаров, Алида, прежде чем ответить, снова неуверенно взглянула на Ладлоу.
— Должна признаться, вы не без успеха изучали женскую натуру, — смеясь, сказала Алида. — Но все же, прежде чем что-либо решить, я должна посоветоваться с теми, кто более сведущ в законах и может с полным правом подтвердить законность подобной сделки.
— Если бы это решение не было резонно само по себе, оно было бы резонным в силу вашей красоты и положения. Я оставлю товар здесь и буду ждать ответа до завтрашнего вечера. Капитан Ладлоу, расстанемся ли мы Друзьями или ваш долг запрещает вам произносить это слово?
— Вы непостижимы для меня! — ответил Ладлоу. — Если это маскарад, как я отчасти подозреваю, то он хорош, хотя и неуместен.
— Вы не первый, кто отказывается верить своим чувствам, когда речь заходит о «Морской волшебнице» и ее капитане… Замолкни, верный Том! Твой свист не ускорит бега времени!.. Друзья мы или нет, излишне напоминать о том, что вы — мой пленник.
— Я оказался в руках негодяя…
— Молчите, если хотите сохранить в целости ваши кости! Томас Румпель человек крутого нрава и не сносит оскорблений. К тому же он действовал по моему приказу и не может считаться виновным.
— Ваш приказ! — повторил Ладлоу с такой гримасой, которую можно было бы счесть оскорбительной, если бы тот, к кому он обращался, пожелал обидеться. — Человеку, способному на такие трюки, скорее пристало отдавать приказания, чем подчиняться им. Если среди вас действительно есть Бороздящий Океаны, так это он!
— Мы не более чем морская пена, носимая ветром. Но чем же провинился этот человек, что королевский офицер так не расположен к нему? Уж не тем ли, что у него не хватило смелости предложить столь лояльному джентльмену контрабандные товары?
