Голубой горизонт - Смит Уилбур (прочитать книгу txt) 📗
– А где Луиза, девушка, из-за которой ты убежал? Ты спровадил ее? – спросил Мансур.
– Ради Бога, брат. Это не девушка, а жемчужина. Скоро я отведу тебя к фургонам и познакомлю с ней. Ты не поверишь своим глазам, когда увидишь, как она расцвела. – Тут Джим смолк, и выражение его лица изменилось. – Не знаю, как лучше сказать тебе об этом, брат, но несколько недель назад мы встретили дезертира с «Дара Аллаха». Ты должен помнить этого негодяя. Его зовут Рашид. И когда я сумел заставить его говорить, он рассказал страшную и невероятную историю.
Мансур побледнел и с минуту молчал. Потом выпалил:
– Он должен был быть с двумя другими нашими матросами, тоже дезертирами, и с ними незнакомый араб.
– По имени Кадем ибн-Абубакер аль-Джури.
Мансур вскочил.
– Где он? Он убил мою мать и едва не убил отца.
– Знаю. Я вытянул это из Рашида. – Джим старался успокоить брата. – Мое сердце тоже разрывается. Я любил тетю Ясси почти так же, как ты. Но убийца сбежал.
– Расскажи мне все, – попросил Мансур. – Не упускай ни одной подробности.
Рассказывать нужно было так много, что они просидели почти до заката. Наконец Джим встал.
– Надо до ночи вернуться к фургонам. Луиза будет вне себя.
Луиза развесила на деревьях фонари, чтобы помочь Джиму отыскать лагерь, и, как только услышала лошадей, выбежала из фургона, в котором они с Интепе ухаживали за Замой. Она вырвалась из объятий Джима, заметив наконец незнакомца, который с нескрываемой любовью смотрел на них обоих.
– С тобой кто-то есть?
Она убрала пряди шелковых волос под шляпку и поправила смятую Джимом одежду.
– Не обращай внимания, – сказал Джим. – Это всего лишь мой двоюродный брат Мансур, о котором я тебе рассказывал и которого ты однажды видела. Мансур, это Луиза Левен. Мы с ней обручены.
– Я думал, ты преувеличиваешь ее достоинства, – Мансур поклонился Луизе и посмотрел на ее освещенное фонарем лицо, – но она еще прекраснее, чем ты уверял.
– Джим мне много о вас рассказывал, – застенчиво сказала Луиза. – Он любит вас больше чем брата. Когда мы виделись в прошлый раз, на борту «Золотой чайки», у меня не было возможности лучше узнать вас. Надеюсь, в будущем мы это исправим.
Луиза накормила мужчин, но как только они поели, она оставила их, и они без помех проговорили далеко за полночь. Уже после полуночи Джим присоединился к Луизе на постели в фургоне.
– Прости, Ежик, что я сегодня не уделял тебе достаточно внимания.
– Я бы и не хотела другого: я знаю, как вы были близки, – прошептала она, протягивая к нему руки. – Но теперь мое время быть к тебе ближе.
Все встали еще до восхода. Пока Луиза присматривала за приготовлением праздничного завтрака, чтобы отметить появление Мансура в лагере, Мансур сидел у постели Замы. К нему присоединился Джим, и они втроем болтали и вспоминали. Заму так приободрило появление Мансура, что он объявил, что готов подняться с постели.
Смоллбой и Мунту запрягли быков, и караван двинулся. Луиза перепоручила Заму заботам Интепе и впервые с тех пор, как был ранен Зама, оседлала Трухарт и поехала рядом с Джимом и Мансуром. Они проехали мимо стад, и Мансур поразился числу животных и количеству бивней, которые они несли на спинах.
– Хотя дядя Том и мой отец сумели прихватить с собой большую часть семейного богатства, ты во много раз увеличил его тем, что захватил. Расскажи, как это произошло. Расскажи о битве с королевой нгуни Манатаси и ее полчищами.
– Я рассказывал тебе вчера вечером, – возразил Том.
– Такую чудесную историю жалко услышать только раз, – настаивал Мансур. – Расскажи снова.
Несмотря на протесты Луизы, на этот раз Джим приукрасил ее роль в битве.
– Предупреждаю тебя, брат: сердить эту женщину опасно. Рассердившись, она становится настоящей валькирией. Не зря все ее боятся и называют Страшным Ежом.
Они поднялись на следующий гребень и посмотрели на океан. Он был так близко, что можно было различить, как ветер гонит с горизонта лошадей с белыми гривами.
– Далеко до залива Рождества? – спросил Джим.
– Я шел пешком трое суток, – ответил Мансур. – Теперь, когда подо мной добрая лошадь, я мог бы попасть туда до темноты.
Джим с тоской взглянул на Луизу, и она улыбнулась.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Джеймс Арчибальд, – сказала она.
– И что ты думаешь о том, о чем я думаю, Ежик?
– Думаю, мы можем оставить Заму, фургоны и скот идти, как они могут, а сами будем глотать ветер.
Джим, счастливый, закричал:
– За мной, любовь моя! К заливу Рождества!
Потребовалось даже меньше времени, чем предсказывал Мансур, и солнце еще высоко стояло на небе, когда они натянули поводья лошадей на холме над заливом. В устье реки Умбило стояли на якоре две шхуны, и Джим шляпой заслонил глаза, чтобы уберечься от отражения солнца в воде.
– Форт Предзнаменования, – сказал Мансур и показал на недавно возведенные здания на берегу реки. – Название выбрала твоя мать. Она хотела назвать «Доброе Предзнаменование», но дядя Том сказал: «Достаточно одного слова; все мы знаем, что дурных предзнаменований не бывает». На том и порешили. Форт Предзнаменования.
Подъехав ближе, они увидели ограду из заостренных стволов, окружавшую возвышение, на котором стоял форт. Земля вокруг орудийных укреплений, которые занимали все подходы к порту, еще не слежалась.
– Наши отцы приняли все меры предосторожности против нападения Кайзера и других врагов. Большую часть пушек мы свезли с кораблей на берег, – объяснил Мансур.
Над оградой виднелись крыши зданий форта.
– Это казармы для слуг, и у каждой нашей семьи свой дом. – Они спускались с холма, и Мансур продолжал показывать. – Вот конюшни. Это склад, а здесь контора.
Крыши, покрытые свежим тростником, еще не высушились.
– У отца честолюбие Нерона, – усмехнулся Джим. – Он построил не торговую факторию, а настоящий город.
– Тетя Сара его не разубеждала, – усмехнулся Мансур. – В сущности, можно сказать, что она активная соучастница. – Он сорвал шляпу с головы и помахал ею. – А вот и она сама.
В воротах форта появилась женская фигура. Женщина смотрела на подъезжающих всадников. Как только Джим помахал ей, она, позабыв всякое достоинство, побежала к нему, как школьница после уроков.
– Джим! О, Джим, мой мальчик!
Ее крики эхом отражались от окружающих холмов. Джим галопом послал Драмфайра ей навстречу. На ходу спрыгнул с жеребца и обнял мать.
Услышав стук копыт Драмфайра, Дориан и Том Кортни тоже выбежали из ворот форта. Мансур и Луиза поотстали, чтобы не мешать семейной встрече.
Фургонам и скоту потребовалось еще пять дней, чтобы добраться до форта Предзнаменования. Вся семья стояла на платформе для стрельбы. Вначале прошел табун запасных лошадей, и Том с Дорианом радостно приветствовали их.
– Приятно снова сесть на лошадь! – восторженно сказал Том. – Без доброго коня у меня словно не хватает половины. Теперь мы сможем поездить по этой земле и сделать ее по-настоящему своей.
Потом они в пораженном молчании смотрели на темную массу скота, спускающегося к ним с холмов. Когда Инкунзи и пастухи начали сгружать перед воротами склада слоновьи бивни, Том по лестнице спустился с платформы и пошел между грудами бивней, поражаясь их количеству и размеру. Вернувшись, он сердито спросил у Джима:
– Ради любви ко всему святому, парень! Неужели у тебя нет ни капли скромности? Ты подумал, где нам хранить все это? Придется строить еще один склад, а виновник ты. – Он перестал хмуриться и рассмеялся собственной шутке, потом стиснул сына в медвежьем объятии. – После такой добычи у меня нет другого выбора, кроме как объявить тебя полноправным партнером компании.
Всем нашлась работа на многие месяцы вперед. К тому же нужно было планировать будущее и многое организовывать. Главные работы в форте были закончены, в том числе новый склад для размещения слоновой кости. Сара смогла перевезти на берег свою мебель. Она поставила клавесин в зале, который служил столовой и гостиной для обеих семей. Вечером она играла любимые мелодии, и все подпевали. Том, начисто лишенный слуха, возмещал этот недостаток громкостью пения, пока Сара тактично не отвлекла его, попросив переворачивать страницы ее нот.
