Уэверли, или шестьдесят лет назад - Скотт Вальтер (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗

Остаюсь, любезный Уэверли, всегда искренне преданный вам Филипп Толбот.

Глава 67. Счастлива помолвка, Коль тянут с ней недолго.

Когда первый порыв восторга, вызванный этими радостными известиями, несколько улегся, Эдуард предложил немедленно же отправиться в лощину и сообщить все барону. Но осторожный приказчик заметил, что, если его бывший патрон сразу же появится на людях, арендаторы и поселяне могут выразить свою радость так буйно, что это оскорбит «власти предержащие» – категорию людей, к которым мистер Мак-Уибл питает безграничное уважение. Поэтому он предложил Уэверли отправиться к Дженнет Геллатли и под покровом ночи привести барона в Малый Веолан, где он мог бы насладиться роскошью хорошей постели. Тем временем сам он пройдет к капитану Фостеру, покажет ему охранную грамоту и получит разрешение приютить барона на ночь у себя, а утром приготовит лошадей и отправит его в Духран в обществе мистера Стэнли, «каковое наименование, как мне кажется, вашей милости следует до поры до времени сохранить», – добавил приказчик.

– Ну конечно, мистер Мак-Уибл; но не хотите ли вы сами вечером пройти в лощину, чтобы повидаться с вашим патроном?

– Я бы с превеликим удовольствием, и я вам очень обязан, что вы мне напомнили о моем долге. Но когда я вернусь от капитана, солнце уже зайдет, а в такую пору лощина пользуется дурной славой; со старой-то Дженнет Геллатли ведь не все чисто. Лэрд ни во что такое не верит, но он всегда был слишком прытким и смелым, ни людей, ни чертей не боится и говорит, что ему на все наплевать. Но я прекрасно помню, что у сэра Джорджа Мэкеньи note 477 написано, что ни одно духовное лицо не должно сомневаться в существовании ведьм, поскольку в Библии сказано, что их нужно истреблять. Не должен сомневаться в них и шотландский юрист: по нашим законам колдовство карается смертью. Так что за это говорит и закон и писание. И если его милость не верит Левиту note 478, он может поверить Книге статутов; но, впрочем, пусть делает как знает, для Дункана Мак-Уибла это все одно. Однако я все же пошлю сегодня за старухой Дженнет, пускай приходит сюда вечерком; нельзя с пренебрежением относиться к таким, за которыми кое-что водится, а потом ведь и Дэви нам понадобится, чтобы крутить вертел, – я ведь прикажу Эппи зажарить для ваших милостей жирного гуся.

Когда солнце близилось к закату, Уэверли поспешил в хижину и вынужден был признать, что суеверие местных жителей нашло здесь как нельзя более подходящее место и достойный предмет, чтобы питать ими свои фантастические страхи. Хижина старухи в точности напоминала описание Спенсера:

Она в ущелье мрачном набрела На хижину убогую, в которой Колдунья одинокая жила Вдали от человеческого взора; О ней ходили в селах разговоры, Что, дескать, ведьма по ночам не спит, А у огня, замкнувши все запоры, Отвары адских снадобий варит, Наводит порчу, мор и с чертом говорит.

Входя в хижину, он повторял на память эти строки. Несчастная старуха, согнутая в три погибели годами и полуослепшая от торфяного дыма, дрожащей походкой бродила с березовым веником по хижине, бормотала себе что-то под нос и старалась навести хоть какой-нибудь порядок в очаге и на полу, чтобы достойно принять гостей. Услышав шаги Уэверли, она вздрогнула, оглянулась и вся затряслась, так издерганы были ее нервы вечной тревогой за своего покровителя. С трудом удалось Эдуарду объяснить ей, что барону не угрожает больше никакая опасность, и когда это радостное известие дошло до нее, ей столь же трудно было втолковать, что он не будет больше владеть своим имением.

– Не может быть, – твердила она, – ему следует получить все обратно. Ни у кого не хватит жадности забрать его имущество, после того как его помиловали. А что до этого Инч-Грэббита, я, право, иной раз из-за него жалею, что я действительно не колдунья, но боюсь, как бы враг рода человеческого не поймал меня на слове.

Уэверли дал ей денег и обещал, что ее преданность будет щедро вознаграждена.

– Не может для меня быть лучшей награды, как увидеть, что мой старый хозяин и мисс Роза вернулись и получили свое.

Уэверли простился с ней и вскоре стоял уже под Патмосом барона. Он тихо свистнул. Старик услышал его, осторожно высунул голову из пещеры и стал осматриваться, словно старый барсук, выглянувший из норы.

– Что-то вы сегодня рановато пришли, мой славный друг, – сказал он, спускаясь, – сдается мне, красные мундиры не били еще зори, и мы пока не в безопасности.

– Чем раньше узнаешь добрую весть, тем лучше! – воскликнул Уэверли и с восторгом сообщил барону счастливые вести. Старик на мгновение замер в безмолвной молитве, а затем воскликнул:

– Слава богу! Я еще увижу свою дочку!

– И, надеюсь, вам никогда больше, не придется с ней расставаться, – сказал Уэверли.

– Уповаю в этом на бога, если только мне не придется добывать ей пропитание, – мои дела ведь в очень шатком положении; но что значат земные блага!

– А если бы, – скромно произнес Уэверли, – нашлось средство оградить мисс Брэдуордин от превратностей судьбы и обеспечить ее положение в обществе, к которому она принадлежит по рождению, разрешили ли бы вы вашей дочери занять его, дорогой барон, сделав таким образом одного из ваших друзей счастливейшим из смертных?

Барон повернулся и посмотрел на него очень серьезно.

– Да, – продолжал Эдуард, – я только тогда перестану считать себя изгнанником, когда вы разрешите проводить вас в Духран и…

Барон, казалось, призвал на помощь все свое достоинство, чтобы подобающим образом ответить на то, что он в былое время назвал бы предложением союзного договора между домами Брэдуординов и Уэверли. Но все его усилия ни к чему не привели: отец взял верх над бароном; родовая гордость и титул – все было сметено: от радостного удивления лицо его даже слегка передернулось. Он всецело отдался своим чувствам и бросился на шею Уэверли, восклицая сквозь рыдания:

– Сын мой! Сын мой! Если бы мне пришлось обыскать весь свет, я выбрал бы именно вас!

Эдуард обнял его также с большой теплотой, и некоторое время они не говорили ни слова. Наконец молчание нарушил Эдуард:

– А мисс Брэдуордин?

– У нее никогда не было другой воли, кроме воли ее отца; а кроме того, вы приятный молодой человек, честных правил и хорошего рода; нет, она никогда не выходила из моей воли, но и в лучшие свои времена я не мог бы желать ей более подходящего жениха, чем племянник моего доброго старого друга сэра Эверарда. Но я надеюсь, мой милый друг, что в этом деле вы поступаете вполне обдуманно? Надеюсь, вы заручились согласием ваших друзей и родственников, в особенности дяди, который для вас in loсo parentis note 479. А мы должны с этим считаться.

Эдуард заверил его, что сэр Эверард почтет за честь тот лестный прием, который встретило его предложение, и что оно имеет полнейшее его одобрение, в доказательства чего вручил барону письмо полковника Толбота. Барон прочел его с большим вниманием.

– Сэр Эверард, – сказал он, – всегда отдавал предпочтение чести и благородному происхождению перед богатством; но ему, собственно, никогда не приходилось домогаться благосклонности Diva Pecunia note 480. Однако сейчас я жалею, раз уж этот Малколм оказался отцеубийцей, ибо лучшего названия я ему не подберу, что вздумал отчуждать родовое наследство… Я жалею (он обратил глаза на уголок крыши, видневшийся из-за деревьев), что не оставил Розе эту старую развалину с прилегающими землями. А между тем, – продолжал он более веселым тоном, – может быть, так и лучше; ибо в качестве барона Брэдуордина я мог бы счесть своим долгом настаивать на некоторых условиях а отношении имени и герба, между тем как теперь, когда я безземельный лэрд с дочерью-бесприданницей, никто не бросит мне в упрек, что я от них отступился.