Офицерская честь - Торубаров Юрий Дмитриевич (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
– Войдите, – послышалось за дверью.
Гость понял, сколько страха было в приглашении. Он улыбнулся.
Дверь растворилась, и на пороге она увидела Шарля. У нее чуть не сорвалось с губ: «Хромоножка!».
– Шарль, это ты?
– Я, я, – он, прихрамывая, подошел к ней. Взяв руку, поцеловал ее, но не отпустил, а залюбовался, – узнаю девичью длань!
Он сел в предложенное кресло и критически осмотрел посеревшие стены, от которых так и несло унынием, старую мебель. Его губы неодобрительно сжались. Шарль мысленно сравнил ее прежние пышные покои и эти.
– Мдаа, – произнес он многозначительно. – Я думаю, – он погладил свои ноги, – тебе недолго осталось терпеть эту обстановку.
С первого мгновения, как Шарль появился на пороге, у Жозефины возникла мысль: «Ему что-то от меня надо. Иначе зачем ему трястись столько лье. Но что?». И все же над этим она раздумывать не стала. Ее обрадовали слова: «Недолго терпеть. Что это значит? Неужели я вернусь к себе?».
Ее трудно было узнать. От этой мысли она преобразилась. Только минуту назад перед ним была женщина, удрученная грузом неприятностей. А от одной надежды на возвращение она преобразилась, стала если не богиней, то королевой – это точно. Шарль улыбнулся. Стоит ей нарядиться, как она умеет… да что говорить… И вдруг ему в голову пришла чуть ли не поэтическая мысль: «Она находится в той поре своего цветения, когда бутон, прежде чем завянуть навсегда, распускается во всей своей красе, даря ее восхищенным созерцателям и получая от них переполненные любовью взгляды». Он торжествовал. Поездка, как он и ожидал, была не напрасной.
Этот человек, если что задумывал, то для исполнения не останавливался ни перед чем. Не остановила его тогда поездка в грязный и вонючий госпиталь, чтобы убедиться, что Бонапарт, побывав в Египте, не изменился. Наоборот, приобрел еще больший авторитет и что на него надо делать ставку, чтобы добиться чего-то в жизни.
В этот свой приезд он обдумывал очередной план.
– Богиня, – сказал он бархатным голосом, беря ее вновь за руку, – мое сердце обливается кровью, когда я вижу, что прекрасный бриллиант брошен в навозную кучу. Я подниму его, ототру всю прилипшую грязь и клянусь тебе, что ты засияешь еще великолепнее, чем раньше. Поверь мне, заполучить его захотят не менее великие люди, чем это было раньше. Я возвращаюсь к себе… И пошлю тебе приятнейшую весточку.
Шарль посмотрел на нее. Его проникновенный взгляд так и лез ей в душу. Теперь она поняла, что он от нее хочет. Неясно было только одно: о каких не менее великих людях говорил он. Но спрашивать не стала.
– О! Старый лис! – воскликнула она и на ее устах заиграла чарующая улыбка. – Судьба всегда посылает мне тебя в трудные минуты жизни. И поверь, этого я никогда не забуду. Дети мои будут помнить, кому они обязаны за мое спасение.
– Вы преувеличиваете…
– Графиня, – подсказала она.
И он повторил:
– Графиня. Но я буду помнить, что в трудную для меня минуту всегда найду помощь у своего друга.
– Конечно, Шарль!
А Шарлю это и надо было слышать. Договор состоялся, надо было действовать. Они распрощались, и Шарль всю дорогу домой обдумывал, как ему лучше подступиться к своему высокому гостю, чтобы тот решил его проблему.
В ближайшее время, за обедом, нечаянно зашел разговор о перипетиях женского счастья. Кто-то вспомнил актрису мадмуазель Жорно, которая некогда блистала на сцене, пленила суверена Франции, а ныне прозябала в нищете.
– Неужели она такая… неудачная актриса? – спросил другой суверен, гость Шарля, Александр I.
– Скорее время для нее неудачное, – сказал присутствовавший здесь граф Нессельроде, которого царь готовился произвести в министры и добавил: – Я видел ее на сцене. Она была великолепна.
– А нельзя ли нам, – он посмотрел на Шарля, – увидеть ее во всем блеске таланта?
– Ваше Величество, ваше слово для меня – закон. И вы увидите ее на сцене.
Шарль понял, что у русского царя есть потребность лучше познать, ощутить суть того человека, с кем он боролся так яростно и так порой неудачно чуть ли не полжизни.
– Благодарю вас, дорогой Шарль.
– Но, Ваше Величество, уж если зашел вопрос о несчастных женщинах вашего противника, почему бы нам не вспомнить и ту, которая на протяжении долгих лет была его желанной супругой, а потом он, поправ свои и ее чувства, променял ее на австрийскую принцессу.
Хоть Шарль и завуалировал этими словами Жозефину, царь хорошо понял, о ком шла речь. Но ему нестерпимо захотелось видеть ту, которая долгие годы украшала жизнь французского суверена.
– А какова ее дальнейшая судьба? – поинтересовался он.
– О! – воскликнул Шарль трагическим голосом. – Она, Ваше Величество, весьма печальна.
И он рассказал ему о Жозефине. После его проникновенного и весьма жалобного рассказа, а он умел делать это хорошо, русский император воскликнул:
– Так верните ей все! Верните ее саму. Я хочу ее видеть!
Он воскликнул это так живо, так темпераментно, что удивил всех присутствующих. Обычно царь был всегда сдержан, не допускал эмоций, считал, что они унижают его.
И вот счастливая хозяйка, не веря своим глазам, попала в свое владение. Она обошла все комнаты, долго сидела в кабинете в кресле бывшего супруга. Глаза ее были задумчивы. О чем думала она? Где он сейчас? Что с ним? Или она вспоминала о той жизни, когда они переселились сюда? Кто знает… Потом она пошла в сад, осмотрела знаменитую теплицу. И когда вернулась к себе, то ее удивлению не было конца. В кабинете, терпеливо дожидаясь ее, сидел… Шарль. Завидев хозяйку, он по-юношески резво поднялся и прихрамывающей, но быстрой походкой подскочил к ней.
– Богиня! – воскликнул он, целуя ее руку. – Ваш слуга выполнил все ваши пожелания. Хочу добавить: ждите гостя, – и он хитро улыбнулся.
– О, интриган! Кого же вы хотите мне представить? – спросила она, мило улыбаясь.
Он улыбнулся:
– Не поверите, но, – он поднял вверх указательный палец, – самого!
Она не верила своим ушам:
– Не надо со мной так шутить, – сказала Жозефина, и в голосе послышались недовольные нотки.
Взгляд его изменился и стал таким, какой бывает у судей, выносящих суровый приговор:
– Я не шучу, – произнес он глухим голосом и поднялся с кресла. – Мне пора. Так что ждите…
Поцеловав на прощание ее руку, он ушел прочь.
После такого сообщения Мальмезон начал готовиться к принятию высокого гостя. Передвигалась мебель, менялась обивка стен. Драились полы, красились потолки. Особо тщательно приводились в порядок комнаты, некогда занимаемые Наполеоном. Но там ничего не менялось. Все осталось так, как было при его последнем дне проживания. Она почему-то сама не могла себе ответить, для чего ей так надо было. Но все видели, с каким трепетом она относилась к каждой его вещице, причем воспринимала весьма болезненно, если кто-нибудь сдвигал что-то с места. Наверное, таким своим отношением к прошлому она хотела удержать его около себя. Не дать ему уйти.
– Не там стоит чернильница, – делала она грозное нарекание девушке и сама подвигала ее на считанные миллиметры. – Кресло поставьте левее. Он любил подходить к столу, не передвигая его.
В галерее тщательно протерты все картины, статуи. В зале Советов, который выглядел, как военная палатка, поменяли шелк, которым он был обит. Цвет же остался прежним. Вот и его три комнаты: ванная, уборная и спальня, в алькове которой стояла кровать в римском стиле. Все покрашено в серый цвет. Находясь в этом священном месте, в ее глазах появлялась такая тоска, что могло не выдержать сердце. Но, покинув это место, Жозефина преображалась. И расскажи кому про это чудо превращения, никто бы никогда не поверил.
В библиотеке, с ее дорическими колоннами красного дерева и декоративными арками, отремонтировала пол. Не тронули только письменный стол и зеленое вертящееся кресло.
В огромном парке, который за последнее время был несколько запущен, заново восстановили теплицы, поражавшие не только обилием цветов, но и их разнообразием. Многие экземпляры были привезены из южных стран. Привели в порядок и зверинец с его экзотическими поселенцами. Одним словом, все блес-тело и радовало.
