Эдинбургская темница - Скотт Вальтер (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

– А лэрд… – начал было Дэвид, намереваясь дать Батлеру дальнейшие объяснения.

– Капитан, сударь, – прервал его Дункан, – шентльменов надо величать, как им полошено по их чинам, не то не разберешь, о чем вы там толкуете.

– То есть капитан, – поправился Дэвид. – Он заверил меня, что прихожане выбрали тебя единогласно, Рубен. Это было самое настоящее единодушное избрание.

– Еще бы не единогласно, – вмешался Дункан, – коли одна половина их лопочет по-английски, а другая тарахтит на гэльском, совсем как чайки да дикие гуси перед грозой. Чтобы с ними тут толком сговориться, надо прямо-таки всем языкам обучиться. Поэтому самое правильное гаркнуть им просто: «Да здравствуют Мак-Каллумор и Нокдандер!» – и дело с концом! А что до единогласия, то хотел бы я знать, как эти дубины посмеют не захотеть того, чего герцог и я хотим!

– Тем не менее, – сказал Батлер, – если у кого-либо из прихожан есть какие-нибудь сомнения, которые иногда могут быть у истинно верующих, я буду счастлив дать им любые разъяснения.

– Бросьте, сударь, голову над этим ломать, – заявил Дункан Нок, – и полошитесь на меня в этом деле. Сомнения! Как это так, черт возьми, они станут вдруг сомневаться в том, что им приказано? А уж коли так случится, то этакого истинно верующего, как вы его соизволили назвать, я подвяшу к корме своей лодки и протащу этак с милю по заливу! Вот тогда и посмотрим, не смоет ли водица Холи-лоха все его сомнения вместе с блохами, черт возьми! Остальная часть угрозы Дункана застряла в его глотке грозным рычанием, которым он дал понять, что методы обращения неверующих на путь истины не будут отличаться особой мягкостью. Дэвид Динс, без сомнения, выступил бы в защиту права христианской общины, являвшегося по его мнению, ее самой ценной и неотъемлемой привилегией, – выбирать пастора по своему усмотрению, но он как раз беседовал с Джини, расспрашивая ее о подробностях путешествия в Лондон с таким интересом, какой не проявлял даже к своей профессии и религиозным диспутам. Это обстоятельство послужило на пользу дружбе, завязывавшейся между ним и капитаном Нокдандером, вызванной, по мнению Дэвида, его неоспоримыми скотоводческими познаниями, а на самом деле основанной на строгом предписании герцога и его уполномоченного, в котором Дункану приказывалось всячески помогать Динсу и его семейству.

– А теперь, господа, – сказал Дункан повелительным тоном, – извольте пошаловать к ушину, а то мистер Арчибалд просто помирает с голоду и вон та саксонка тоше: та, что вытаращила глаза со страху и удивления, словно прешде ей не доводилось видеть шентльменов в юбках.

– Рубен Батлер, – сказал Дэвид, – захочет, наверно, сразу удалиться на покой, дабы собрать свои мысли перед предстоящим, чтобы труды его увенчались завтра успехом и благочестивые здешние пресвитериане насладились бы прелестью божественных истин.

– Как бы не так! – вмешался капитан. – Сразу видать, что вы их совсем не знаете. Пообещайте-ка им лучше, что они насладятся прелестью вот того пирога, запах которого я чую в воздухе (он задрал вверх свой вздернутый нос), и они отдадут за него все, что мистер Патлер или вы сами им наболтаете.

Дэвид простонал, но, подумав, что имеет дело с Галлионом, решил не вступать в бой. Они последовали за капитаном к дому и чинно уселись за стол, уставленный обильным ужином. Еще одним достойным упоминания обстоятельством этого вечера явилась молитва, прочитанная Батлером, которая показалась Нокдандеру слишком длинной, а Дэвиду – слишком короткой, из чего благосклонный читатель заключит, что продолжительность ее была как раз такой, какую требовал данный случай.

ГЛАВА XLV

Следующий день был очень важным для наших героев. Рубен Батлер должен был пройти через установленную шотландской церковью процедуру вступления в сан священника пресвитерианской общины Ноктарлити. Событие это настолько волновало маленькое общество, что, за исключением вновь назначенной коровницы, все встали очень рано.

Хозяин, аппетит которого возбуждался так же легко, как и его гнев, вскоре пригласил их к обильному завтраку, состоявшему по крайней мере из десяти видов молочных блюд, больших кусков холодного мяса, вареных яиц, яичницы, огромного круга масла, рыбы свежей, соленой, отварной и жареной, чая и кофе для тех, кто их любил, причем хозяин, подмигнув и указав в сторону небольшого люгера, стоявшего с подветренной стороны берега, сообщил им, что стоимость этих напитков сводится для него лишь к доставке ящиков с прибывшего судна на берег.

– Неужели контрабандный промысел существует здесь так открыто? – спросил Батлер. – По-моему, это вредно сказывается на морали здешних жителей.

– Герцог не отдавал никаких распоряшений насчет того, чтобы его прикончить, мистер Патлер, – ответил местный мэр, полагавший, что подобный ответ вполне оправдывал его попустительство.

Батлер был благоразумным человеком и понимал, что протесты хороши только тогда, когда они своевременны, и поэтому на сей раз ничего не ответил.

Когда завтрак близился к концу, в комнату вплыла не кто иная, как сама миссис Даттон в сиянии голубого платья и алых лент.

– Доброе утро, мадам, – обратился к ней церемониймейстер, – надеюсь, раннее вставание вас не слишком потревошило.

Почтенная дама извинилась перед капитаном «Нокандером», как она называла их хозяина, но прибавила:

– Как говорят у нас в Чешире, со мной приключилось то же самое, что с мэром Олтрингэма, который лежал, бывало, в постели до тех пор, пока не починят его штанов. Девушка принесла в мою комнату не тот узел, и пока она их все не перетаскала, так и не добралась до нужного. Итак, как я полагаю, мы все направляемся сегодня в церковь. Но скажите мне, пожалуйста, капитан Нокандер, неужели у вас на севере тут так заведено, что мужчины ходят в церковь в нижних юбках?

– Капитан Нокдандер, а не Нокандер, коли вам угодно, сударыня: потому, что я, сударыня, никому не подчиняюсь note 99. А что до моей одешды, то, с вашего позволения, сударыня, именно в ней я и пойду в церковь. Если бы я валялся в постели вроде вашего мэра, как его там звать, пока не починят моих штанов, то я бы, наверно, так оттуда и не вылез, потому что отродясь штанов не имел, а надевал их всего два раза в жизни, о чем с гордостью вспоминаю: это было, когда герцог привозил сюда свою герцогиню и она сама того пошелала, так что мне пришлось взять штаны в долг у священника и я ходил в них те два дня, что их светлости здесь пробыли. Но на такие неудобства меня уш, будьте уверены, никто больше не уговорит, ни мушчина и ни шеншина, кроме, конечно, самой ее светлости.

Хозяйка молочных ведер ответила на это дерзкое замечание лишь пристальным взглядом и сейчас же приступила к еде, причем было заметно, что тревоги предыдущего дня не сказались на ее аппетите.

После завтрака капитан предложил им всем проехаться на лодке, чтобы мисс Джини осмотрела свое новое жилище, и чтобы он сам смог проверить, все ли было подготовлено как следует к приезду новых жителей в доме Динса и в пасторате.

Утро было восхитительное, и огромные тени гор, отражаясь в волнах залива, словно в зеркальной глади озера, казалось, дремали там. Даже миссис Даттон перестала опасаться за свою жизнь. Она узнала от Арчибалда, что после проповеди будет нечто вроде пирушки (такого рода развлечения были ей весьма по сердцу), а что касается воды, то она была так спокойна, словно они совершали увеселительную поездку по Темзе.

Все общество село в большую лодку, называемую капитаном своей запряженной шестеркой каретой, за которой следовала лодка поменьше, служившая ему, как он говорил, двуколкой, и доблестный Дункан зарулил в сторону небольшой старинной церкви Ноктарлити; шесть дюжих гребцов налегли на весла, и лодка быстро заскользила вперед. По мере их приближения к суше горы словно отступали назад, и наконец перед ними раскинулась небольшая долина, по которой протекала неглубокая речка, сбегавшая с гор. Окружающая местность, сугубо сельская по характеру, напоминала своим видом строки давно забытого шотландского поэта, которые звучат примерно так: