Сын шевалье - Зевако Мишель (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Голос его то и дело срывался от волнения. Перетта невозмутимо и строго, как всегда, ответила:
— Не беспокойтесь, сударь. Я отведу ее прямо домой и всегда буду с ней.
Она тоже поднялась по лестнице.
— Здесь я вас оставлю, сударыня, — обратился Жеан к монахине. — У меня пистолет, предупреждаю вас. Один только звук -и я стреляю.
Никакого пистолета у Жеана не было, но монахиня ему поверила. В два прыжка он взобрался на стену и переставил лестницу наружу. Девушки спустились. Жеан тем временем вмиг сорвал с себя женскую одежду, положил в корзину и бросил вниз.
В этом месте стена выходила как раз на площадь с разрушенным эшафотом. Дорога шла вдоль стены и спускалась к воротам аббатства. Жеан велел Перетте идти другой дорогой, мимо птичника, и еще раз сказал:
— Не тревожьтесь обо мне.
Затем учтиво обратился к монахине:
— Простите, сударыня, что был вынужден применить силу -право, иначе не получалось.
С этими словами он спрыгнул наземь и в тот же миг услышал громкий визг — к монахине вернулся дар речи. Но Жеана это уже не тревожило.
Перетта подобрала корзину и взяла Бертиль под руку. Жеан видел, как они скорым шагом идут через площадь. Затем он поглядел под гору — там, у ворот аббатства, стоял целый отряд. Жеан улыбнулся:
— Вот почему Саэтта так подбивал меня украсть клад! Хотел, чтобы я попался с поличным!
Но думать о Саэтте было некогда. Жеан снова посмотрел вслед Бертиль с Переттой и заколебался: догонять их или скорее уходить в другую сторону? Отчего же он так раздумывал — неужели боялся? Отнюдь нет! «Просто, — размышлял он, — на меня могут напасть… но могут и не напасть. Провожать девушек, защищать в беде — мой долг, однако же самому навлекать на них неприятности… нет, это глупо! Охотятся-то не за ними, а за мной. Чем я от них дальше, тем для них спокойнее. «
Пока он так раздумывал, из-за разрушенного эшафота вышел человек. Жеан сразу узнал его:
— Господин де Пардальян! Само небо его послало! Теперь она спасена!
Бертиль тоже узнала Пардальяна и мгновенно подбежала к нему и в двух словах объяснила, что происходит. Пардальян постарался ее успокоить и пообещал помочь. Это ему было совсем не в тягость — напротив, он так и сиял. Его мысли были о Жеане: «Ага! Так вот зачем он шел в аббатство! Я, болван, подумал, что за кладом — а он выручал невесту! Как хорошо, дьявол, как хорошо!»
Он хотел направиться вниз по дороге, но в этот миг под холмом показался сторожевой отряд. Пардальян обернулся к Жеану и принялся бурно жестикулировать, показывая: девушки под его защитой, дорога вниз занята — значит, надо спасаться наверх, потому что там еще никого нет. Жеан все прекрасно понял.
Тогда Пардальян взял под руки обеих девушек и скорым твердым шагом направился вниз. Примерно на полпути к подножью им повстречался отряд. Дорога была узкая — пришлось идти прямо через строй солдат. Но те пропустили незнакомого дворянина с двумя девушками, не обратив на них никакого внимания.
Мы должны сказать, что Пардальян успел обойти весь холм кругом и знал, что предприняли Кончини и дежурный офицер. И тот, и другой теперь находились возле ворот аббатства, а с ними — человек сорок: частью солдаты, частью брави на службе у Флорентийца.
Итак, подножие холма охранялось тщательно, однако вершина — Пардальян успел убедиться и в этом — была совершенно свободна. Ведь Кончини с офицером были уверены, что Жеан Храбрый выйдет из монастырских ворот — и никак иначе. Вот почему Пардальян посоветовал Жеану идти вверх, а сам преспокойно отправился с девушками по дороге. Он рассудил так:
— Пока Кончини сообразит подняться на гору, будет поздно: Жеан уйдет уже далеко. А девушка с Кончини никак не может столкнуться — он от ворот не отойдет ни за что на свете.
Все же он держался настороже: то и дело оборачивался проверить, не идет ли кто за ними.
Через полчаса все трое подошли к калитке Перетты. Пардальян теперь был спокоен: никто за ними не следил, никто не будет знать, где скрывается Бертиль. А Жеан, конечно, уже прошел мимо Клиньянкура к дороге на Сен-Дени и там спокойно войдет в город.
Юноша хотел явиться к Перетте не раньше, чем через два-три дня. Бертиль знала: ей нельзя никуда отлучаться из дома. Дом стоял за крепкой высокой оградой — снаружи и не увидишь. Значит, все в порядке: если не случится ничего непредвиденного, Бертиль в полной безопасности.
Глаз Пардальяна никогда не ошибался. За ними никто не шел — это правда. Однако…
Задолго до того, как Пардальян с двумя девушками приблизился к калитке, возле которой недавно чуть не погиб Жеан Храбрый, там появился некий человек с перевязанной головой. Лужайка напротив калитки была окружена забором. Человек прошелся вдоль него, нашел дырку, пролез в нее. Дырка оказалась узкая — неизвестный поцарапался, но это его не огорчило. Попав на луг, неизвестный повернул назад и прямо напротив калитки улегся ничком за забором в густую траву. Он увидел Пардальяна, Бертиль и Перетту, услышал, как Перетта, открыв калитку, ласково сказала:
— Будьте как дома, госпожа Бертиль…
При этом имени неизвестный вздрогнул и вгляделся в девушку так, словно хотел запомнить черты ее лица на всю жизнь.
Кто же это был? Как он сюда попал и что тут делал? Скоро мы обо всем расскажем:
Глава 46
СМЕЛЕЕ, ЖЕАН ХРАБРЫЙ! В БОЙ!
Жеан Храбрый проводил девушек взглядом до угла площади и с облегчением вздохнул. Теперь-то он был спокоен: вместе с Пардальяном они дойдут до дома без всяких происшествий.
Одна забота свалилась с плеч; можно было подумать и о себе. Жеан прицепил шпагу к поясу (прежде она болталась на шее под женской одеждой и очень ему мешала), посмотрел лукаво на кучку солдат у входа в монастырь и отправился в путь своим пружинистым скорым шагом.
Как мы уже говорили, дорога шла мимо часовни святого Петра, пересекала место нынешней площади Терт, спускалась по другому склону холма и вновь выходила на большую дорогу, что шла к Сен-Дени. Кроме того, у подножия была развилка, от которой другая дорога вела вокруг холма направо — к тому перекрестку, где стоял крест.
Левая же дорога — та, по которой пошел Пардальян и по которой поднимался навстречу ему отряд, — вела, как мы уже говорили, к колодцу, а от колодца она поворачивала налево, продолжаясь до замка Монсо и заканчиваясь у городской стены.
Жеан поднялся на вершину холма. Оттуда было видно далеко во все стороны; ничто не загораживало обзор — лишь кое-где стояли крестьянские домики.
Прямо перед собой Жеан увидал отряд мчащихся во весь опор всадников. Он понял сразу: это скачут за ним. Идти вперед? Но это значит броситься волку прямо в пасть. Принять бой? Чистой воды самоубийство. Их слишком много… И Жеану пришлось повернуть обратно…
— Спущусь мимо колодца и пройду через ворота Сент-Оноре, — решил он. — Если, конечно, дорога свободна.
С этими мыслями он бросил взгляд вниз, к Монсо. Оттуда тоже стремглав скакали всадники.
— Я окружен! — понял Жеан.
Но он нисколько не растерялся. На площади стояло несколько лачужек (в частности, птичий двор). Рядом — заброшенные мастерские. Провались он к дьяволу, если не укроется в них! Перелезть бы только через забор — а там уж найдется, где пересидеть до ночи.
Но прежде нужно было добраться до площади и перебежать ее, покуда не поздно. Эскадрон не беспокоил Жеана — у него перед ними было достаточно форы. Опасны были караульные у ворот. Если они еще там стоят — все в порядке, но вдруг им пришло в голову подняться на площадь?
Жеан не бежал, но шел скорым, твердым, упругим шагом, чутко прислушиваясь и зорко оглядываясь кругом. Руку он держал на эфесе, чтобы в любой момент сразу выхватить шпагу. Он был подобен африканскому льву, уходящему от погони…
Жеан вышел на площадь и еле сдержал радостный вопль — пусто! Оставив хибарки справа, он направился прямо к разрушенному эшафоту, усмехаясь и приговаривая:
— Нет, Кончини, мы еще поспорим! Не на дурака напал!
