Авантюристы (СИ) - Турбин Андрей (библиотека книг .TXT) 📗
— Каким Макаром прикрывать-то? — встрял старый моряк.
— Иоганн Карлович, ну придумай что-нибудь, ты же у нас башковитый!
— Что есть «башковитый»? — спросил Заубер, покосившись на дядьку.
— Это у которого по всем статьям — семь пядей во лбу, — пояснил Терентий.
— А-а-а, — протянул «инженер Мюллер».
Ожидание, во время которого решили совершить прогулку по заливу на каике, длилось долго. Компаньоны молчали, разглядывая красоты побережья в вечернем освещении. Сергей беспрестанно поигрывал желваками и думал, по-видимому, о своём.
Наконец на город спустилась темнота. Вода зазмеилась отражавшимися в ней огоньками и «заговорщики» вернулись к усадьбе. К её задней стене с внешней стороны примыкал крытый павильон-фонтан, отделанный мрамором. Ещё вечером здесь было людно, но мрак прогнал обывателей, и теперь тишину нарушало только журчание воды из кранов, пение цикад, да отдаленное мерное деревянное пощелкивание колотушки ночного сторожа.
— Пора! — решил Нарышкин. — Ждать дальше нет никакой возможности. А ну, подсадите меня!
Вскарабкавшись с общей помощью на декоративный арочный фриз фонтана, Сергей схватился за ветку, росшую прямо из трещины в стене, подтянулся, опираясь на неё, и, шумно сопя, захрустел по черепичной крыше павильона, а оттуда уже перелез на стену. Прислушался, и, не услышав ничего подозрительного, махнул в сад.
— О-ё-ё! — этот звук сопровождал его приземление.
— Что там? Что случилось? — тревожно оглядываясь, приглушенно окликнули своего предводителя компаньоны.
— Здесь куст… с розами! — сипло отозвался Гроза морей, добавив непечатное слово по адресу стамбульских садовников.
— Все в порядке, я пошел к дому, и вы ступайте уже!
Терентий и Иоганн Карлович торопливо обогнули усадьбу и подошли к затейливо украшенному порталу, окаймляющему парадный вход.
Они потоптались в нерешительности на месте, стараясь держаться подальше от освещенного фонарями пятачка на тротуаре.
— Так и будем сумерничать? — спросил Терентий, переминаясь с ноги на ногу.
— Ничего не приходить мне на ум, — признался Иоганн Карлович.
— Давай, сударь мой, кумекай, а то торчим тут, как два статуя!
— Мне как-то стыдно начинайт, — развел руками Заубер. — Надо что-то закричать. Но вот что — то есть вопрос.
— Стыдится, пока не обвисится! — с досадой бросил Терентий. — Как по-ихнему будет «пожар»?
— Я не знать, — ответил немец и неожиданно сдавленным голосом крикнул почему-то по-французски: «О сэкур! Алле ля полис!» [25]
— Вот! — подбодрил Терентий, принимаясь дубасить в дверь парадного, — Давай, могешь ведь. К чему, сударь мой, себя сокращать? Ори по-театрашному, в полное горло!
Иоганн Карлович набрал воздуха и закричал что есть мочи: «Au voleur! Au feu! Au secours!» [26]
В то же время Гроза морей пересёк сад и подобрался к затемненному дому. Неподалеку от того места, где, по его мнению, должен был находиться черный ход, сохло развешанное на веревках бельё.
«Очень кстати», — решил про себя Нарышкин, сорвал впотьмах какое-то покрывало и набросил на себя, укрыв голову и плечи.
— Ничего себе получилась одалиска, — хмыкнул он, заражаясь от собственной находчивости.
Дверь, к несчастью, была закрыта изнутри, однако Сергея это обстоятельство никогда не останавливало. Он хорошенько потянул затейливую дверную ручку на себя, но та с неожиданным скрипом вырвалась из креплений и осталась у него в руках.
— Проклятье! — выругался Нарышкин. — Вроде, живут не бедно, а ручки дверные как следует приделать не умеют!
Он поискал вокруг, ухватил шест, держащий веревки с бельём, и поддел его в дверную щель снизу, нажав на получившийся рычаг. Шест обломился, но и дверь, подавшись, пронзительно пискнула и раскрылась.
Сергей шагнул в темноту коридора, одновременно почувствовав, как большой дом, дотоле казавшийся мирно спящим, обретает движение. Затопали ноги, послышались голоса, в комнатах стал зажигаться свет. Мимо укрывшегося под лестницей Нарышкина, пробежали несколько встревоженных слуг с фонарями.
«Иоганн с дядькой начали действовать», — понял Гроза морей и стал осторожно подниматься на второй этаж. Здесь было все еще тихо, и Сергей, решив передохнуть и отдышаться, спрятался в какую-то неглубокую нишу за портьеру. Он простоял там с минуту, слыша, как шум в нижних покоях все усиливался.
Вдруг мимо него прошлёпали по мрамору пола босые пятки, на портьеру упал трепещущий свет свечи, и сонный женский голос недовольно произнес: «Чи шо вони там з глузду зъихали такой гай подымать?»
Нарышкин вынырнул из своего убежища и схватил руку, держащую свечу.
— Тихо ты, — прошипел он, другой рукой зажимая готовый взорваться криком рот. — Я ничего тебе не сделаю!
Женщина, а это была Галина-Гюзель, сдавленно охнула и испуганно закивала головой.
— Где русская девушка? Ты её видела? — Сергей постепенно убрал руки. — Только не вздумай кричать! Видела ты её?
— А як же, видала, — успокаиваясь, кивнула Галина и жестом пригласила Сергея следовать за собой.
Они прошли длинным коридором на женскую половину. Галину окликнули из-за полуоткрытой двери покоев, но та успокоительно ответила что-то по-турецки и потащила Нарышкина за рукав дальше.
У дальней двери женщина остановилась.
— Здесь вона, сердэнько! Под замком мается!
Сергей осторожно тронул дверь — заперто. Он отступил на шаг назад и со всего маху наддал плечом. Галина ойкнула, выронив свечу, замок с хрустом приказал долго жить, и дверь распахнулась.
Нарышкин порывисто шагнул вперед и… тут же получил сильный удар по голове. Перед глазами его поплыли разноцветные новогодние шары…
— Серёжа! Сергей Валерьянович! Очнись! — он почувствовал, что кто-то с силой трясет его за плечо.
— Катя… — выдавил из себя Гроза морей, пытаясь встать.
Его подняли четыре женских руки, и, пошатываясь, Сергей прислонился к дверному косяку, силясь в то же время сообразить, что такое с ним произошло.
— Как же это меня впотьмах угораздило Вас ушибить, — хлюпнула носом Катерина, под ногами у нее заскрипели осколки глиняного кувшина. — Думала, это сынок хозяйский сызнова…
— Что «сызнова»? — поинтересовался Нарышкин, потирая ушибленный лоб.
— Тикать вам трэба! — посоветовала Галина-Гюзель, сердобольно глядя на Катерину.
— Уходим, — Нарышкин и Катерина, поддерживая друг друга, бросились по коридору, но тут разом стало как-то очень шумно, возникло много света, и женская половина дома наполнилась вооруженными слугами. Они вели связанных Заубера и Терентия.
— Вуаля, — смущенно сказал Иоганн Карлович. — Песенка есть спета!
— Жён Пети проблем, — добавил дядька Терентий.
Появился и сам хозяин дома — мощный старец в халате нараспашку и съехавшей набок феске, с выпяченной, как у снегиря, седой грудью и аккуратно подстриженной седой же бородой. В одной руке кадиаскер держал обнаженную саблю. С удивлением Сергей заметил, что другая рука прижимала к боку потрепанный французский том собрания сочинений мсье Дюма. Точно такое собрание, правда, новое, с иголочки, стояло на книжной полке в имении Нарышкиных.
Кылыч-эфенди перебросился несколькими фразами с Галиной, после чего жесткое выражение лица его несколько смягчилось, но тяжелая складка все еще никак не хотела сойти с переносицы кадиаскера.
Нарышкин скинул с себя ненужную более маскировку, и его флотский китель засиял позументами в неверном свете свечей.
Хозяин дома хмыкнул и поглядел на непрошенного гостя уже, пожалуй, с некоторым уважением.
— Франк?
— Тебе-то какое дело! Ну что, Иоганн Карлович, попались мы с Вами, — попытался улыбнуться Сергей. — Всё, теперь наше дело — зиндан!
— Но зиндан, — перехватив фразу, внушительно произнес Кылыч-эфенди. — Но зиндан! Нё па туше, — добавил он с сильным восточным акцентом, не коверкающим всё же смысл фразы.
