Королева-Малютка - Феваль Поль Анри (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
– Что делать? – спросил Симилор.
Дверца первого фиакра открылась, и Саладен выпрыгнул прямо в лужу.
– Выходите, господа, – приказал он тем, кто оставался в экипажах.
Мгновение спустя члены «Клуба Черных Шелковых Колпаков» уже совещались под крышей из шести зонтов.
Мнения в этом союзе разделились так: Комейроль, Добряк Жафрэ, доктор Самюэль и Принц настаивали на том, чтобы уйти.
Но Саладен, единственный из всех, был против. Он приказал им остаться – и они остались.
XIX
НОЧНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Мы оставили мадемуазель Гит-Чего-Изволите мирно спящей рядом с потерявшей сознание герцогиней. Мадемуазель Гит долго еще похрапывала от всей души. Проспавшись после своей ночи в Аньере и завтрака в «Буа-Коломб», она очнулась в очень красивом будуаре – задней комнате домика в саду.
– Ни и ну! – сказала она себе. – Что за нежная забота со стороны дорогой мамочки! По-моему, мы споемся!
Она позвонила. Две горничные ожидали, пока она соизволит заняться своим туалетом. Еще вчера мадемуазель Гит сама стирала свои воротнички, сегодня же она с поистине королевской непринужденностью позволяла себя обслуживать.
Перед обедом к ней зашла госпожа герцогиня де Шав, и Гит расцеловала ее в обе щеки. Девушка не была злобным созданием: ей искренне хотелось принести счастье в свою новую семью.
Она даже не заметила, что первые порывы материнской любви у мадам де Шав сменились холодностью.
Она уселась за стол между герцогом и герцогиней, чувствуя себя ничуть не хуже, чем, бывало, в отдельном кабинете «Золотого Дома». Мадам де Шав чрезвычайно церемонно представила ее.
Герцог показался ей человеком холодным и неразговорчивым, но вежливым. Она одна взяла на себя труд поддерживать беседу – и при этом ела с завидным аппетитом.
Герцог и герцогиня обменялись лишь несколькими словами. Вид у герцогини был явно болезненным.
Оставшись после обеда в одиночестве, поскольку ей не пришло в голову последовать за мадам де Шав в ее апартаменты, мадемуазель Гит, посоветовавшись сама с собой, решила:
«Здесь можно сдохнуть от скуки! Самое умное, что можно сделать – смыться отсюда при первом удобном случае. Моя дорогая матушка унылая, как ночной колпак, мой благородный отец похож на ревнивого испанца, а господин маркиз де Розенталь – один из самых нудных и назойливых типов, каких я только встречала в своей жизни. Каждый веселится, как может».
Для начала она приказала заложить экипаж и одна отправилась кататься в лес.
Назавтра мадам де Шав осталась в постели. Мадемуазель Гит нанесла ей коротенький визит утром и предупредила, что весь день будет занята.
Господни маркиз де Розенталь зашел ее навестить. Она показала ему особняк сверху донизу – от парадных гостиных до помещений, предназначенных для кабинетов и кассы Бразильской компании. Пообедав в своих покоях вместе с маркизом, она отправилась с ним в Оперу.
Мадемуазель Гит ближе был Аньер и улица Вивьенн, чем квартал Ле Пелетье. Тем не менее, сидя в своей ложе, она выглядела настоящей маркизой и уж во всяком случае походила на нее больше, чем Саладен – на маркиза.
Дело обстояло очень просто – всему виной было то, что настоящие маркизы из кожи вон лезли, стараясь походить на мадемуазель Гит.
Записные моралисты советовали им – да и сейчас советуют – помериться силами с мадемуазель Гит, чтобы вернуть мужей и кузенов к принятым в высшем свете развлечениям. Маркизы послушались и теперь имеют у своих кузенов успех того же рода, что и мадемуазель Гит, но несколько менее блестящий.
Чего они добились у мужей – вот это мне неизвестно.
Выйдя из Оперы, Саладен возымел желание проверить, хорошо ли затвердила мадемуазель Гит список мелких услуг, которых он от нее ожидал, но ему не хватило духу. Дело было серьезное и опасное, и он перенес урок на следующий день.
Назавтра же, едва он произнес первые слова, как мадемуазель Гит перебила его – и совершенно успокоила.
– Может, кто другой и не согласился бы, – сказала она, – но я-то на все готова. Не стоит труда надевать перчатки, чтобы объясняться со мной. Вы не похожи на человека, который задаром благодетельствует молодым девушкам, и я никогда не думала, что пришла сюда для того, чтобы низать жемчуг.
Беспокойство Саладена улеглось, но кое-какие сомнения у него все же оставались.
– Вы далеко пойдете, – ответил он, – и я верно оценил вас. Но то, что предстоит сделать, – довольно трудная штука.
– Ну, валяйте. – Мадемуазель Гит его заявление нисколько не взволновало.
– Надо будет открыть нынешней ночью калитку в ограде, выходящую на авеню Габриэль.
– У меня есть ключ, – сказала мадемуазель Гит.
– Как? Уже?! – вскричал пораженный Саладен.
– Я его попросила на случай, если мне захочется вернуться через эту калитку ночью или днем. Я не стесняюсь, ни в чем себе не отказываю, что попросила, то и получила, и все-таки здесь – смертная тоска… Ну, выкладывайте, что у вас там еще…
Она думала, Саладен кинется целовать ее, так он обрадовался, но он ограничился весьма пристойным рукопожатием.
И продолжил свои нескончаемые объяснения.
Мадемуазель Гит слушала его очень внимательно, не выказывая ни малейшего волнения.
Когда с разъяснениями было покончено, она только и сказала:
– А сколько я получу за работу?
– Пятьдесят тысяч франков, – ответил Саладен. Она состроила гримасу.
– Ладно, не будем торговаться, – сказал он. – Сто тысяч франков – и договорились, что это последняя цена.
– И мне можно будет исчезнуть?
– Полная свобода!
Она бросила наполовину выкуренную папироску, до тех пор зажатую между ее молочно-белыми зубами, ударила Саладена по руке и подытожила:
– Ставки сделаны, по рукам!
Саладен еще на некоторое время задержался в особняке, чтобы вычертить точный его план и дополнить свои инструкции. Перед уходом он снова крепко пожал ручку мадемуазель Гит.
– Не забудьте пароль! – предупредил ее Саладен.
– Я еще ни разу в жизни ничего не забыла… До скорого!
Саладен откланялся. Мадемуазель Гит окликнула его, чтобы – рискуя удивить своих читателей! – сказать:
– Знаете, эта женщина страдает. Она была добра ко мне, и я не хочу, чтобы ей причиняли зло.
Саладен не имел ни малейшего желания причинять зло госпоже герцогине, он заверил мадемуазель Гит в невинности своих намерений и наконец удалился.
Было еще довольно рано. Оставшаяся в одиночестве мадемуазель Гит не испытывала угрызений совести, но ощущала нестерпимую скуку. Она нанесла визит вежливости мадам де Шав, которая лежала в шезлонге и, казалось, была совершенно истерзана лихорадкой. Таким образом ей удалось убить полчаса.
Выходя от герцогини, Гит зевала так, что едва не вывихнула челюсть.
Около десяти часов она приказала подать себе очень недурной ужин и отпустила своих служанок.
Она была из тех людей, которые способны в одиночестве есть и пить с искренним удовольствием. Когда часы прозвонили половину двенадцатого, она все еще сидела за столом, попивая мелкими глотками шестой бокал шартреза.
Ужин помог ей развеселиться.
– Придется поднапрячься, – сказала она. – Я предпочла бы хорошую погоду, но мне случалось подхватывать простуду и из-за одного луидора, а тут речь идет о пяти тысячах ливров дохода!
Настал условленный час. Она оделась потеплее, взяла ключ и вышла в сад.
Сад был буквально затоплен: дождь стоял сплошной стеной. Мадемуазель Гит отважно прошла по аллеям и стала искать укрытие, где можно было бы дождаться условленного сигнала.
На полдороге к ограде она оглянулась и посмотрела на особняк.
В нескольких окнах горел свет, но это были ночники, стоявшие у изголовья спящих. Только спальня мадам де Шав была ярко освещена.
В комнатах герцога царила темнота, равно как и в кабинетах Бразильской компании.
– Мой почтенный папаша пьет и играет, – сказала себе мадемуазель Гит. – Вот кто умеет пожить! Он осыпает женщин банковскими билетами и за один вечер, не моргнув глазом, проигрывает десять тысяч луидоров! Просто больно видеть, как его грабит такой тупица, как господин де Розенталь!
