- - Клюев Николай Алексеевич (читать книги бесплатно TXT) 📗
И вот, окольною тропой,
30 Идем с уздой и кличем: сивка!
Поют хрустальною трубой
Во мне хвоя, в тебе наливка —
Тот душегубный варенец,
Что даль рязанская сварила.
Ты — Коловратов кладенец,
Я — бора пасмурная сила.
Таран бумажный нипочем
Для адамантовой кольчуги...
О, только 6 странствовать вдвоем,
40 От Соловком и до Калуги,
Через моздокский синь-туман,
На ржанье сивки, скрип косули!..
Но есть полынный, злой дурман
В степном жалеечном Июле.
Он за курганами звенит
И по-русалочьи мурлычет:
«Будь одиноким, как зенит,
Пускай тебя ничто не кличет».
Ты отдалился от меня,
50 За ковыли, глухи лужи...
По ржанью певчего коня
Душа курганная недужит.
И знаю я, мой горбунок
В сосновой лысине у взморья;
Уж преисподняя из строк
Трепещет хвойного Егорья.
Он возгремит, как Божья рать,
Готовя ворогу расплату,
Чтоб в книжном пламени не дать
60 Сгореть родному Коловрату.
Между 1916 и 191
8250. Белая повесть
Памяти матери
То было лет двадцать назад
И столько же зим, листопадов,
Четыре морщины на лбу
И сизая стежка на шее —
Невесты-петли поцелуй.
Закроешь глаза, и Оно
Родимою рябкой кудахчет,
Морщинистым древним сучком
С обиженной матицы смотрит,
10 Метлою в прозябшем углу
На пальцы ветловые дует.
Оно не микроб, не Толстой,
Не Врубеля мозг ледовитый,
Но в пабедья час мировой,
Когда мои хлебы пекутся,
И печка мурлычет, пьяна
Хозяйской, бобыльною лаской,—
В печуре созвездья встают,
Поет Вифлеемское небо,
20 И мать пеленает меня —
Предвечность в убогий свивальник.
Оно нарастает, как в темь
Измученный, дальний бубенчик,
Ныряет в укладку, в платок,
Что сердцу святее иконы,
И там серебрит купола,
Сплетает захватистый невод,
Чтоб выловить камбалу-душу,
И к груди сынишком прижать,
30 В лесную часовню повесить,
Где Боженька книгу читает,
И небо в окно подает
Лучистых зайчат и свистульку.
Потом черноусьем идти,
Как пальчику в бороду тятьке,
В пригоршне зайчонка неся —
Часовенный, жгучий гостинец.
Есть остров — Великий Четверг
С изюмною, лакомой елью,
40 Где ангел в кутейном дупле
Поет золотые амини,—
Туда меня кличет Оно
Воркующим, бархатным громом,
От ангела перышко дать,
Сулит — щекотать за кудряшкой,
Чтоб Дедушка-Сон бородой
Согрел дорогие колешки.
Есть град с восковою стеной,
С палатой из титл и заставок,
50 Где вдовы-Ресницы живут
С привратницей-Родинкой доброй,
Где коврик моленный расшит
Субботней страстнбю иглой,
Туда меня кличет Оно
Куличневым, сдобным трезвоном,
Христом разговеться и всласть
Наслушаться вешних касаток,
Что в сердце слепили гнездо
Из ангельских звонких пушинок.
60 То было лет десять назад
И столько же вёсен простудных,
Когда, словно пух на губе,
Подснежная лбснилась озимь,
И Месяц — плясун водяной
Под ольхами правил мальчишник.
В избе, под распятьем окна
За прялкой Предвечность сидела,
Вселенскую душу и мозг
В певучую нить выпрядая.
70 И Тот, кто во мне по ночам
О печень рогатину точит,
Стучится в лобок, как в притон,
Где Блуд и Чума-потаскуха,—
К Предвечности Солнце подвел
Для жизни в лучах белокурых,
Для зыбки в углу избяном,
Где мозг мирозданья прядется. —
Туда меня кличет Оно
Пророческим шелестом пряжи,
80 Лучом за распятьем окна,
Старушьей блаженной слезинкой,
Сулится кольцом подарить
С бездонною брачной подушкой,
Где остров — ржаное гумно
Снопами, как золотом, полон.
И в каждом снопе аромат
Младенческой яблочной пятки,
В соломе же вкус водяной
И шелест крестильного плата...
90 То было сегодня... Вчера...
Назад миллионы столетий,—
