Рейнеке-лис - фон Гёте Иоганн Вольфганг (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Риск на меня возложив: посмотрю, мол, что будет. И все же
Влез я в пещеру и долго брел, содроганьем охвачен,
Длинным, извилистым ходом, казавшимся мне бесконечным.
То, что увидел я, ужасом было, какого вторично
Я б не хотел и за горы червонного золота видеть.
Что за вертеп отвратительных тварей, огромных и малых!
Эта старуха, их маменька, — вот уж воистину дьявол!
Пасть безобразно широкая, длинные страшные зубы,
Длинные ногти на длинных руках и ногах и предлинный
Хвост на самой спине. Ничего отвратительней в жизни
Я не видал! А детеныши — столь же уродливо-гадки.
Ох, что за чудища: то ль привидения, то ль чертенята!
Самка таким меня встретила взглядом, что стало мне жутко.
Ростом была она больше, чем Изегрим, кой-кто из деток
Не уступал ей почти. Весь выводок мерзкий вповалку
На перепревшей соломе лежал, до ушей в нечистотах.
Ну, и воняло в их логове! Так и в самой преисподней
Серой не будет вонять! Говоря вам по совести чистой,
Что-то мне там не понравилось: их чересчур было много.
Я же один, и какие мне страшные корчили рожи!
С мыслями все же собравшись, одно я попробовал средство:
Я их сердечно приветствовал, наперекор своим чувствам,
Выдал себя за их старого друга, назвал я старуху
Тетушкой, братцами — деток ее, на слова не скупился.
«Дай вам бог счастья, — сказал я, — на долгие, долгие годы!
Все это ваши детишки? Нечего спрашивать даже, —
Очаровательны! Так жизнерадостны, так миловидны!
Выглядят, бог мне свидетель, как чистокровные принцы!
Честь и хвала вам за то, что вы столь достойным потомством
Род умножаете наш! Обрадован я чрезвычайно.
Счастлив с такою родней я знакомство свести покороче.
Ибо в тяжелое время без близких особенно трудно».
Так ее превознося, хоть совсем и не это я думал,
Обворожил я старуху; она отвечала мне тем же:
Назван племянником был, обласкан, как родственник близкий,
Будто бы дура и вправду со мною в родстве состояла.
Хоть величание тетушкой мне помогло, но от страха
Потом я весь обливался. Она же тепло мне сказала:
«Рейнеке, наш драгоценнейший родственник, милости просим!
Как поживаете? Вам на всю жизнь я обязана буду
За посещенье. Прошу преподать и внушать моим детям
Разные мудрые мысли, — пусть в жизни они преуспеют».
Вот что услышал я. Видите, кое-какими словами, —
Тем, что назвал ее тетушкой, тем, что пожертвовал правдой, —
Много выиграл я, хоть, впрочем, сбежал бы охотно.
Нет же! Она меня не отпускала: «Мой милый племянник,
Что ж вы торопитесь? Я угостить вас хотела, останьтесь!»
Тут принесла она столько еды! Перечислить подробно
Все не могу вам теперь, но я был удивлен чрезвычайно:
Где это все достается? Отведал я рыбы, козули,
Разнообразной, вкуснейшей, самой изысканной дичи!
Как ни наелся я там, но еще получил от хозяйки
Дивный, изрядный кусочек оленины свежей в подарок
Для передачи семье, и простился отменно любезно.
«Рейнеке, ждем вас почаще!» — сказала она на прощанье.
Я обязался, конечно, и выбраться поторопился.
Радости в сущности не было там ни глазам и ни носу:
Видел я смерть свою — и удрал, и бежал без оглядки
Тем же извилистым ходом до выхода, прямо к деревьям.
Изегрим стонами встретил меня, я спросил о здоровье,
Он мне ответил: «Прескверно, с голоду я подыхаю».
Я пожалел его и целиком ему отдал олений
Лакомый окорок, тут же прожорливо съеденный волком.
Как он тогда благодарен мне был, а теперь и не помнит!
Окорок быстро прикончив, сказал он: «Узнать разрешите,
Кто проживает в пещере? Что из себя представляет
Это жилье? Как приняли вас?» И чистейшую правду
Я ему выложил: самое это гнездо, мол, ужасно,
Снеди же лакомой там изобилье, и если он хочет
Долю свою получить, пусть идет и войдет посмелее,
Но, чтобы пуще всего опасался он правды излишней.
Я повторил ему даже: «Хотите добиться успеха —
Правду припрячьте подальше. Носящий ее бестолково
На языке постоянно, терпит повсюду гоненья:
Вечно в хвосте, обойден и — гляди-ка — за стол не посажен!»
Я наставлял его: «Помните: что б ни случилось увидеть,
Вы только то говорите, что каждому выслушать лестно,
И отнесутся к вам дружески». Вот что от чистого сердца,
Мой государь справедливейший, было мной сказано волку.
Изегрим наоборот поступил, поплатившись жестоко:
Раз он меня не послушал, то так ему, значит, и надо.
Космы его уж достаточно седы, но на волос даже
Мудрости вы не найдете под ними! Подобным субъектам
Чужды тонкие мысли. Народ неотесанный, грубый,
Мудрости ценность, естественно, не в состоянье постигнуть.
Честно ему я внушал отказаться на сей раз от правды.
«Сам я приличия знаю!» — заносчиво он мне ответил
И устремился в пещеру, а там получил по заслугам
Страшную самку увидев, решил он, что это — сам дьявол.
Ну, и детеныши тоже! И он, ошарашенный, крикнул:
«Аи, что за гнусные звери! На помощь! И все эти твари —
Ваши родные щенята? Поистине — чертово семя!
Да утопите вы их, чтобы мерзкое это отродье
Не расплодилось на свете! Когда б они были моими,
Я бы их передушил. Отнести бы их всех на болото
Да навязать на камыш, этих грязных вонючих уродов, —
Сколько б тогда чертенят на такую приманку поймалось!
Да, «обезьяны болотные» — им подходящая кличка!»
Это услышав, мамаша их рассвирепела, конечно:
«Дьявол какой вас прислал? Кто звал вас, такого нахала?
Что вы пришли грубиянить? Какое вам дело — красивы ль
Дети мои, безобразны ль? Тут был перед вашим приходом
Рейнеке-лис, многоопытный муж, понимающий больше.
Он же заверил меня, что все дети мои миловидны,
Благовоспитанны, очень хвалил их манеры, признался
В том, что родней приходиться им рад. Это сказано было
Очень торжественно час лишь назад, вот на этом же месте.
Пусть мои дети не нравятся вам, но по совести скажем:
Вас ведь никто и не звал! Вот, Изегрим, так вы и знайте!»
Он же съестного потребовал сразу, сказав очень грубо:
«Ну-ка тащите сюда, а не то я искать помогу вам!
Хватит с меня разговоров!» Собрался он было обшарить
Сам все запасы ее, но ему это выпало боком:
Та на него как набросилась — стала кусать и царапать, —
Шкуру на нем изодрала своими зубами, ногтями.
Так же свирепо, как мать, кусались, царапались дети.
Волк с окровавленной мордою взвыл, заревел и пустился,
Не защищаясь нисколько, бежать во всю прыть из пещеры.
Я увидал его страшно истерзанным, шкура — вся в клочьях,
Надвое ухо распорото было, а нос окровавлен.
Ран получил он от них предостаточно, шкуру на совесть
Там обработали волку! Я к нему сразу с вопросом:
«Вы ей, как видно, сказали всю правду?» На что он ответил:
«Все, что я думал, все то и сказал ей. Проклятая ведьма!
Как изуродован я! Вот здесь бы нам встретиться с нею, —
Дорого мне заплатила б! Но, Рейнеке, вам приходилось
Где-нибудь видеть подобных детей, отвратительных, злобных?
Это их маменьке тоже сказал я. Ну-ну! О пощаде
Нечего было и думать: хлебнул я в том логове горя!»
«Что же, вы спятили? — я говорю ему. — Я ведь другому
Вас наставлял, простака, — вам сказать надлежало иначе:
«Милая тетя, привет вам! Здоровы ли вы и здоровы ль
Ваши примерные детки? Как счастлив я снова увидеть
Старших и младших кузенов!..» Тут Изегрим вдруг взбеленился:
«Тетушкой мне величать эту ведьму? А выродков этих
Братцами? К черту! Такое родство и представить мне жутко!
Тьфу! что за гнусная шайка! Хоть век эту сволочь не видеть!»
