ЭТА КРАСОТКА ВЕСНА
Перевод И. Озеровой
Эта красотка весна
Из дому гонит девиц,
Эта красотка весна
Солнцем озарена.
Манит к фонтану прийти
Эта красотка весна,
Нужно любовь мне найти,
Ту, что на свете одна.
Трели апрельские птиц,
Клятва, что будешь верна, —
Эта красотка весна
Из дому гонит девиц.
Девушке пара нужна,
Парень в кадрили как принц,
Эта красотка весна
Солнцем озарена.
Нежно скрестила пути
Юных парней и девиц,
Эта красотка весна,
Солнцем озарена.
Эта красотка весна —
Времени капля одна,
Очень красива весна —
Недолговечна она.
ГИЛЬВИК
Перевод М. Ваксмахера
Гильвик( Эжен Гильвик; подписывает стихи только фамилией; род в 1907 г.). — Родился в Бретани. Вступил в годы войны во ФКП, сотрудничал в антифашистских изданиях. Известность ему принес сборник «Из земли и воды» (1942), за которым последовали «Изломы» (1947), «Достигать» (1949), «Сфера» (1963), «Вместе» (1966), «Зарубки» (1971) и др Гильвик — один из тех редких поэтов своего поколения, которые ничем не обязаны сюрреализму, кроме, пожалуй, вкуса к стремительному, неожиданному, лишенному всяких риторических оправданий образу, способному вызвать столь же мгновенную реакцию читателя. Стих Гильвика сродни менгирам и дольменам его родной Бретани: он так же плотен, прост, массивен, весом и почти осязательно конкретен; недаром один из лучших его сборников, «Карнак» (1961), назван именем знаменитой «каменной рощи» доисторических мегалитов.
Стихи Гильвика (в переводе М. Ваксмахера) вышли в 1969 г.
ПЕСНЯ
«Аминь», — прошептала земля в печали,
Когда его гроб в нее опускали.
«Аминь», — прошептала короткое слово.
А может, другое какое-то слово.
Но не кричала, вот что бесспорно.
Впрочем, он тоже молчал упорно.
Земля с человеком была заодно.
А больше об этом нам знать не дано.
ДОГОРАЮЩИЙ КОСТЕР
Там, внутри, в глубине,
Протяженность уходит, сжимается,
Сливается с бесконечностью.
И вот уже нет ничего — только шар,
Беспредельный, невидимый,
В котором чудовищной плотью
Пульсирует чернота.
А в немыслимых далях
Одинокий, затерянный
* * *
«День ли будет…»
День ли будет
В полях
Или ночь —
Однажды ты непременно
Зачерпнешь ладонью
Дождевой воды из канавы.
Чтобы капля послушалась ветра
И упала на камень
Какой-нибудь древней стены
Между лесом и лугом.
Это нужно для камня,
Это нужно для капли,
Это нужно для нас.
* * *
«Нам хотелось всегда…»
Нам хотелось всегда
Обогнать торопливое время,
Раньше него погрузиться
В свинцовую массу того, что еще не свершилось,
Заарканить вольное нечто,
Чего приручить не успело время,
И, прижимая добычу, глядеть,
Как, выбиваясь из сил, торопится время
К нашему берегу сквозь века и туманы.
КРУГЛОЕ
— Разве что-нибудь есть на земле
Круглее, чем яблоко?
— Если под словом «круглое»
Понимать что-то просто круглое,
Тогда биллиардный шар
Круглее любого яблока.
Но если ты словом «круглое»
Называешь тугое, плотное,
До краев налитое круглостью,
Круглое сочной тяжестью, —
Нет ничего на земле
Круглее, чем яблоко.
* * *
«Вечности…»
Нам другого
Скорей не хватало:
Мы не умели претворить ее в будни,
В луга, в облака,
В слова и поступки,
Понятные людям.
Но для себя мы ее сберегали.
Это было не очень трудно.
И порой
Нам вдруг становилось ясно,
Что вечность — мы сами.
* * *
«Нет, неспроста…»
Нет, неспроста
При виде малейшего пламени
Мы вздрагивали с тобой,
Неспроста каждый раз
Перед свечою, костром
Наши руки друг друга искали,
Точно некий обряд совершали —
То ли славили пламя,
То ли его заклинали.
