- - Клюев Николай Алексеевич (читать книги бесплатно TXT) 📗

Какие Припяти и Евфраты

Протекают в жилах кровями?

Не закат ли пустыни в мочках,

Леопарды у водопоя?..

В осиновых терпких почках

Есть бцет халдейского зноя,

Есть в плотничьих звонких артелях

Отгулы арабской стоянки...

Зареет в лапландских метелях

Коралловый пляс негритянки.

Кораллы на ладожской юфти —

К словесному, знать, половодью...

В церквушке узорчатый муфтий

Рыдает над ветхой Триодью.

То встреча в родимых бороздах

Зерна с земляными сосцами.

У парня в глазницах, как в звездах,

Ночное зеленое пламя,

Как будто в бамбуковых дебрях

За маткой крадутся тигрята,

И жёлчью прозябли на вербах

Имбирь и чилийская мята.

419

Древний новгородский ветер,

Пахнущий колокольной медью и дымом бурлацких

костров,

Таится в урочищах песен,

В дуплах межстрочных,

В дремучих потемках стихов.

Думы — олбнецкие сосны

С киноварной мякотью коры,

С тульей от шапки Ивана-царевича на макушке,

С шумом гусиного перелета,

10 С плеском окуньим в излуке ветвей —

Живут в моих книгах до вечной поры.

Бобры за постройкой плотины,

Куницы на слежке тетерьей

И синие прошвы от лыж

К мироварнице — келье пустынной,

Где Ярые Очи — зырянский Исус

С радельной рубахой на грядке —

Вот мое сердце и знанье, и путь!

В стране холмогорской, в нерпячьем снегу,

20 Под старым тресковым карбасом

Нашел я поющий берестяный след

От лаптя, что сплел Ломоносов:

Горящую пятку змея стерегла,

Последье ж орлы-рыбогоны,

И пять кашалотов в поморье перстов

Познанья Скалу сторожили.

Я пламенем мозга змею прикормил,

Орлов — песнокрылою мыслью,

Пяти кашалотам дал зренье и слух,

30 Чутье с осязаньем и вкусом, —

Разверзлась пучина, к Познанья Скале

Лазоревый мост обнажая!

Кто раз заглянул в ягеля моих глаз,

В полесье ресниц и межбровья,

Тот видел чертог, где берестяный Спас

Лобзает шафранного Браму,

Где бабья слезинка, созвездием став,

В Медину ведет караваны,

И солнце Таити — суропный калач

40 Почило на пудожском блюде!

Запечную сказку, тресковую рябь,

Луну в толоконном лукошке,

У парня в серьге талисманный Памир,

В лучине — кометное пламя,

Тюрбан Магомета в стар^шьем чепце,

Карнак — в черемисской божнице,—

Всё ведает сердце, и глаз-изумруд

В зеленые неводы ловит!

Улов непомерный на строчек шесты

50 Развесила пестунья-память:

Зубатку с кораллом, с дельфином треску,

Архангельский говор с халдейским...

Глядь, вышла поэма — ферганский базар

Под сенью карельских погостов!

Пиджачный читатель скупает товар,

Амбары рассудка бездонны,

И звездною тайну страницей зовет,

Стихами — жрецов гороскопы.

Ему невдомек, что мой глаз-изумруд —

60 Зеленое пастбище жизни!

<1921>

420

На помин олбнецким бабам

Воскуряю кедровый стих...

Я под огненным баобабом

Мозг ковриги и звезд постиг.

Есть Звезда Квашни и Сусека,

Материнской пазушной мглы...

У пиджачного человека

Не гнездятся в сердце орлы.

За резцами не вязнут перья

Пеклеванных драчливый стай...

Не магнит, а стряпка-Лукерья

Указует дорогу в рай.

Там сосцы тишины и крынки

С песенным молоком...

Не поэты ли сиротинки,

Позабывшие Отчий дом?

Не по ним ли хнычет мутовка,

Захлебываясь в дрожжах?..

Как словесная бронза ковка

Шепелявой прозе на страх!

Раздышалась мякишем книга,

Буква «ша» — закваска в пере,

И Казбеком блещет коврига

Каравану пестрых тире.

<1921>

421

«Тридцать три года, тридцать три», —

Это дудка няни-зари,

Моей старой подруги...

Первый седой волос

И морщинок легкие дуги —

Знак, что и в мою волость

Приплетутся гости-недуги:

Лихорадка — поджарая баба,

Костолом — сутулый бродяга...

Ю В тени стиха-баобаба

Залегла удавом бумага.

Под чернильным солнцем услада