- - Клюев Николай Алексеевич (читать книги бесплатно TXT) 📗
Провидит сердце заране
Живой смоковничий мрак.
И когда огневой возница
Взнуздывает избу,
Каргопольским говором Ницца
Провещает Руси судьбу:
Пустозерье кличет Харраном,
Казуарами — журавлей...
Плывут по народным ранам
Караваны солнц-кораблей.
И, внимая плескам великим,
Улыбается мать-изба,
А за печью лебяжьим криком
Замирает миров борьба.
<1921>
409
Солнце верхом на овине
Трубит в лазоревый рог...
Как и при Рюрике, ныне
Много полюдных дорог:
В Индию, в сказку, в ковригу
(Горестен гусельный кус!),
Помнит татарское иго
В красном углу Деисус.
Грезит изба Гостомыслом,
Суслом — тверёзый корец...
Братья, по ранам иль числам
Огненный ведом конец?
Наше смертельное знамя
Сладостней персей и струн,
Пляшет тигренком над нами
Юное солнце коммун!
Эво, ревун на раките,
Кафр у тунгуса в гостях,
В липовом бабьем корыте
Плещет лагуною Бах,
В избах и в барках ловецких
Пляска сидонских ковров!..
Тянет от пущ соловецких
Таборным дымом стихов.
<1921>
410
На заводских задворках, где угольный ад,
Одуванчик взрастает звездистою слезкой;
Неподвластен турбине незримый Царьград,
Что звенит жаворонком и зябликом-тезкой.
Пусть плакаты горланят: «Падите во прах
Перед углем чумазым, прожорливой домной»,
Воспарит моя песня на струнных крылах
В позапечную высь, где Фавор беспотемный,
Где отцовская дума — цветенье седин,
Мозг ковриги и скатерти девьи персты...
Не размыкать сейсмографу русских кручин,
Гамаюнов — рыдающих птиц красоты.
И вотще брат-железо березку корит,
Что, как песня, она с топором не дружна...
Глядь, в бадейке с опарою плещется кит,
В капле пота дельфином ныряет луна,
Заливаются иволги в бабьем чепце,
(Есть свирели в парче, плеск волны в жемчугах!)
Это Русь загрустила о сыне-певце,
О бизоньих вигвамах на вятских лугах.
Стих — черпак на родной соловецкой барже,
Где премудрость глубин, торжество парусов...
Я в историю въеду на звонном морже
С по до донною свитой словесных китов!
<1921>
411. Мать
Она родила десятерых
Краснозубых, ярых сынов...
В материнских косах седых
Священный сумрак лесов:
Под елью старый Велес,
Пшено и сыр на костре,
И замша тюркских небес,
Как щит в голубом серебре.
Поет заклятья шаман,
Над жертвой кудрявится дым...
Родительский талисман
В ученую лупу незрим.
И мамин еловый дух
Гербарий не полонит...
Люблю величавых старух,
В чьих шалях шумы ракит,
Чьи губы умели разжечь
В мужчине медвежий жар,
Отгулы монгольских сеч
И смертный пляс янычар!
Старушья злая любовь
Дурманнее белены,
Салоп и с проседью бровь
Таят цареградские сны:
В Софию въехал Мурат,
И Влахерн — пристанище змей...
Могуч, боговидящ и свят,
Я — сын сорока матерей!
И сорок титанов-отцов,
Как глыбу, тесали меня...
Придите из певчих сосцов
Отпить грозового огня!
<1921>
412
Узорные шаровары
Вольготней потных кузнечных...
Воронье да злые пожары
На полях родимых запечных.
Черепа по гулким печуркам,
В закомарах лешачий пляс.
Ускакал за моря каурка,
Добрый волк и друг-Китоврас.
Лучше вихорь, пески Чарджуев,
На пути верблюжий костяк...
Мы борцы, Есенин и Клюев,
За ковригу возносим стяг,
За цветы в ушах у малайца,
За кобылий сладкий удой!
Голубке и ржаного зайца
Нам испек Микула родной,
Оттого на песенной кровле
Воркование голубей...
Мы — Исавы, в словесной ловле
Обросли землей до грудей.
И в земле наших книг страницы,
Запятые — медвежий след!..
Не свивают гнезд жаро-птицы
По анчарным дебрям газет.
На узорчатых шароварах
Прикурнуть ли маховику?..
Лишь пучина из глубей ярых
Выплескивает строку.
<1921>
