Песочная свирель. Избранные произведения мастеров Дзэн - Холин Юрий Евгеньевич (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

Сергей Николаевич Коваль, Юрий Евгеньевич Холин

Песочная свирель

ПЕСОЧНАЯ СВИРЕЛЬ [1] (Дзэн творчества)

Различные рассказы, байки, анекдоты, стихосложения и т. п., особенно представленные в письменном, печатном виде, т. е. графически зафиксированными, надолго застревают в нашем сознании и порой совсем независимо от нашей воли становятся советчиками в жизненных ситуациях. Но дзэнская проза и стихи традиционно прямо направлены на тему жизни и смерти, помогая людям разбираться в самих основополагающих принципах бытия.

Специфика нашего времени заставляет большую часть людей одержимо устремляться к накоплению материальных благ, порой абсолютно ненужных, и это становится делом, а иногда и принципом всей их жизни. Но все это одновременно ввергает нас в состояние напряженного беспокойства и тревоги, которое в свою очередь создает чувство необходимости поиска свободы от подобного рода нездорового цепляния. И в конце концов, если мы не безразличны к сами себе, то приходим к пониманию того, что свободны-то мы лишь тогда, когда не заняты, что обретаем еще больше, отдавая, достигаем большего будучи самими собой в первую очередь. А эта динамика необретения и есть суть созидательного процесса.

Время, в которое нам выпало жить, то есть конец 20, начало 21 веков, уникально помимо всего прочего еще и тем, что сознание дзэн становится неотъемлемой частью и западной культуры. Дзэн успешно ломает концептуальные барьеры, такие как личность и общество, живое и неживое, органично сливаясь с эгалитарными и демократическими воззрениями Запада. Работы наших современников, таких как Гарри Шнайдер, Роберт Айткин, Джоан Галифакс, Нхат Хан и многих других, исполненные дзэнской мыслью, вдохновляют людей к созданию вокруг себя чистых и мирных условий жизни. Чистых не только духовно, но и экологически, ибо общество погрязло в разрушительном процессе основ жизни на Земле.

Исходя из опыта последних лет, можно смело утверждать, что сложившийся западный дзэн, хотя и не столь зрелый, достойно вносит свою лепту в развитие сознания, лишенного эгоистических амбиций и предрассудков, наряду с традиционным дзэном Китая, Японии, Кореи.

Дзэнская мысль не обошла стороной и Россию, а вернее, попала куда надо в ней. Кроме чисто научных и научно-популярных работ о дзэне, написанных в связи с историческим развитием буддизма вообще, культуры вышеупомянутых стран Восточной Азии, их философских воззрений, появились работы, наполненные дзэнским в той или иной степени состоянием сознания и смелым отношением к восприятию действительности такой, как она есть, а не как преподносится.

Но дзэн русской души – это, как и все русское, умом не понимаемое, имеет свой неповторимый шарм, формирующийся из лирики и доверчивой сентиментальности, из хмельного бунтарства и полнейшего авосьного пофигизма, если не сказать точнее.

Так отклики Мастера Сия (в миру А. Снегирева) на высказывания Мастеров дзэн наполняют душу тихой радостью и спокойствием. И наоборот – произведения Виктора Пелевина, проникнутые дзэнской сатирой на жизнь России на стыке веков в «постиндустриальный» период будоражат сознание четкостью изложения таковости нелепости момента реальности настоящего. И если традиционный восточноазиатский дзэн возник по словам выдающегося переводчика и знатока буддийской литературы Эдварда Конзэ из буддизма Махаяны и китайских шуточек, западный дзэн – из вовлеченного буддизма в справедливость и социальный активизм, то русский дзэн вырастает из творческо-деятельного по…изма Иванушки-дурачка, анекдотов про Василь Иваныча и Владимира Ильича, сознания «первоначального накопления кармы» Насыха Нафикова, любомудрого языкоблудия после второго стакана и подобных ингредиентов, которых неисчислимо больше, чем в других дзэнах.

Более того, то уникальное состояние российского сознания, более тысячи лет отвлекаемое от единственно реально существующего живого настоящего момента бытия различными догмами, идеями, измами к всевозможным светлым будущим, небесным благодатям, чистым землям, западным раям, реинкарнациям, облекаясь в свою собственную ахимсу, но с деланной серьезностью относясь к очередным предлагаемым духовным ценностям, выживает благодаря тому, что именно сейчас и здесь вовремя заставляет нас сплюнуть через левое плечо, обойти бабу с пустым ведром и черную кошку, повесить подковку над дверью, скрутить универсальную мудру – дулю, побежать к очередному целителю, который лечит мелом, именно благодаря нашей огромной интуитивной вере в «чудо» таковости вечного континиуса настоящего времени.

Это состояние сознания у нас всегда было, есть и будет, но лишь теперь, наконец, мы способны идентифицировать и четко назвать его. И пусть и впредь это русское или, если угодно, российское дзэн-сознание, проявляясь во всех областях нашей деятельности, помогает пережить нам все будущие светлые времена, всех богов, царей и героев-избавителей. Все они приходили и уходили, но мы всегда оставались, остаемся и останемся на века в своей неповторимой самости.

ОБ АВТОРАХ (или как все началось)

А началось все, как всегда, с самого начала. А сначала, по давно заведенному порядку, было Слово, за ним другое, третье и так далее у впервые встретившихся Мастеров Ко и Хо при входе в университет.

Шел 74 год ХХ столетия н. э., а вместе с ним шло собеседование с поступающими в университет на предмет наличия присутствия у будущих студентов факультета Романо-германской филологии качеств, соответствующих прослойке советского общества – интеллигенции. Каждый тащил как можно больше знаков, определяющих эти качества – отличные характеристики комсомольских организаций, грамоты за ударное участие школьников в трудовых десантах по сбору помидоров, зеленого горошка и всего того, что иссиня спитые колхозники были не в состоянии собрать; свидетельства достижений на поприще спорта, художественной самодеятельности, работы тимуровских отрядов и станций юннатов. Товарищи постарше и побывалее, какими тогда уже были и Мастера Ко и Хо, несмотря на тридцатиградусную жару, вырядившись в военные дембельские кителя, густо увешанные знаками воинской доблести и славы, обливаясь потом, гордо выжидали своей очереди, стоя особняком от школярской шушеры, имея при себе куда более серьезные бумаги из армейской, трудовой, партийной жизни. У кого не было сего заветного набора документов, мог не пытаться на общих основаниях поступить в вуз, даже при наличии неплохих школьных аттестатов и выдающихся знаний в профилирующих предметах. Исключением, конечно, всегда выступали медалисты.

И чем больше поступающий таскался по всяческим заводам, портам, складам, армейским частям, колхозам и совхозам той канувшей в историю необъятной и так и не побежденной внешним врагом в открытом и честном бою империи под названием Советский Союз, тем больше набирал он шансов, чтобы стать интеллигентом от станка, руля, навоза и т. п. Короче, для того, чтобы поступить на какой-либо факультет, надо было как можно дольше и дальше находиться от всего того, чему там учили, иметь рабоче-крестьянское происхождение, соответствующую морду лица головы, белый верх и черный низ…

Итак, о Словах, сказанных вначале. Мастер Ко, а тогда просто Сережа Коваль, раньше Мастера Хо, а тогда еще проще Юры Холина, смог просочиться в стены Alma Mater'и, так как измученным осенним дембельком, а до армии тискальщиком переплетного цеха издательства «Советская Кубань», с заветным перечнем качеств и наработанных удобоваримых выражений лица и телодвижений, был принят на рабфак университета. Теперь, в общем-то уже студентом, с рядом таких же товарищей он гордо восседал при входе, помогая администрации факультета вызывать очередных тестируемых (хотя таких иностранных заимствований даже на инязах тогда не употребляли, используя русские слова, в данном случае – испытуемые, проверяемые и так далее).