Любовь-весенняя страна - Рязанов Эльдар Александрович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
Он потом растаял за туманами будто его не было и нет.
Только капли россыпями с дерева шлёпаются в мокрую траву...
Мне, пожалуй, не нужна уверенность, было ли всё это наяву.
1987
Р.5. Это стихотворение натолкнуло меня на сюжет мистической повести «Предсказание», где уже поживший писатель встречается сам с собой, только молодым. А потом, в 1992 году, возник и фильм, где главные роли исполнили очаровательная французская актриса Ирен Жакоб, а также Олег Басилашвили и Андрей Соколов.
НА ОТДЫХЕ
У природы нет плохой погоды — написал я много лет назад.
Столько я упрёков от народа выслушал, что сам себе не рад.
Был моложе, веселей, беспечней, не страшился я держать ответ.
Болтанёшь, как будто плюнешь в вечность, ан обратно уж дороги нет.
Да и мне не скрыться от судьбины: отдых! Я приехал на курорт!
Три недели страшной холодины, дождь на нас чихал, как злющий чёрт.
Мнимый парадокс весьма опасен, фраза прилепилась, как печать.
Я и сам с собою не согласен, я хочу при солнце отдыхать.
Штормы, вихри, смерчи, ураганы, зной, буран, самум и снегопад, я скажу вам, очень не желанны.
Я беру свои слова назад!
Отрекаюсь от своей ошибки, забираю эту песню вспять.
У природы — редкие улыбки!
Только их и надо привечать.
Жизнь идёт, сменяя цикл за циклом.
Ну, какая старость благодать?!
А меня и эту беспринципность надо понимать и принимать.
1989
МОНОЛОГ УЧАСТНИКА МАССОВЫХ СЪЕМОК
Я снимаюсь тридцать лет в массовке, у меня, считайте, юбилей.
Мне платили в день по трёхрублевке, а теперь — аж по пяти рублей.
Я носил немецкие мундиры, ватники и фраки надевал, я бывал и красным командиром, но за белых тоже воевал...
Чтоб подзаработать хоть немного, я в массовку как-то заскочил.
И застрял! Вот так кинематограф жизнь мою обжёг и погубил.
Съёмки шли. Мне было интересно. Верил, что ещё сыграю роль.
Но судьба поставила на место: и в кино, и в жизни — не герой!
Наважденье кончилось не скоро, шашкой дымовой горели дни.
На меня орали режиссёры, материли кинохолуи.
Но упрям! И не терял я веры.
Как-то раз мне дали эпизод.
Я вложил всю душу! В день премьеры в Дом кино влез через чёрный ход.
Этот вечер помню и поныне, мелочей не стёрли и года.
Эпизода не было в помине, вырезан был кем-то навсегда.
Продолжал мелькать я на экране, и потел, и мёрз, и хлопотал, но всегда я был на заднем плане, на передовую не попал.
Чередою шли кинокартины.
В вечном ожиданье перемен я прожил средь слёз из глицерина, бутафорских стен, актёрских сцен.
Оптимизм растаял, словно свечка. Безнадёга. Нищета. И злость.
Не сказал я в кадре ни словечка.
И за кадром тоже не пришлось.
Я — никто! Статист я из массовки. Кинозвёзд снимаю я тайком и за фото их беру рублёвки, чтоб не слыть уж полным дураком.
Больше мне надеяться не стоит, что осталось, надо доиграть.
Жизнь моя снята на целлулоид, только там её не отыскать.
Ну и пусть! Бухгалтер из конторы тоже для меня не идеал.
Если мне предложат жизнь повторно, я б на жизнь его не променял.
1987
Воспоминанья зыбки, хрупки...
Их память прячет, хороня.
Теперь живут мои поступки отдельной жизнью от меня.
Всех дел своих уж не припомню, они — давно, они — везде.
И, словно брошенные комья, круги пускают по воде.
Они меняют цепь событий, рождают действия других.
Пусть за зазнайство жёсткий критик не посчитает слов моих.
Но чью-то участь чуть иначе закрутит. Только чью и где?
И даст ли это «чуть» удачу?
Кого-то приведёт к беде?
В неведомом далёком крае кому-то горе причиню.
И не узнаю, не узнаю, — какое, где и почему?
Бывал я смелым и несмелым, добро вершил и нагрешил.
Случалось, лучшим было дело, которое не совершил.
Теперь тем хвастаюсь, тем каюсь, что учинил, в чём устоял.
Хоть я и не за всё ручаюсь, — нарочно зла не учинял.
Да, обошлось не без уступок.
В душе немало ссадин, ран.
Пусть каждый прошлый мой поступок летит в меня, как бумеранг.
1986
Не множу я число друзей, поменьше стало их с годами. Пусть мало, тем они верней, есть связь незримая меж нами.
Зато растёт число врагов, их умножать — владею даром. Я будоражу вражью кровь и, стало быть, живу недаром.
1987
Толстый и тонкая
НЕСОСТОЯВШИЙСЯ МЮЗИКЛ
Обычно заявки на сценарий, пьесы и т. д. не публикуют, ибо они в определённом смысле полуфабрикат. Но в данном случае я решил нарушить правило, так как это объяснит появление некоторых моих стихотворений...
После комедии «Невероятные приключения итальянцев в России» кинематографисты Италии обратились ко мне с предложением: сочинить ещё какой-нибудь весёлый сценарий для совместного производства. Это было году эдак в 77 - 78-м. Я вспомнил свои неоднократные муки в клинике лечебного питания и сочинил сюжет новой комедии под названием «Толстый и Тонкая». Я намеревался занять в ней свою любимую артистку Людмилу Гурченко и замечательного Альберто Сорди, с которым подружился в Италии.
ТОЛСТЫЙ И ТОНКАЯ
Заявка на комедийный сценарий для совместного производства СССР — Италия
Живёт в Италии толстяк. В прошлом знаменитый футболист. Но бросил заниматься спортом и растолстел. Ныне он — комментатор телевидения, выступающий с еженедельными популярными обозрениями. Одним словом, человек в Италии весьма известный. Несмотря на то что ему под пятьдесят (представим себе в этой роли Альберто Сорди), он собрался жениться на молоденькой, довольно богатой барышне, в которой удачно сочетаются красота и состояние. Однако невеста поставила ему жёсткое условие — похудеть на двадцать килограммов, иначе она замуж за него не пойдёт. Более того, для наглядности она взяла фотографию жениха, снятую анфас, и прямо на его лице фломастером очертила контур, как бы рамку, в которую должна уместиться его физиономия после похудания. Характерец у невесты был крутой, что подкреплялось солидными капиталами. Нашему комментатору оставалось одно — сократиться в объёме. Но как? Где? С чьей помощью? Наш герой отличается замечательным, отменным аппетитом. Пребывание в специальных клиниках, где его заставляли худеть — и в итальянской, и в швейцарской, — не помогло. Он никак не может преодолеть «возбуждённого отношения к пище, или пантаг-рюэлизма» — так по-научному называется его болезнь.
В это самое время в телевизионной программе, которую он ведёт, попадается документальный репортаж, рассказывающий о поразительных успехах в области сбрасывания веса. Репортаж снят в одной из московских клиник. На экране была показана женщина, которую лечение уменьшило вдвое, а именно со ста сорока килограммов до семидесяти. Больница называется «Клиника лечебного недоедания» (на самом деле в Москве нет клиники с таким названием). Эта документальная съёмка производит сильное впечатление на толстого телекомментатора. Он даже сбивается и проваливает следующую страничку своего обозрения.
Чего не сделаешь ради молоденькой и богатой?! И наш герой намеревается использовать последний шанс — испытать на себе достижения российской медицины.
А в Москве — в той самой клинике — готовятся к приёму итальянского пациента. В палату вносят цветной телевизор, устанавливают телефонный аппарат. Лечение итальянца поручают докторше — талантливому медику, которая пишет кандидатскую диссертацию на тему «Борьба с раздражительностью больных во время процесса похудания». Учёная крайне недовольна, что ей навязывают больного, когда ей необходимо время для завершения диссертации.
