Рохля - Ашар Марсель (книги без сокращений .TXT) 📗
Карадин. Мне кажется, хуже и быть не может. Быть брошенным вот так, без единого слова…
Алекса. А он предупрежден. Я его уже предупредила.
Карадин. Но ведь он не имеет возможности объясниться!
Вероника. Ты так пылко защищаешь его! Тебя прямо как подменили.
Звонит телефон. Ролло снимает трубку.
Ролло. Алло!… Опять кто-то пыхтит в трубку.
Алекса. Это Жером!
Ролло. Ты думаешь?
Алекса. Как я раньше не догадалась?! Я просто ждала другого звонка. (Берет трубку). Конечно, это Жером. Алло! Это ты, Жером? Это ты звонил два раза и пыхтел в трубку, как тюлень? (Остальным.) Конечно, это был он. (В трубку.) Да не волнуйся же так!… Что ты там бормочешь? Я ни слова не разберу! (Остальным.) Не обращайте на меня внимания, продолжайте разговор.
Вероника. Ну что вы, нам так интересно будет послушать!
Алекса (в трубку). Да, конечно, мы сегодня увидимся. Но только ненадолго… Да ты не дуйся, лучше спроси меня, почему ненадолго… Ну так вот, завтра мы вместе с тобой уезжаем из Парижа в пять часов… Да не вечера, а утра… Да, одни. Только ты и я… Господи, да не вопи же так!
Ролло (ухмыляясь). А что, он вопит?
Алекса. Поэтому мы встретимся сегодня только на минутку – я хочу провести напоследок вечер с родителями… Да, через десять минут, в том маленьком баре… И смотри, не задави кого-нибудь по дороге! (Вешает трубку.)
Вероника. Наверно, он очень мил, этот мальчик. Он сможет дать вам счастье.
Алекса. Вот только мне не посчастливилось полюбить его.
Эдит. Вот увидишь, ты его полюбишь!
Алекса. Это было бы слишком просто.
Карадин. И вы даже записки не оставите тому несчастному?
Ролло. Какому еще «несчастному»? Тому негодяю, ты хочешь сказать?
Карадин. Это одно и то же.
Алекса. Мсье Карадин прав. Так принято. Ну что ж, папа, если ты встретишь Максима…
Вероника. Ой, какое смешное имя!… Простите меня!
Алекса… то объясни ему, что мое сердце отнюдь не разбито, что я постараюсь как-нибудь пережить эту историю, что я на него не сержусь, что все, что было между нами, было прекрасно, но что все рано или поздно кончается. Ну да ты сможешь выразить все это лучше меня.
Ролло. Гораздо лучше!
Алекса. И последнее, папа: верни-ка мне письма Максима.
Ролло. Нет, никогда!
Алекса. Я прошу не потому, что собираюсь хранить их. Анонимные письма не хранят.
Ролло (восхищенно). Браво, молодец, дочка!
Алекса. Но их и не используют.
Эдит (настойчиво). Притом, ты же сам знаешь, – ты не сможешь их использовать.
Алекса. Отдай их мне. Я их сожгу у тебя на глазах.
Ролло. Подумай! Ты требуешь от меня слишком большой жертвы.
Алекса. Я смогу оценить ее по достоинству.
Эдит. И потом, это будет такой благородный жест, не правда ли, Леон?
Ролло очень неохотно вынимает из кармана пачку писем. Поколебавшись секунду, отдает их Алексе.
Алекса (которая слишком хорошо знает отца). Их было восемь!
Ролло. Я уже совсем вышел из доверия! (Вынимает последнее письмо и протягивает его Алексе.)
Эдит, О, как это дурно с твоей стороны! Ты хотел утаить его!
Алекса. Восемь! Теперь все в порядке. (Бросает всю пачку в камин.)
У Ролло вырывается приглушенный стон.
Эдит. Тебе плохо?
Ролло. А что, видно?
Эдит. Я не знаю, видно ли. Я – вижу. (Берет его за руку. Потом поворачивается к Алексе и говорит ей.) Ты можешь идти к Жерому.
Алекса. Извини, мама, я подожду, пока они сгорят дотла.
Карадин (подбегает к Ролло, бурно радуясь). Нет, ей-богу, ты все-таки молодчина.
Ролло (сердито). Ну-ну, потише! Не набрасывайся как сумасшедший!
Алекса наблюдает, как радуется Карадин, и поворачивается к нему спиной.
Вероника. Странная вещь! Я почему-то испытываю облегчение.
Ролло. Да, странная вещь!
Алекса (надевая пальто). Немного же осталось от моей любви!" Ну и пусть. В следующий раз буду умнее! Ладно… общий привет, я ушла! (Выходит, помахав на прощание всем рукой.)
Вероника. Нет, решительно малютка мне нравится! Чего не скажешь о ее Максиме.
Ролло. Ты и представить себе не можешь, какой это подонок!
Вероника. А ты с ним знаком, а, Ноэль?
Карадин (взяв себя в руки). Что за дурацкий вопрос!
Вероника. Только что ты его так горячо защищал.
Ролло. У него были причины заступаться за него. Потому что этот Максим как две капли воды похож на него самого.
Эдит (поправляет). Только значительно моложе!
Вероника. Ах, моложе?! Приятно слышать, что он моложе.
Ролло. Тебе-то приятно! Для нас, к несчастью, этот факт ничего не меняет.
Вероника. Так кто же он?
Эдит (быстро). Вы его не знаете.
Вероника. А ты что скажешь, Леон?
Ролло. Ты не веришь Эдит?
Карадин (с подъемом). Мы его не знаем. Ясно тебе? И нечего настаивать!
Вероника (пристально поглядев на него). Эдит, ваша дочь была права, вы необыкновенный человек.
Эдит (смеясь). Ничего подобного, самый обыкновенный.
Вероника. Нет-нет! Вы немногословны, но, даже когда вы говорите, вы не бросаете слов на ветер. Я чувствую, что всем своим существом вы несете добро окружающим. Даже мне!
Карадин. Даже тебе? Что ты этим хочешь сказать?
Вероника. Я-то себя понимаю. (К Эдит). Вот только я не понимаю вас.
Эдит. А ведь меня как будто понять нетрудно.
Вероника (горячо). Боже мой! Всю жизнь вы прозябаете здесь, рядом с этим бедолагой Леоном – сереньким, нищим, занудливым, лишенным самолюбия и будущности, с этим Рохлей – да, именно, с Рохлей! (К Ролло.) Ты не обижаешься?
Ролло (невозмутимо). Ты же меня любила.
Вероника. А ведь Шарль Субрье, человек блестящего ума и остроумия, красивый как бог, сказочно богатый, был готов на все, лишь бы вы вышли за него замуж! (К Ролло.) Ты, конечно, об этом и не знал?
Ролло. Знал! Разве Эдит может что-нибудь скрыть?!
Вероника. И ты находишь это естественным?
Ролло (озабоченно). До сих пор находил… Но после того, что ты сказала…
Эдит (нежно, к Ролло). Вероника неспособна понять.
Ролло. Я тоже.
Эдит (еще нежнее). Тебе я объясню.
Вероника. Впрочем, это не мое дело.
Карадин. Вот именно.
Вероника (Карадину). Ну, пошли… Максим!
Всеобщее изумление.
Карадин (скрывая испуг). Максим?
Ролло. Что ты там болтаешь?
Вероника. Ничего, пустяки. Как глупо! Это у меня невольно вырвалось. Вся ваша история так подействовала мне на нервы, незаметно для меня самой…
Ролло. Да, конечно, в этом и причина.
Вероника. Попрощайся же с нашими друзьями, Ноэль. Мы, может быть, теперь долго с ними не увидимся.
Карадин (удивленно). Почему?
Вероника. Дела в Бразилии требуют нашего присутствия. И потом, мы так давно не были вдвоем, – я, пожалуй, организую небольшое свадебное путешествие.
Карадин (без всякого энтузиазма). Это будет очаровательно.
Вероника. Эдит, разрешите мне поцеловать вас.
Эдит. Приятного путешествия, моя дорогая!
Целуются.
Карадин. Прощай, Леон!
Ролло. Можешь теперь назвать меня Рохлей.
Карадин. Ты не поверишь, но мне будет очень грустно без тебя.
Вероника выходит в сопровождении Эдит, за ними уходит Карадин.
Ролло (зовет). Эдит!
Слышно, как в передней захлопывается дверь. Входит Эдит.
(Торопливо и настойчиво.) Отвечай быстро, не раздумывая: я – серенький, нищий, занудливый, без самолюбия и будущего, и при всем этом ты любишь меня?
Эдит. Да, мой дорогой.
Ролло. И, несмотря на все это, ты предпочла меня Шарлю Субрье?
Эдит. Да, несмотря на все это.
Ролло (с отчаянием). Боже мой! Пятнадцать лет я прожил с такой необыкновенной женщиной, и о ком же были мои мысли?! О каком-то ничтожном Карадине!
