Настасья (поднося ковш). Кушайте, страннички, на здоровье.
Савва. Спаси вас господь! Добрый медок: с одной чарки запоешь, с двух запляшешь.
Никита. За чем же дело стало? Выпейте и по другой.
Авдотья. Не чинитесь, гости дорогие, пейте!
Савва. Нет, хозяева, сперва допеть, а после и допить. Ну, Мелентий!..
А и было времечко недавнее,
Ясно помнится, худо верится…
Подступал тута хан Бахмет татарский,
Разорял он старую Рязань подлесную.
Мелентий.
Полонил он народу сорок тысячей,
Увел весь полон во дикую степь…
Симеон.
Оставалась во Рязани одна женка Рязаночка,
Стосковаласи она, сгореваласи…
Митревна. Ох ты, батюшки! Ровно про нас поется!.. Прохорыч. Про нас и есть… Про горе наше рязанское.
Мелентий.
Стосковаласи она, сгореваласи —
Полонили у ней три головушки:
Симеон.
Милого-то братца родимого,
Мелентий.
Савва.
Васена. Нет, не свекра! Так — сродника, Федосеича!..
Авдотья. А ты и впрямь думаешь — про нас поют! У кого и свекра взяли, всяко бывало.
Дверь отворяется. В избу входят несколько человек — мужчины, женщины, ребята.
Рязанец. Никак, поют у вас, хозяева? И нам бы послушать!..
Авдотья. На то и песня, чтобы слушать. Садитесь — гости будете.
Мелентий.
Вот и думает женка умом-разумом:
Пойду я во землю во татарскую
Выкупать хотя единые головушки
На дороги хорошие на выкупы…
Васена. Ой… (Дергает Настасью за платье.)
Певцы.
Пошла женка путем да и дорогою, —
Через леса прошла через дремучие,
Через болота всё через топучие,
Через пески-то всё через сыпучие…
Она мелкие ручейки бродом брела,
Глубокие реки плывом плыла,
Чистые поля о полночь прошла,
Темные леса о полден прошла…
Вот пришла она во землю басурманскую,
К злому хану Бахмы татарскому.
Понизехонько ему поклонилася,
В ноги резвые повалилася:
«Уж ты, батюшка, злой царь Бахмет татарский,
Полонил ты народу сорок тысячей,
У меня полонил три головушки —
Милого-то братца родимого,
Мужа венчального, Свекра любезного.
И пришла я выкупать три головушки
На дороги хорошие на выкупы».
Отвечал ей хан, ответ держал:
«Ты, Авдотья, женка Рязаночка!..»
Рязанец. Да уж это не про нашу ли хозяюшку? Ей-ей, про нее…
Авдотья. Не одна я Авдотья на Рязани. Песня-то, поди, при наших отцах-дедах сложена…
Певцы.
«…Ты, Авдотья, женка Рязаночка,
Коль прошла ты путем да и дорогою,
Так умей попросить головушку,
Из трех головушек единую.
А не умеешь попросить головушку,
Так я срублю тебе по плеч буйну голову».
Стоючись женка пораздумалась,
Пораздумалась женка, порасплакалась.
Жалко ей свекра любезного,
Того жальчей мужа венчального,
Брата родимого…
Одной головы не жаль — своей головушки.
Настасья и Митревна всхлипывают. Остальные слушают молча.
Говорит она Бахмы, царю татарскому:
«Была у меня во Рязани матушка,
Кормилица, молитвенница, заступница.
Как поджег ты Рязань подлесную,
Померла она смертью мученской,
Живьем сгорела в огне пламенном,
Помирая, завет мне оставила —
Беречь-жалеть брата родимого.
Уж коли выкупать одну головушку —
Из трех головушек единую, —
Брата выкуплю единокровного,
Как велела родительница-матушка».
Говорит ей царь Бахмет татарский:
«Будь по-твоему, женка Рязаночка!
Когда выбрано, то и куплено.
Клади свои дорогие выкупы, —
Выбирай брата родимого
Из всего полона рязанского».
Отвечает Авдотья Рязаночка:
«Коли твердо слово твое ханское,
Отпусти ты со мной весь рязанский полон —
Мы пойдем в землю Святорусскую!»
Подивился хан речам Авдотьиным.
«Выкупала ты, — говорит, — брата родимого,
За одну головушку выкуп дала.
А просишь у меня сорок тысячей».
Говорит ему Авдотья, женка Рязаночка:
«Все рязане мои братья кровные, —
Кто в родстве, в кумовстве, в крестном братовстве.
Всех беречь мне приказала родна матушка,
Родна матушка — земля рязанская!..»
Сидючи-де царь пораздумался,
Пораздумался он, пригорюнился,
Говорит мурзе своему советному:
«Что, мурза советный, присоветуешь?»
Отвечает мурза царю татарскому:
«Ох ты, батюшка татарский хан,
Уж коли женки на Руси столь хитры-мудры,
Что и нас превзошли умом-разумом,
Уж коли женки на Руси столь смелы-храбры,
Что и смертного страху не ведают, —
Так не ждать нам добра от святой Руси!
Времена-то нынче не предание,
Не Батыговы времена, не Узвяковы,
Уж не та ныне земля русская,
Не в ногах лежит — на ногах стоит.
Так покуда гроза не собралася,
Отпусти ты полон доброй волею!
Весь как есть полон она повыбрала,
Привела полон в Рязань подлесную,
Расселила Рязань-город по-старому,
По-старому, по-бывалому…»
