Русское народное порно - Шуляк Станислав (прочитать книгу TXT) 📗
В общем, ни одна наша артистка сегодня не осталась обойдённою.
Когда мы закончили снимать, на дворе уж было темно.
Я объявил, что завтра будем работать на пленэре (то бишь на природе, ежели кто-то не ведает), встречаемся с утреца не позже восьми, и я по очереди везу всех, куда следует.
И ещё я моим артистам выдал первую зарплату. В жёлтых конвертиках. Немного, конечно, но раза два в кафе сходить можно. А точнее вам знать необязательно, досадные вы мои! Тайна тайная и сугубо коммерческая!
Все вышли на двор. Звёзды усеяли чёрный небосвод, сделалось тихо и бестрепетно. Редкие пичуги посвистывали поодаль. Незримые гадкие клостридии копошились внутри всякого из нас. В природе всё живое. И даже умершее, истлевающее, кажется, живёт своей особенной, загадочной, потусторонней жизнью.
– Здесь так здорово, так хорошо! – вся потянулась Тамарочка. – Домой уходить неохота!
С нею согласились.
«Неужто доместикация сего юного стада состоялась-таки!» – мысленно возликовал я. Я себе всё ещё не веровал, я в себе сомневался.
– Я сегодня кое с кем встречаться должен был, – сообщил Вася. – Теперь уже не встречусь.
– Ну и ладно! – беспечно сказала Сашенька. – Значит, и не надо было.
– Теперь точно не надо! – хохотнул Васенька и демонстративно почесал у себя в паху.
Юницы засмеялись.
Гульку я удержал на веранде. Вручил ей связку ключей – от дома, от гардеропной и от прочих мест. Я попросил мою мартышечку немного помогать мне по дому, ну и так, мол, вообще… Ежели это, конечно, не противуречит новоиспечённому её званию артистки особливого жанра, хитроумно и зефирно вымолвил я. Опять же и завтра надо пораньше приготовиться к съёмкам на природе. Гулечка приняла ключи серьёзно и с достоинством. Пообещала прийти назавтра к семи.
– К семи необязательно, красивая моя, – ответствовал я. – Достаточно и к полвосьмого. И Кафку с собой, пожалуй, возьми.
26
В семь пятнадцать Гулечка постучала в маленькую мою спаленку в мезонине.
– Новости такие, – сказала она. – У Тамары грипп, у Сашки Бийской месячные, раньше времени, у Танечки отчим напился, из дому не выпускает, поколотить грозится, а может, уже поколотил. Так что нас, юниц, сегодня будет только две – я да девственница бывшая. В смысле, Олечка. А Кафку я взяла, не забыла!
– А юноши?
– Юноши будут! Куда ж они денутся? Они же нас хотят!
– Да, это причина, – согласился я с некоторою заковыристостью.
– Что мне делать? Скоро все придут.
– Собери, хорошая моя, что нужно для поездки и для пикника. После съёмки устанем, отдохнуть надо будет. Попикничествовать. Продукты там есть, а вечером я съезжу в магазин.
– Я сама схожу, а вы и не выдумывайте даже. Вы мне только денег дайте.
– Денег дам, конечно. Ты и костюмы вам для съёмок присмотри в гардеропной.
Гулечка пошла собираться, но через минуту прибежала.
– Ой, я в гардеропной такие отпадные шортики нашла – в них половина попы видна.
Шортики Гулечка примерила на себя, и половина попы была действительно видна. Это-то её и восхитило.
– А можно, меня в них изнасилуют, и мы это снимем?
– Можно, но в следующий раз, – вздохнул я.
Экая энтузиастка!.. Стахановка, ядрёна вошь!..
– А откуда у вас такие?
– Не помню. Из секонд хенда или из ленд-лиза, должно быть.
– Ладно, буду дальше собираться! – бросила она, убегаючи.
В другой раз, когда я умывался, она прибежала показаться в купальнике найденном. Но это не развлечения ради, а для сегодняшних съёмок. Купальник Гулечкин я тоже одобрил.
Впрочем, собралась обезьянка моя всё равно хорошо, ничего не забыла.
Приплёлся Васенька с перегаром, смотревший окрест себя мизантропически и несбыточно. Пришёл и Алёша, от него пахло поменьше.
– Ну, зашли вчера в «Пивной путч», немного расслабились, – объяснил Васенька свой разнузданный дух.
Он выпрашивал у меня пиво, потом завалился на шезлонг под окнами веранды и тут же заснул. Алёша, кажется, стыдился приятеля, вёл себя очень корректно и только непроизвольно икнул два раза.
Я выкатил старую свою машинёшку из гаража, отнёс в неё всё, собранное обезьянкой, тут как раз пришла и Олечка. Она была весела и беспечна, не в пример вчерашнему. Одета была как раз для пикника, во всё открытое, просторное, просвечивающее.
Васенька, заслышав приход юницы, приотверз на Олечку один глаз.
– Охренеть! – пробормотал он и захрапел сызнова.
Гулька разбудила его пинком. Васенька слетел с шезлонга, спросонья встал в боксёрскую стойку и прикрылся кулаками, как будто кто-то его собирался атаковать.
– Ехать пора, а ты дрыхнешь, – спокойно сказала юница.
Алёша, стоявший поодаль, засмеялся и снова икнул.
– Пива не дадут – никуда не поеду! – буркнул распоясавшийся Васенька.
Пива у нас с собой было много, в машине я дал Васеньке с Алёшей по бутылке. Предложил и юницам, но те отказались.
Олечка расположилась на переднем сиденье, обезьянка на заднем, парнями зажатая с обеих сторон. Пия пиво, Алёша и Васенька гладили обезьянкины бёдра, после Васенька, хохотнув, засунул ей руку в трусы.
Гулечка изрядно двинула его локтем в ключицу, Васенька аж поперхнулся и пивом облился.
Алёша хмыкнул, не одобряя приятеля.
– Да ладно! Чё ты! – обиделся Васенька. – Я же в образ вхожу!
– Сейчас, как войдёшь, так и выйдешь! – окрысилась Гулечка.
– Савва Иваныч, а Гулька дерётся! – пожаловался мне юный Кладезев.
– Ты уж прости её, всё равно она тебя любит, хороший мой, – отозвался я.
– Ещё чего! – категорически возразила красивая обезьянка.
27
Ехать нам было одиннадцать километров. Собственно, речка наша протекает и в городе, и тоже есть пляж, где можно снимать. Но день был воскресный и, несмотря на ранний час, там могли оказаться глаза посторонние. В основном, глаза городской мелкоты, что со двора скотину свою подлую на выпас поутру выгоняет.
Нам же глаз посторонних не надобно.
Остановились мы метрах в ста от реки, за косогором открывался её красивый изгиб с серебристой густою водой. На этом изгибе мелководье, перекат и далее сразу яма, где с головой, и берег противоположный покруче берега нашего. И ещё – естественный пляж с песком, с мелкой галькой. Сюда-то мы путь свой держали.
На пляже Васенька первым делом стянул с себя плавки с драконом, зашёл в воду по щиколотку, рыгнул от души и от души помочился. Струя была не меньше двух метров.
– И этот меня сейчас насиловать будет! – передёрнулась Гулечка.
– И такие насилуют! – пожал я плечами.
Помочился и Алёша, хотя не так демонстративно.
Гулечка расстелила покрывало неподалеку от воды.
– Здесь? – спросила она.
– Да, хорошо. Теперь разложи свои вещи.
– Разложила, – вскорости молвила Гулечка.
– Ты лежишь на покрывале, читаешь…
– Голая?
– В трусиках, но без лифчика.
Обезьянка послушливо разделась, одежду сложила на покрывало, лифчик стянула, рядом с собой положила.
– Кафку читаю?
– Да, но этого пока мы не видим. Просто читаешь.
Парни подошли ближе. Васенька пялился на Гулькину грудь.
– Что, Гулька, готова? Сейчас драть тебя будем! Как сидорову козу! – свирепо вращая глазами, крикнул Кладезев.
– При съёмке не старайтесь изображать из себя бандитов или подонков, всё равно не получится, – спокойно сказал я. – Вы обычные юноши, из приличных семей. Приехали на машине на речку искупаться. Машину оставили за косогором, а сами на пляж пешком направились с бутылочками пива в руках.
– Пива хочу! – крикнул Васенька с некоторым вероломством.
– Пиво в машине, начнём снимать – сходим! – сказал я.
– Я сейчас хочу!
– А где Оля? – спросил Алёшенька.
– Тебе на что? – хмыкнула обезьянка. – Загорает там возле машины. Когда снимать начнёте, перейдёт куда-нибудь, чтоб не мешать.
