Законы Хаммурапи - Тураев Борис Александрович (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗

Сборник законов Хаммурапи не представляет собою систематической обработки действующего законодательства, и название «кодекса» приложимо к нему только в относительном смысле. Это – не что иное, как приведение в известный порядок случаев из судебной практики, взятых из древневавилонского обычного гражданского и уголовного права. Первые опыты такой обработки обычного права восходят по времени задолго до Хаммурапи. Уже лагашский патеси Урукагина (ок. 2800 г. до Р. X.) упоминает о подобном опыте. Позднее урукский патеси Сингашид сообщает, что он законом установил максимальные тарифы для хлеба, масла, шерсти и меди в соответствии с покупательными ценами в стране. Обработки законодательства, подобные предпринятой Хаммурапи, несомненно, имели место и при втором царе той же династии – Сумулаилу, хотя его юридический свод не дошел до нас. [224] Плодом одного из таких опытов кодификации права является и серия так называемых сумерийских семейных законов. [225] Пред кодификатором времени Хаммурапи стояла задача – сделать выборку из всего многообразия обычно-правовых норм, из которых некоторые своим происхождением восходили еще к временам господства родовой организации общества, применить их к усложнившимся общественным отношениям правильно организованного государства, уже давно ставшего над родами и племенами, и из переработанного таким образом разрозненного правового материала создать одно логически целое. Юридическая мысль эпохи Хаммурапи еще не могла вполне справиться с такою задачею, и обработка правовых норм, нашедших себе место в сборнике законов Хаммурапи, носит скорее инкорпорационный, чем кодификационный характер. В сборнике не видно ни единого принципа, объединяющего около себя правовые нормы, ни общих юридических понятий, обобщающих все многообразие конкретных юридических случаев, ни разграничения гражданской и уголовной правовых категорий. Не редки случаи, когда составители сборника, не исчерпавши вполне одного жизненного отношения, без достаточного, по-видимому, основания переходят к юридическому обсуждению другого явления, чтоб потом опять вернуться к первому. Значительным шагом вперед по сравнению с более ранним состоянием древневавилонского права является в сборнике Хаммурапи полная секуляризация правовых норм от норм религиозных и нравственных. Эта характерная черта сборника возвышает его, как историко-юридический памятник, над всеми восточными законодательствами, не разграничивающими правовых, религиозных и моральных норм, и приближает его к развитым законодательствам Запада. Основные факторы, результатом взаимодействия которых является сборник Хаммурапи, – юридическая практика более раннего времени и усложнившиеся культурные и социальные отношения современной ему Вавилонии, обусловившие собою внесение в сложившуюся ранее юридическую практику значительного количества вызываемых новыми потребностями времени изменений, дополнений и сокращений, находят себе яркое выражение в необозримом множестве частноправовых документов из эпохи первой вавилонской династии. [226]

Статьи сборника Хаммурапи выступают здесь пред нами в своем практическом применении, получая дополнение и освещение многих своих деталей, и, рассматриваемый в связи с данными этих документов, сборник Хаммурапи дает живую картину общественных отношений и культурного состояния Вавилонии в эпоху первой династии. На дальнейших страницах мы даем общий обзор содержания сборника [227] с этой его стороны, привлекая к делу важнейшие данные современных ему частноправовых документов, служащих такою яркою иллюстрациею многих из его положений. [228]

Главнейшие черты древневавилонского быта по сборнику законов Хаммурапи [229]

Вавилония эпохи Хаммурапи представляет собою большое строго централизованное культурное государство. Общество, из которого оно состоит, уже давно пережило родовую и племенную ступени своего развития. Вместо прежних местных династий в разных частях страны, теперь во главе всего государства стоит единоличная абсолютная царская власть. Царь считается богоподобным существом, «вечным царственным отпрыском», по выражению сборника Хаммурапи; он – наивысший авторитет, не нуждающийся ни в какой санкции, источник закона и полновластный, ничем не ограниченный властелин над своими подданными, которые, без различия сословного и служебного положения, в отношении к нему – не более, как рабы. Соответственно этому, в клятвах подданных, на ряду с божествами, было обыкновением призывать и имя царствующего монарха. Вполне самовластно распоряжается теперь царь и в делах, касающихся культа. Его уже не ограничивает во власти жреческая корпорация, как это было в предшествующую, сумерийскую эпоху, когда правители вавилонских городов – государств вынуждаемы были, для упрочения своего положения, идти на компромиссы с влиятельной политической корпорацией местных храмовых жрецов.

Возглавляемое монархом, вавилонское общество делится на три сословия, резко обособленных одно от другого в отношении их прав и обязанностей. Основную массу населения составляет класс свободных (awilum). Это – граждански полноправные вавилонские подданные, в большинстве своем владевшие землею и несшие имущественные и личные повинности в пользу государства. [230] Следующим общественным классом были вольноотпущенники (muskenum). Состоя в большинстве случаев из бывших рабов двора или храма, вольноотпущенники не могли приобрести гражданской полноправности наравне с свободными, и, например, при нечаянном убийстве в ссоре за вольноотпущенника уплачивается в виде пени треть мины серебра (ст. 208), тогда как за свободного – полмины (207), но зато, в силу клиентческих отношений к прежнему господину– двору или храму, – они пользовались и некоторыми преимуществами пред свободными; так, например, покража у вольноотпущенника возмещается в десятикратном размере (8), между тем как свободному просто возвращается украденное.

Низший общественный слой составляют рабы (wardum). Кроме военнопленных, а также покупных рабов значительная часть этого класса состояла из порабощенных и ставших бесправными свободных. Таковы, например, преступники и несостоятельные должники. Последние для расплаты с долгами могли предоставить кредитору своих жену и детей во временное рабство (117), или же были порабощаемы насильно (114, 115). Рабы рассматриваются законом, как вещь, находящаяся в полной собственности хозяина. Подобно всякому другому роду имущества, право собственности на рабов переходило в семье от поколения к поколению. Рабов продают (278–281), перепродают (117) и закладывают (118). [231] Повреждение их здоровья или лишение их жизни считается не более, как только повреждением или уничтожением имущества их господина, которому виновный и обязан возместить ущерб. Так, за лишение жизни раба вольноотпущенника по неосторожности – напр., врачом (219) или строителем (231) – виновный обязан отдать раба за раба; за смерть раба в доме кредитора по вине последнего (216), за умерщвление его бодливым быком (252), за смертельный удар, нанесенный рабыне дерущимися (211), господину их уплачивается треть мины, за удар, причинивший беременной рабыне выкидыш, – 2 сикля (213), за повреждение глаза рабу или неудачную операцию, повлекшую за собою его смерть, – половина его стоимости (220). При всем доверии, каким иногда раб мог пользоваться со стороны господина, он не имел права самовольно распоряжаться чем бы то ни было из имущества последнего, например, продавать его, закладывать и проч. Не говоря уже о самом рабе, даже покупатель, совершивший с ним куплю продажу, наказывался смертью (7). Против бегства рабов, по-видимому, нередкого в Вавилонии, были принимаемы серьезные меры, как, например, обыски подозрительных домов и проч. Иногда царь, по получении от кого-либо прошения о правительственной помощи в деле отыскания беглого раба, лично принимает меры к розыску беглеца. За содействие бегству и укрывательство казенного раба или раба вольноотпущенника и отказ выдать его на требование власти виновный подлежал смертной казни (16), равно как и поимщик раба, поймав которого, он держит у себя, медля возвращением его господину и тем навлекая на себя подозрение в укрывательстве (19). Наоборот, поймавший раба и доставивший его господину получает за услугу два сикля (17). Поимщик, бывший не в силах удержать в своих руках пойманного беглого раба, может снять с себя подозрение в попустительстве клятвою именем божьим (20). В случае отказа пойманного раба назвать имя своего господина, оно устанавливается в местном правительственном присутствии (18); за отречение от своего господина раб наказывается отсечением уха (282). Для обозначения рабского состояния на рабов налагались особые знаки, может быть, вырезаемые или выжигаемые на теле. Сборником Хаммурапи предусматривается случай незаконного наложения знака неотчуждаемого раба. За наложение рабу такого знака без согласия господина клеймилыцик наказывается отсечением рук (226), а за склонение его к этому путем обмана виновный подлежит смертной казни и зарытию в своем доме (227). Необычайная тяжесть наказания в данном случае объясняется, вероятно, тем, что такое клеймение влечет за собою важное ограничение владельческих прав господина, лишаемого этим возможности продать раба или отдать его в обмен на другого. Торговые сделки относительно рабов нередко сопровождались оговорками насчет их здоровья, неоспоримой принадлежности продавцу и проч. Если раб заболеет в первый со дня покупки месяц, то покупателю возвращаются деньги, а продавцу – больной раб (278): очевидно, предполагается, что продавец, зная о предрасположенности раба к известной болезни, лукаво умолчал о ней; ответственность за проданного раба в случае, если на него будет заявлена владельческая претензия со стороны третьего лица, падает на продавца (279). Если кто-нибудь купит за границею убежавшего или уведенного туда раба-соотечественника, и по возвращении их на родину объявится господин раба, то последнего должно безвозмездно вернуть господину (280); если же раб – иноземец, то покупатель получает обратно указанную им клятвенно покупную плату (281). В первом случае наказание налагается, по-видимому, за предполагаемое злонамеренное бездействие покупателя раба по отысканию рабохозяина. Из общего положения о рабах законом делаются некоторые изъятия для рабов из бывших свободных, закабаленных за долги, и для рабыни, родившей, в качестве наложницы господина, детей. Закабаленные за долги не могли находиться в рабском состоянии более трех лет (117). [232] Родившая детей рабыня в случае, если она попала в чужие руки для уплаты долгов своего господина, могла быть выкуплена последним (119). В случае неповиновения своей госпоже она не могла быть продана, а только низведена на положение обычной рабыни, в котором находилась до деторождения (146). Дети ее госпожи не имеют права на порабощение ее детей, а в случае признания их законными со стороны отца, последние являются его полноправными наследниками на ряду с детьми главной жены (170, 171). Казенному рабу и рабу вольноотпущенника дозволяется жениться на свободной, и дети от такого брака свободны (175). Приданое вдовы такого раба было неприкосновенно для господина, и только совместно нажитое супругами имущество делилось между вдовою и господином (176). Смотря на рабов, как на полную собственность господина, закон, как видим, все же признает за рабом человеческое достоинство и не только не дает господину права жизни и смерти в отношении к нему, но даже предоставляет ему некоторые из благ общежития, обычно являющиеся привилегией свободных классов общества.