Невероятный русский - Аксенова Мария Дмитриевна (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT, .FB2) 📗
А какой букет обращений к любимым женщинам?! Влюблённые, заимствуйте: «Золотая, перламутровая и фильдекосовая Лика!»
Антон Павлович оставил нам выражения, ставшие крылатыми. Например, «свадебный генерал». Перевожу на современный язык: это некая ВИП-персона, приглашённая в незнакомое общество за деньги для придания вечеринке солидности.
«Человек в футляре» — так мы говорим о том, кто опасается всего нового и яркого, благоговеет перед любым начальством и слепо следует циркулярам. Вспомним незабвенного чеховского Беликова, который всегда ходил «в тёмных очках, фуфайке, уши закладывал ватой, а когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх».
Чехов показал нам и «небо в алмазах». Правда, у него это выражение было высоким — символом Идеального. Оно впервые появилось в пьесе «Дядя Ваня» в словах Сони: «Мы отдохнём! Мы услышим ангелов, мы увидим всё небо в алмазах, мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка».
Сегодня выражение «небо в алмазах» стало скорее угрозой. «Я покажу тебе „небо в алмазах“!» Видимо, имеется в виду, сделаю нечто такое, что искры из глаз посыплются.
Вслед за Чеховым мы повторяем афоризмы, часто забывая об их авторстве. «Краткость — сестра таланта». «Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству». «Хорошее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой». «Ехать с женой в Париж — всё равно что ехать в Тулу со своим самоваром».
Наконец, именно Антон Павлович завещал нам «по капле выдавливать из себя раба» и помнить, что «в человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
Язык М. В. Ломоносова
Вы, наверное, замечали, что некоторые ораторы говорят вроде бы и возвышенно, и красиво, и пафосно, а вызывают отталкивающее впечатление.
Михаил Васильевич Ломоносов предупреждал, что подобными словами следует пользоваться «с великой осторожностью, чтобы слог не казался надутым». Какая меткая характеристика — «надутый слог»! Я всегда вспоминаю об этом, когда меня «заносит».
Вообще, трудно переоценить то, что сделал для русской словесности Михаил Васильевич. Выдающийся литературный критик Виссарион Белинский называл Ломоносова «Петром Великим нашей литературы», а Пушкин утверждал, что Михаил Васильевич «не только основал университет, но и сам является нашим университетом».
Студенты любого факультета могут учиться по книгам великого русского учёного-энциклопедиста. Нас же интересует его вклад в развитие русского языка.
Сегодня много говорят о том, что язык консервативен. Любой намек на реформу будоражит общественность. Возможно, кто-то удивится, но в своё время таким дерзким возмутителем спокойствия был и великий Ломоносов. Он призывал развивать живой, понятный, образный язык. «Весьма обветшавшие», по выражению Михаила Васильевича, церковнославянские слова — например, такие как «мя», «тя», «вем», «бо», — отжили свой век и должны занять место на музейной полке, считал Ломоносов. Туда же отправилось «свене». Его заменило слово «кроме». Вместо «овогда» стали повсеместно говорить «иногда».
Просторечные слова также подверглись критике учёного. Скажем, он резко возражал против употребления слова «утре» вместо слова «завтра». «Новым словам не надобно старых окончаниев давать, которые неупотребительны», — записал он на полях книги.
Наши учёные должны поклониться Ломоносову за создание русского научного языка. Ведь если бы не он, то не исключено, что до сих пор в научном мире были бы в ходу такие неблагозвучные для русского уха термины, как «солюция» и, страшно сказать, «пендула»! Благодаря Михаилу Васильевичу мы их знаем как мирные и безобидные «раствор» и «маятник». Пафосную «циркумференцию» заменило мягкое слово «окружность». «Аддиция» превратилась в «сложение», «триангул» стал «треугольником», а «текен» — «чертежом».
Михаил Васильевич был убеждён: «Того, что русскому языку весьма несвойственно, из других языков не вносить».
«Опыт», «наблюдение», «земная ось», «градусник», «преломление», «равновесие», «диаметр», «квадрат», «кислота» и «минус» — все эти термины тоже были введены великим творцом слов Ломоносовым. Он был и физиком, и лириком в одном лице. Романтичные «созвездие» и «полнолуние» тоже подарил нам этот титан русской словесности.
Тем, кому самым скучным на свете кажется слово «грамматика», мы ответим изречением Ломоносова: «…Тупа оратория, косноязычна поэзия, неосновательна философия, неприятна история, сомнительна юриспруденция без грамматики».
Он был автором первой русской грамматики, по которой мы, собственно, и живём до сих пор. Не поверите, но и сегодня наши двоечники совершают всё те же ошибки, от которых Михаил Васильевич предостерегал ещё в середине XVIII века в своей «Русской грамматике»: «Окончаниями от правил отходит немалое число глаголов, из которых знатнейшие суть: даю, ем, хочу. Я хочу, ты хочешь, он хочет, мы хотим, вы хотите, они хотят. Говорят иные — хочем, хочете, хочут. Однако непристойно».
«Грамматика» Ломоносова была издана четырнадцать раз. В ней, в частности, он писал: «Карл V, римский император, говаривал, что ишпанским с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятельми, италиянским — с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашёл бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка».
Титанической фигуре Ломоносова нет равных в истории русской культуры. Как много он успел! Как ему это удалось? А вот ответ его племянницы Матрены Евсеевны: «Бывало, сердечный мой так зачитается да запишется, что целую неделю не пьёт, не ест ничего, кроме мартовского пива с куском хлеба и масла».
А что? Прекрасный натюрморт: хлеб, масло, мартовское пиво и «Грамматика» Ломоносова.
Самые любимые слова русских: «авось» и «ничего»
Есть в нашем языке одно слово, которое на протяжении столетий вызывает острый интерес лингвистов, философов, писателей… Одни его любят, а другие — нет! Но все сходятся в одном: это самое русское среди всех русских слов, причём настолько, что его невозможно перевести ни на один язык. Аналогов ему просто нет! Это слово «авось».
Многие учёные мужи утверждают, что словом «авось» можно объяснить загадочную нашу душу, парадокс России и всё, что с ней когда-либо происходило; что это якобы позиция русского человека, который беспечно полагается чаще на удачное стечение обстоятельств, чем на собственные силы.
Слово «авось» приобретает угрожающий масштаб!
Согласен ли с этим наш народ? И вообще, «авось» — это хорошо или плохо?
Вспомним некоторые пословицы и поговорки: «Русак на авось и взрос». «Авось — вся надежда наша». «Авось не унывает». И наконец: «Авось — великое слово». Как говорится, «без комментариев».
Но есть и другое народное мнение: «Авось — дурак, с головою выдаст». «Авосевы города не горожены, авоськины детки не рожены». «Авось с небосем водились, да оба в яму свалились». «Кто авосьничает, тот и постничает».
Счёт равный! Вот и думай что хочешь! Интересно, а что скажут русские писатели?
«Зачем же так пренебрегать авоськой с небоськой? Нехорошо. Во-первых, они очень добрые и теплые русские ребята, способные кинуться, когда надобно, и в огонь, и в воду, а это чего-нибудь да стоит в наше практическое время» — так считал Николай Лесков, признанный самым национальным писателем России.
А Пушкин и вовсе воспринимал «авось» чуть ли не как национальный речевой пароль: «Авось, о Шиболет народный! Тебе б я оду посвятил!»
Великий поэт, как всегда, прав! В 17-томном Словаре современного русского литературного языка, который содержит 131 257 слов, непроизводных существительных славянского происхождения всего 544, причём собственно русских — 49. И среди них чуть ли не на первом месте «авось»!
