О языках народов СССР - Исаев Магомет Измайлович (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗

1. I—VIII вв. н. э. (до образования Киевской Руси) характеризуется широким проникновением в язык восточных славян древнеиранских, финских, адыгских и тюркских лексических элементов.

2. IX—XII вв. (Киевская Русь) — развитие русско-иранских, русско-финно-угорских, русско-кавказских, русско-тюркских языковых связей.

3. XIII—XV вв. — период монгольского нашествия, когда отмечено воздействие языка Золотой Орды, через которую шли также заимствования из арабского, персидского, монгольского и более древних: из санскрита, китайского, тибетского и пр.

4. XVI—XIX вв. — период присоединения к России народов бывшего Казанского, Астраханского, Сибирского, Крымского ханств, Средней Азии и Кавказа. Новые интенсивные контакты привели к новым заимствованиям.

5. Период после Октябрьской революции.

Особенно значительное место занимают тюркские заимствования, которые проникли в русский язык в разные периоды из других языков и диалектов. По своей тематике тюркские заимствования относятся к самым различным лексическим пластам русского языка. Ср. например:

а) явление природы и географические понятия: буран, бархан, такыр, курган;

б) растения: карагач, тал, тут, саксаул, шафран, инжир, алыча, кунжут и др.;

в) животный мир: архар, джейран, киик, сайга и др.

г) административно-социально-экономическая терминология: меджлис, хан, эмир, есаул, мирза, аксакал, базар, мулла, муфтий, казий, коран, аллах, газават, дервиш, имам, ишан, гяур, мазар, шариат, адат, шейх, халиф, минарет, мечеть и др.;

д) поселения, дом и домашняя утварь: кишлак, аул, очаг, сандал, мангал, кизяк, пиала, кумган, кетмень, арба, аркан, камча;

е) одежда: халат, тулуп, чалма, паранджа;

ж) пища, напитки: плов, кавардак, шурпа, катык, бешбармак, манты, кумыс, айран, кокчай, щербет;

з) косметика: хна, амбра, сурьма и др.

В русском языке почти нет непосредственных заимствований из монгольских языков (если не считать диалектных инфильтраций в пограничных с Бурятией и Калмыкией районах). Об этом свидетельствует и фонетический облик имеющихся в русском монгольских корней, проникших через тюркские языки. Все эти слова выступают в звуковом оформлении тюркского языка (кыпчакский с уйгурским элементом), являвшегося в период монгольского нашествия на Русь официальным как устным, так и письменным языком.

Общие тюркско-монгольские корни имеют такие слова, как каймак, карий, бугай, ясак, темляк, маклак, кочерга, курень, бунчук, буран, тесьма, очаг, кайма, кутерьма, буза, бурый и др., выступающие, однако, в тюркском фонетическом оформлении. Это же можно сказать о явных собственно монгольских словах нукер (дружинник), мерин, ямщик, вошедших в русский язык через тюркское посредство.

Однако отдельные исследователи (например, Т. А. Бертагаев) выдвигают положение о непосредственном заимствовании ряда монгольских слов, например: мерин, конь, кочерга, богатырь, караул, орда, тесьма, таран, капкан, есаул, ясак, ярлык, ямщик, тайга, яга, конура, волдырь, Ирга и др. [50]

Влияние финно-угорских языков больше всего ощутили севернорусские диалекты, но и литературный язык воспринял некоторое количество слов. Прежде всего, это топонимы, такие, например, как: Кама, Пермь, Вологда, Рязань, Урал и др. Финно-угорское происхождение имеют почти 50% названий рек и озер северной и средней части России. В литературный язык вошло сравнительно небольшое число финно-угорских слов, например: камбала, карбас, кулига, лох, лямка, палтус, пахтарь, пурга, сайда, салака, семга, сиг, сорога, таймень, тундра, хариус, нерпа, шуга, ягель и др.

Значительно большее количество заимствований финно-угорского происхождения в говорах и диалектах. Так, в «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера их насчитывается 315 (включая слова западнофинского происхождения) [51]. Отдельные слова, разумеется, попали и в литературный язык (невод, тундра, пельмени, и др.).

В русском языке прочно осели молдавские слова, усвоенные в результате тесных взаимоотношений между восточнороманскими (молдавский и румынский) и славянскими народами [52]. Эти слова в большинстве своем обозначают скотоводческие понятия: брынза, кошара, муругий (о животных рыже-бурой или буро-черной масти), папуша (пачка, связка сухих листьев), цыгейка, арнаут (ополченец войск гетеристов; добровольный ополченец), слуга, гальбин (старинная молдавская золотая монета), каруца (молдавская телега). Эти и другие молдавские заимствования широко использованы в произведениях Гоголя, Пушкина, Л. Толстого, Шолохова и др.

Несомненен и факт проникновения в русский язык лексики украинского и белорусского народов. Однако далеко не все случаи заимствования можно определить, так как генетическая и структурная близость не всегда позволяет отделить «свое» от «чужого». Тем не менее уже выявлены десятки таких заимствований, например украинские: вареники, бублики, черевички, хутор, хата-лаборатория, пятисотница, девчата, дивчина, хлопец, парубок, косовица и др.

Обогащение русского языка за счет других языков народов СССР, вопреки утверждениям некоторых языковедов, не пройденный этап. Местные русские диалекты, как и прежде, испытывают влияние национальных языков соседних народов. Как показывают последние исследования, заимствуемые слова чаще всего бывают связаны с топонимикой или предметами и специфическими понятиями данного народа.

Например, в пределах Бурятской АССР и Читинской области много мест, гор, рек, озер, протоков, долин, урочищ, сел, приисков, охотничьих и сельскохозяйственных угодий носят нерусские названия. Нерусские названия в Забайкалье, безусловно, даны бурятами и эвенками [53]. Характерно, что местные русские не осознают уже иноязычное происхождение сотен заимствованных слов и выражений.

Существует ряд других аналогичных исследований местных русских диалектов [54]. В них выявлены интересные закономерности, свидетельствующие о непрекращающихся процессах взаимодействия русских диалектов с местными языками. Усвоенные диалектами слова выступают как часть обычной диалектной лексики, являющейся источником дальнейшего пополнения богатств литературного языка.

В настоящее время можно считать общепринятым положение о том, что в результате проникновения заимствованных слов язык не только не теряет своей национальной самобытности, но и совершенствуется. Однако в прошлом существовали концепции, согласно которым заимствованные слова лишали языки их национального колорита.

Еще А. С. Пушкин в 1825 г. в статье «О предисловии г?на Лемонте к переводу басен Крылова» писал: «Г?н Лемонте напрасно думает, что владычество татар оставило ржавчину на русском языке. Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, а собственным обилием и превосходством» [55].