Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942 - Ламанова Е. В. (книги бесплатно без TXT) 📗

Когда я был посыльным и развозил депеши, я часто ездил один и много раз попадал под обстрел «Харрикейнов», которые летели обычно со стороны солнца. Вовремя заметить их было совершенно невозможно. Об их приближении сообщал рев моторов и град пуль из восьми 7,7-мм пулеметов, поднимавших над землей облачка пыли. Удивительно, как мне удавалось уцелеть, меня даже ни разу не задело.

Глядя на расстилавшуюся передо мной сверкающую пустынную равнину, я понял главную опасность, которая подстерегала нас. И это была вовсе не погоня, которая будет преследовать нас по пятам.

Самым нашим большим врагом была пустыня. Заглохший мотор, сломанная ось или дырка в бензобаке означали верную смерть.

Еще раз внимательно осмотрев местность, я решил, что нашего отъезда никто не заметит.

Когда я спускался вниз, Йозеф крикнул мне:

– Ну как там, кто-нибудь пылит?

– Никого нет, – ответил я и спрыгнул на землю.

– Бензина больше не осталось – я залил все, что у нас было, в баки, зато воды хоть залейся, – заявил он и пнул ногой мотор своего мотоцикла.

Оглядевшись, чтобы удостовериться, что ничего не забыли, мы сели на мотоциклы и отправились в путь, петляя среди камней к выходу из долины.

– Надо, чтобы мы приехали в Эль-Адам после заката! – стараясь перекричать шум, сообщил я Йозефу. – Если там знают о нашем побеге, то нас живо засекут.

Йозеф кивнул, завязывая кусок ткани вокруг рта и носа и надевая очки. Вскоре мы выехали из долины и понеслись по ровной поверхности песка.

Глава 8

ИТАЛЬЯНЕЦ И МУЛ

Нам постоянно попадались разбитые и сгоревшие машины. Ближе к вечеру мы остановились, чтобы найти среди них убежище. Грузовики, легковушки, танки, мотоциклы, артиллерийские орудия и бесконечное множество пустых канистр из-под бензина и консервных банок торчали среди пустыни. Зрелище одиноких заброшенных останков прошедшей битвы было не из приятных.

Мне довелось видеть с наблюдательного пункта, что такое танковый бой в африканской пустыне. Танки стреляли друг в друга, иногда в упор – с расстояния пятнадцать – двадцать метров, а бронебойные снаряды-болванки врезались в броню с грохотом, который, казалось, был слышен на всю Африку. Я видел, как погребальными кострами горели десятки британских и, меньше, германских танков, как остатки разбитых британских частей поспешно отступали под ударами Роммеля [1].

Мы объехали разбитый автомобиль, начавший покрываться ржавчиной, и остановились у остова грузовика, который сгорел, а шины превратились в лохмотья.

– Переждем здесь пару часов, а потом поедем в Эль-Адам! – крикнул я Йозефу, когда он заглушил мотор своего мотоцикла.

– Единственное место, где британские истребители не смогут нас заметить, – это здесь, среди этих сгоревших машин, – заметил он и стряхнул со своей одежды слой пыли.

– Именно поэтому я сюда и заехал, к тому же в тени этого грузовика можно отлично отдохнуть, – сказал я, вытаскивая из коляски автомат и забираясь под разбитую машину, расстелив на песке под грузовиком кусок брезента.

– Хочешь печенья? – спросил Йозеф и, усаживаясь рядом, протянул мне пакет.

– Нет, я его терпеть не могу, особенно того хрустящего звука, которое оно издает, когда его откусываешь, но вот от воды я бы не отказался.

Несколько глотков тепловатой воды промочили мой пересохший рот.

Наконец, 23 октября 1942 года британцы, имея втрое больше людей и танков, вчетверо больше самолетов, чем у Роммеля, прорвали фронт у Эль-Аламейна и к концу ноября 1942 года заняли Киренаику (Бенгази 19 ноября). Дальше бои продолжались вплоть до капитуляции остатков германо-итальянских войск в Тунисе – под ударами англичан из Ливии и наступавших с запада американцев, высадившихся в конце 1942 года в Марокко и Алжире – при подавляющем превосходстве союзников (к концу апреля 1943 года в людях 3:1, по артиллерии 4:1, по танкам 10:1 и при полном господстве в воздухе и на море). Продержавшись на последнем оборонительном рубеже при таком преимуществе союзников две недели, с 20 апреля по 6 мая, остатки германо-итальянских войск были сломлены, и 13 мая, блокированные с суши и моря, около 140 тысяч итальянских и немецких солдат и офицеров капитулировали.

Однако вернемся к нашим «героям»-дезертирам, которые проезжают места, уже обильно политые кровью в начале 1941 года, где вскоре еще произойдут бои, в которых погибнут многие тысячи людей, сгорят, по выражению Банемана, «погребальными кострами» сотни танков вместе с экипажами, будут сбиты сотни самолетов.

– Отсюда до Эль-Адама час пути, – заметил Йозеф, с хрустом жуя печенье.

Я закрыл глаза и попытался вздремнуть, несмотря на тучи мух, роившихся вокруг нас.

Вскоре Йозеф захрапел, словно пила, наткнувшаяся на гвоздь. И тут я услышал хруст песка, по которому кто-то шел. Я поднял голову и выглянул из-за грузовика. В сотне метров от нас мимо разбитого автомобиля брел серый мул. Он повернул голову в нашу сторону и остановился в редкой тени, отбрасываемой кабиной сгоревшего грузовика.

Так он и стоял там, вялый и поникший, ожидая, когда зайдет солнце. Вечером он, наверное, уйдет туда, где можно будет пощипать редкую жесткую траву или верблюжью колючку.

Много заблудившихся животных, одичавших верблюдов, мулов и ослов бродило в прибрежной зоне Ливийской пустыни. Я часто встречал их, одиноких или группами, и вскоре потерял к этому мулу всякий интерес.

Но тут я услышал странный шум. Я прислушался, сел и попытался определить, что это такое. Постепенно шум превратился в слабое отдаленное гудение – грузовик или легковушка?

Схватив автомат, я выполз из-под грузовика. Мул сразу же увидал меня, но не проявил ни малейшего интереса. Я забрался на разбитый грузовик, чтобы осмотреться, и увидел облако пыли, которое двигалось прямо на нас. Я понял, что это грузовик, но не мог определить, чей он – немецкий или итальянский?

Спрыгнув на землю, я снял пулемет с коляски и установил его под грузовиком, вставив ленту с тремя сотнями патронов, а потом стащил с соседней машины камуфляжную сеть и прикрыл ею наши мотоциклы.

Под грузовиком я подготовил пулемет к бою и проверил автомат. Это было отнюдь не лишним, учитывая наше положение.

Шум мотора быстро приближался, и через минуту большой грузовик объехал один из многочисленных сгоревших автомобилей и неожиданно резко затормозил. Меня охватила паника. Прильнув к пулемету, я направил его на «фиат». Стрелять я не стал, так как до меня дошло, что все водители предпочитают останавливать свои машины рядом с обломками транспортных средств, чтобы летчики вражеских истребителей не могли отличить целую машину от разбитой.

Из кабины выглянул итальянский солдат, открыл дверь и спрыгнул на землю. Он огляделся, но не увидел наших мотоциклов, поскольку они стояли по другую сторону от его машины. Итальянец подошел к радиатору, приложил к нему руку и тут же с грязной руганью отдернул. Сплюнув, он вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Его глаза так и шарили вокруг, словно он чувствовал наше присутствие. Заметив движение мула, он резко повернул голову в его сторону и некоторое время смотрел на него. Я испугался, что он услышит храп Йозефа, и зажал ему рукой рот. Он дернулся, но я вдавил его в землю и прошептал на ухо, что мы не одни.

Он перекатился на другой бок и посмотрел, куда я показывал.

– У нас гости? – пробормотал Йозеф, сонными глазами наблюдая за итальянцем. – Чего жалеть этого «макаронника»? Пальни в него, и он сразу же отбросит копыта, – предложил он, словно мы охотились на воробьев.

Итальянец, крупный, толстый мужчина, медленно отступил к двери своего грузовика и вытащил из кабины веревку.

Медленно, очень медленно он приблизился к мулу и положил ему на спину руку. Мул, когда-то потерявший своего хозяина, был ручным и даже не пошевелился, когда итальянец накинул ему на шею веревку.

– Клянусь Муссолини, он решил пообедать бедной скотинкой! – воскликнул Йозеф. – Не знал я, что они такие голодные! – пробурчал он себе под нос.