Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942 - Ламанова Е. В. (книги бесплатно без TXT) 📗
Мы неслись по песку, словно дьяволы, увиливая от колючих кустов; наши машины заносило, вокруг вздымались тучи пыли. Я догнал Йозефа и, поравнявшись с ним, прокричал:
– Надо выехать на дорогу Бардиа – Форт-Капуццо, а оттуда повернем на Тарик-эль-Абд!
Он кивнул, и мы понеслись в темноте к большому гудронированному шоссе.
Глава 7
БЕГСТВО БЕЗ ПОМЕХ
Через несколько часов я очнулся от крепкого сна, чувствуя, что меня кто-то сильно трясет. Я увидел, что надо мной склонился Йозеф.
– Тут тебе не морг, Тюнтер. Просыпайся – надо ехать дальше, – сказал он и стащил с меня брезент, под которым я спал.
Солнце неистово жгло землю. Я затряс головой, отчего над ней поднялось облако пыли. Я чувствовал себя уставшим – сутки, которые я провел за рулем накануне побега, давали о себе знать.
Йозеф вскипятил воду и заварил чай. Поскольку в пустыне не было никаких дров, мы обычно набивали песком консервную банку и наливали туда бензин. На такой импровизированной горелке можно было готовить пищу. У нее был только один недостаток – она ужасно дымила, пока не разогреется как следует.
– Наверное, уже перевалило за полдень, – сказал я, встав, встряхнув и свернув одеяло.
– Здесь как в печке, – пробормотал Йозеф, показав глазами на скалы, окружавшие ложбину, где мы остановились.
– Ну вот, чай готов. – Он протянул мне консервную банку с жидкостью коричневого цвета.
– Ты был наверху? – спросил я.
Он кивнул.
– Еле залез на эти чертовы скалы. Они совсем раскаленные. Чуть не обжег себе руки, взбираясь на них. А если потерять сапоги, то вообще конец, – рассказал Йозеф.
– Что-нибудь заметил? – спросил я.
– Нет, только колыхающиеся волны горячего воздуха да ящериц и скорпионов под каждым камнем. А так кругом пусто, как во всякой уважающей себя пустыне.
– Готов поспорить на что угодно, что в нескольких километрах отсюда пробирается какая-нибудь британская машина-разведчик – броневик или джип.
Йозеф с сомнением посмотрел на меня:
– Ты так думаешь?
Мы поднялись, собрали продукты и посуду, состоявшую из нескольких консервных банок из-под джема, и засунули их в коляску одного из мотоциклов.
– Уверен на сто процентов, – ответил я. – Всякий раз, когда я здесь проезжал, я либо попадал под обстрел, либо видел тучи пыли, поднятые машиной, идущей на большой скорости.
– Так это здесь они пытались тебя вчера прикончить? – спросил Йозеф.
– Километрах в пятнадцати отсюда. Мы проехали это место на рассвете. Там еще где-то неподалеку от дороги стоял сгоревший автобус, – сказал я и подошел к своему мотоциклу.
– Я так понимаю, что теперь все двуногие с ружьями начнут за нами охотиться, – заявил Йозеф. – Немцы, итальянцы, австралийцы, новозеландцы, англичане и, возможно, даже вонючие арабы!
Я рассмеялся.
– А других беглецов, кроме нас с тобой, здесь нет. Мы прочно держим монополию.
Мы упаковали в коляски вещи. Нам предстояло проехать много миль по песку, прежде чем мы окажемся в безопасности. Пора было снова выезжать на эту сковородку.
– Как ты думаешь, что сделают в ставке, когда узнают, что мы сбежали? – спросил Йозеф. – Надеюсь, они не догадаются, что вчерашний фейерверк устроили мы.
– Не будь таким наивным, Йозеф, – ответил я. – Как только они обнаружат в нашей палатке связанного сержанта, они поймут, кто это сделал и зачем.
Йозеф расхохотался.
– Надеюсь, ребята, не получив зарплаты за эту неделю, не сильно на нас рассердятся. Все-таки это гнусное дело – захапать все их заработанные тяжким воинским трудом денежки, Тюнтер!
Я подошел к коляске и вытащил ящик с деньгами.
– Им не денег будет жалко, – ответил я, поставив его на землю, – а того, что у них не будет ни одной лиры, чтобы подтереться!
– Узнаю тебя, Тюнтер. Ты вечно над всем смеешься – даже над туалетной бумагой! – Бедный Йозеф, он думал, что сказал что-то смешное.
Я попробовал открыть крышку, закрытую на два висячих замка, но не смог. Тогда я вытащил из коляски автомат и сказал Йозефу:
– Смотри, чтобы в тебя не попало рикошетом.
Он отскочил в сторону. Короткой очередью я сбил оба замка и поднял крышку.
Ящик был забит аккуратно перевязанными пачками денег. Пять минут спустя мы узнали, что у нас на двоих шестьдесят две тысячи лир.
– Здесь нам их девать некуда, – заметил я, с грохотом опустив крышку, и бросил ящик в коляску.
– Да, здесь некуда, – улыбнулся Йозеф, – но дай мне только добраться до синьорин в Бенгази. Уж там-то я потешусь от души, – весело сказал он.
– Разумеется, – согласился я. – Если, конечно, военные полицейские или парни из гестапо до этого не потешатся над тобой. Пули, знаешь ли, способны вытянуть из человека все силы, если он попадется им на пути.
– Ну и язва же ты, – проворчал Йозеф.
– Если ты хоть на минуту забудешь об опасности, друг мой, – сказал я ему, – то непременно попадешь в лапы военной полиции.
– Ерунда! – вскричал он. – Пустыня большая – как им узнать, где нас искать?
– А что ты собираешься пить? – ядовито спросил я его.
– То же, что и ты, – воду! – ответил Йозеф.
– Ну конечно, здесь же полным-полно рек. Запомни, отсюда до Триполи наберется от силы десяток мест, где есть вода, – саркастически заметил я. – Нам ее никто не поднесет. Мы должны будем взять ее, и, когда дело дойдет до этого, нас встретят пулями. Вот увидишь, у каждого крана кто-то стоит, каждая цистерна имеет часового и каждый колодец, если таковые здесь имеются, охраняется не хуже любого банка.
– Значит, каждый раз, когда нам захочется попить, нужно будет устраивать целое сражение, – задумчиво произнес Йозеф.
– Если мы сумеем добраться до прибрежной Киренаики, с водой и пищей у нас проблем не будет, – сказал я. – Туда всего километров четыреста, но я съем свою шляпу, если дорога не будет набита патрулями. А когда мы проедем Эль-Тазалу, то окажемся за пределами прифронтовой зоны, а там уж военных полицейских будет как вшей на голове, – заметил я, вытащив из портфеля карту и изучая ее. – До Эль-Адама около ста километров, до Акромы – еще полсотни, до «Белого дома» на Виа-Бальбия – шестьдесят и около двухсот до Дерны, если ехать по Виа-Бальбия.
– Недалеко, – сказал Йозеф. – Но это напоминает мне бег с препятствиями.
Я кивнул.
– Добравшись до Эль-Адама, надо будет держать ухо востро. Я уверен, что теперь уже любой солдат знает, что мы в бегах.
– А я думаю, что ты ошибаешься, – сказал Йозеф. – О нашем побеге ставка сообщит по служебным каналам только на контрольно-пропускные пункты, военной полиции и гестапо, поскольку если сообщить повсюду, то наверняка найдутся желающие последовать нашему примеру, во всяком случае итальянцы.
– Может, ты и прав, но рассчитывать на это нельзя, – произнес я. – А теперь давай снова заберемся на эту скалу. Взглянем еще раз, что движется внизу.
– Только не я! Я растянул себе все связки, пытаясь влезть туда, – застонал Йозеф.
– Хорошо, полезу я, а ты пока заправь мотоциклы. Нельзя уезжать не осмотревшись. Пыль, которую мы поднимем, легко может нас выдать, – сказал я и полез на скалу.
Вскоре я понял, что Йозеф прав, – солнце жгло как огонь, и скалы были горячими, словно раскаленный металл. Всякий раз, когда моя нога срывалась на непрочно стоявшем камне и я был вынужден хвататься за скалу, я обжигал себе пальцы. Из-под скатывавшихся вниз камней выскакивали скорпионы и многоножки. Укус местного скорпиона может быть смертельным, а если не умрешь, будешь несколько недель валяться в постели, крича от боли в сведенных судорогой ногах и руках.
Наконец, я забрался на самый верх скалы и увидел, что над ней поднимается гребень другой. Так что я был почти незаметен на фоне ярко-голубого неба.
Я огляделся и увидел, что над пустыней, как над пудингом, поднимались волны горячего воздуха. Я сильно потел, но на коже не было ни пятен, ни влаги – все мгновенно испарялось. Дорога Тарик-эль-Абд, видневшаяся вдали, представляла собой хаотичное переплетение следов автомобильных шин и танковых гусениц. Поверхность Ливийской пустыни, покрытая барханами, уходившими за горизонт, словно море волнами, была совершенно пустой. Ничто не двигалось, не было даже туч пыли. Это была идеальная местность для самолетов – с них было видно все на земле, и тому, кто попался им среди песков, негде было укрыться.
