Описание Отечественной войны в 1812 году - Михайловский-Данилевский Александр Иванович (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
После двухдневных приготовлений к сражению Наполеон выступил из Гжатска. Его армия шла в том же боевом порядке, как прежде: Вице-Король на левом крыле, Понятовский на правом; остальные корпуса столбовой дорогой, за авангардом, состоявшим под начальством Мюрата. Он атаковал, 23 Августа, Коновницына, расположенного с арьергардом у Гриднева, в 15 верстах от Бородина. Коновницын долго не уступал ни одного шага, пока, под вечер, Вице-Король не показался на его правом крыле. Тогда, пользуясь темнотой, он отошел к Колоцкому монастырю. В следующее утро неприятели продолжали наступление и опять атаковали Коновницына. На подкрепление его послан Князем Кутузовым 1-й кавалерийский корпус Уварова, который чином был старее Коновницына, а потому последний и явился к нему в команду, но Уваров отвечал: «Не время считаться старшинством; вам поручен арьергард; я прислан вам на помощь: приказывайте!» Сначала Коновницын оборонялся с успехом. Изюмский гусарский полк, вместе с казаками, опрокинул три французских эскадрона и изрубил их. Однако при появлении Вице-Короля, который, как и накануне, обходил наш правый фланг, Коновницын принужден был отступить и приблизиться к Бородину. Полки арьергарда начали входить в состав корпусов, к коим принадлежали, и, вступая на позицию, открывали взорам неприятеля Русскую армию, устроенную в боевой порядок. Доступ к ней преграждался редутом при Шевардине. Наполеон приказал овладеть им. Защита редута, как отдельного укрепления, была бы с нашей стороны без цели, если бы Князь Кутузов не имел надобности выиграть несколько времени, приводя к окончанию инженерные работы, начатые на позиции.
Неприятель шел по большой дороге и по сторонам, в трех колоннах, державшихся на одной высоте. Часа в 2 пополудни французы начали переходить Колочу у Фомкина и Валуева и направляться на редут. Понятовский следовал туда же от Ельны. В редуте было 12 батарейных орудий. Войска, назначенные для обороны его, под начальством Князя Горчакова, состояли из 27-й дивизии, пяти гренадерских полков, 5-го егерского, двух сводных гренадерских батальонов, двух драгунских полков и 2-й кирасирской дивизии. Князю Горчакову надобно было защищать редут, вправо деревню Шевардино и влево лес, на старой Смоленской дороге. Завязалась перестрелка. Державшись более часа, наши егеря и фланкеры отступили, потому что неприятель, под личным управлением Наполеона, пошел на укрепления колоннами, предшествуемый огнем многочисленной артиллерии. Чрезмерное превосходство сил, двинувшихся в атаку, заставило Князя Горчакова ввести тотчас в дело гренадер, но, пока они подходили, редут и стоявшие для его обороны войска были засыпаны ядрами, гранатами, картечами, пулями. Французские колонны ворвались в укрепление, однако торжество их было непродолжительно. Гренадерские полки, перед которыми шли священники в облачении, с крестом в руках, скоро поравнялись с укрепленной батареей и выгнали из нее неприятеля. Завязался рукопашный бой. То наши опрокидывали Французов, то Французы подавали нас назад. Два раза неприятель вторгался в редут, но не мог в нем утвердиться. Кровопролитие продолжалось до вечера. Редут, село Шевардино и лес на левом крыле остались окончательно за нами.Казалось, что с наступлением мрака сражение прекратилось, потому что пальба с неприятельской стороны затихла. Когда совсем смерклось, послышалось между редутом и Шевардином приближение войск. Сперва нельзя было в темноте увидеть числа их. Загоревшиеся в расположении неприятельском стоги сена озарили светом своим густую колонну, направлявшуюся косвенно в правый фланг наш. Князь Горчаков послал за 2-й кирасирской дивизией, а Неверовскому с 27-й дивизией велел остановить Французов, которые в темноте не могли видеть Русских войск. Неверовский приказал бывшему впереди полку ссыпать порох с полок и, подойдя к неприятелю, ударить в штыки. Приказание исполнено в мертвой тишине. Взятые внезапно во фланг, Французы оробели, остановились, побежали. Наши смешались с врагами, кололи и гнали их. Подоспела 2-я кирасирская дивизия и довершила поражение неприятеля, принужденного в бегстве своем бросить 5 орудий. Три подбитые пушки остались на месте, две вывезены кирасирами [251] . Сражение прекратилось. К полуночи заметили снова приближение Французских колонн. Долее удерживать редут стало бесполезно, по отдаленности его от позиции. Главнокомандующий велел Князю Горчакову отступить. Во время сего дела, происходившего 24 Августа, Князь Кутузов прибыл из Татариновой на поле сражения. Он сел на скамейку, которую всегда за ним возили, часто пересылался с Князем Багратионом, находившимся в огне, внимательно обозревал местоположение и оставался на поле, доколе не утихла пальба. Ночь осветила новые пожары. 25 Августа прошло спокойно в обеих армиях, за исключением картечных и ружейных выстрелов, посылаемых иногда в неприятельских всадников, несколько раз подъезжавших к нам для обозрений. С укрепленных высот наших, особенно с колокольни Бородина, видно было, как Французы все более и более подавались вправо, как леса наполнялись их стрелками и артиллерия, пробираясь разными тропами, выезжала на холмы и пригорки. Замечая скопление неприятеля на нашем левом крыле, Князь Кутузов приказал сделать некоторые перемены и в размещении войск: сводным Гренадерским батальонам 2-й армии, Графа Воронцова, занять укрепление у Семеновского; за Графом Воронцовым, во второй линии, стать 27-й дивизии, Неверовского; позади Семеновского 2-й гренадерской дивизии, Принца Мекленбургского; корпусу Тучкова, подкрепляемому 7000 Московского ополчения, отделиться из резерва и стать, не доходя до Утицы на старой Смоленской дороге, которая была в версте от нашего левого крыла и, проходя через лес, склонялась в тыл позиции. Остальные полки ополчения Смоленского и Московского размещены позади линий, для подания помощи раненым. Четыре егерских полка посланы в лес и кусты между Утицей и Семеновским, охранять связь между корпусом Тучкова и 2-й армией. Главную квартиру свою Князь Кутузов перенес из Татаринова в Горки.
В продолжение 25 Августа Наполеон делал лично обозрения нашей позиции. Подъехав к редуту, за овладение коим накануне происходило дело, он спросил: сколько полонено Русских? «Они не сдаются в плен, – отвечал один из бывших в деле генералов. – Они лишь умирают». – «Прекрасно! Будем их убивать», – возразил Наполеон. В сих словах заключается ключ к его распоряжениям, состоявшим в следующем: Понятовскому наступать по старой Смоленской дороге, стараясь обходить наше левое крыло. Для главного удара назначались корпуса Даву, Нея и Жюно, подкрепленные гвардией и порученными Мюрату кавалерийскими корпусами: Монбрена, Нансути и Латур-Мобура. Они должны были взять укрепления перед Семеновским, обрушиться на наше левое крыло, опрокинуть его или запереть в колено, образуемое Колочью и Москвой-рекой. Вице-Королю, бывшему с своим пехотным корпусом и кавалерийским Груши на левом крыле, велено овладеть сначала Бородином, для удержания оттуда наступательных движений, какие мог бы сделать Князь Кутузов своим центром или правым крылом, а потом, при дальнейших успехах Даву, Нея, Жюно и трех находившихся с ними кавалерийских корпусов, перейти Колочу, атаковать нашу курганную батарею и довершить поражение Русской армии атакой и прорывом центра ее. На артиллерийского Генерала Сорбье возложил Наполеон открыть огонь в 6 часов утра из 62 орудий и тем дать общий сигнал к началу сражения. После того, со всеми гаубицами гвардейской артиллерии, быть в готовности двинуться туда против наших укреплений, куда надобность потребует. Начальнику артиллерии 3-го корпуса приказано выставить 40 орудий и 16 гаубиц против курганной батареи, а начальнику артиллерии 4-го корпуса открыть огонь из батареи, устроенной против Бородина. Гвардии прибыть к 5 часам к Шевардинскому редуту и расположиться влево за редутом побригадно: молодой гвардии в первой линии, гвардейской кавалерии во второй, старой гвардии в третьей. Гвардейской артиллерии стать на левом фланге гвардии. Великим числом войск, обращенных на полутораверстное пространство между Бородином и лесом, надеялся Наполеон сломить стоявших там Русских и отбросить их от Московской дороги, прежде нежели Князь Кутузов успеет подкрепить свои боевые линии. Несмотря на решительность всех распоряжений, на уверенность в победе, которую в течение дня обнаруживал Наполеон в разговорах с разными генералами, он не пренебрег мерами осторожности и приказал соорудить несколько полевых укреплений. Между тем дали войскам необходимый перед сражением отдых. Стоявшая на левом крыле конница отправилась поить лошадей в Москве-реке и, узнав имя реки, провозгласила его с восторгом. Мгновенно восторг разнесся по неприятельскому стану, и донесли о сем открытии Наполеону. Он отвечал: «По имени этой реки назовем победу, которую одержим завтра».
