Культура на службе вермахта - Пленков Олег Юрьевич (бесплатные серии книг .TXT) 📗
9 сентября британцы высадились в Калабрии, американцы — в Салерно, и генерал Эйзенхауэр объявил о заключении перемирия с Италией (которое тайно было подписано на Сицилии еще 3 сентября). Тотчас по приказу Гитлера немецкие войска были введены в Италию, Рим был оккупирован, а итальянские войска — беспрепятственно разоружены. Итальянский флот успел выйти из зоны досягаемости вермахта и сдался на Мальте англичанам. 13 октября правительство Бодальо официально объявило войну Германии. В Германии это известие восприняли уже не так трагически — в народе говорили, что после Сталинграда все пошло вкривь и вкось, и военная удача окончательно отвернулась от немцев. Союзники по антигитлеровской коалиции, морально выигравшие от поражения Италии, усилили бомбежки немецких городов: 40 тыс. убитых с 25 июля по 5 августа 1943 г. насчитали только в Гамбурге. СД доносила, что немцы теряют оптимизм, нарастает недовольство режимом. СД сообщала об анекдоте о новом требовании при вступлении в партию: тот партайгеноссе, который приведет в партию 9 новых членов, сам может выйти из нее, а тот, кто приведет 10 — получит свидетельство, что никогда в партии и не был {503}. Стали распространяться самые невероятные слухи, что Геринг, Риббентроп и Ширах бежали, но доверие к Гитлеру оказалось довольно прочным; хотя и поговаривали о его возможном уходе, но не злорадно, а с определенной долей сожаления {504}. Все больше партийных значков исчезало с лацканов пиджаков, все реже можно было услышать «гитлеровское приветствие». Раздавались даже голоса о возможности нового правительства в Германии {505}. 16 августа 1943 г. СД таким образом резюмировала видение немцами военного положения страны: «Мы обороняемся от превосходящих сил противника. Италия от нас отвернулась, так как ей посулили определенные блага. Отсюда — угроза для нас со стороны Альп: южная Германия станет объектом интенсивных налетов вражеской авиации, Балканы — в опасности, а это вредит снабжению нашей страны нефтью. Огромные людские резервы СССР и их неисчерпаемые материальные ресурсы могут привести к третьей русской зиме, которую вермахт не перенесет, и для Германии наступит катастрофа. Многие возлагают последние надежды на оружие возмездия, но большинство в это чудо не верит. Эвакуация миллионов людей, трудности с их размещением и снабжением приведут к анархии» {506}.
СД, впрочем, отмечала, что после выступления Гитлера (10 сентября) по поводу итальянских событий немецкое общество вновь воспрянуло. Фюрер убедительно и прямо говорил о новых проблемах, о том, что крах Италии давно можно было предсказать, но в речи его звучал оптимизм. Он заверил, что выход Италии из войны практически ничего не меняет, поскольку в военном отношении Италия и до этого ничего собой не представляла, что и до ее капитуляции всю тяжесть борьбы на юге Европы нёс на себе вермахт.
СД передавала, что когда все услышали спокойный голос фюрера, который говорил о полной уверенности в конечной победе, то его спокойствие и уверенность передались немцам. Говорили, что если фюрер так спокоен, значит «всё у нас будет в самом лучшем виде» (bei uns alles in Butter sei) {507}. После того как гитлеровская речь, переданная по радио, подняла настроения большинства немцев, пришло известие ОКВ о том, что 10 сентября 1943 г. итальянские войска на Балканах, в южной Франции, в северной Италии и в Риме разоружены, затем ОКВ сообщило, что итальянцы капитулировали на Родосе, а Милан, Турин и Падуя заняты вермахтом. Эти известия подняли настроения немцев. Сразу появились анекдоты: «ранее считали, что война продлится 2 года и 14 дней (2 года против англичан и 14 дней против итальянцев), а теперь получилось 2 года и 4 дня». Или еще: Муссолини попросил у Гитлера 8 дивизий для поддержки Италии, а Гитлер ответил, что он лучше одной дивизией завоюет всю Италию {508}. Гитлер часто смеялся над передаваемыми СД анекдотами, в том числе и о себе, но анекдот о том, что англичане и американцы начали разбрасывать над Германией сено для ослов, которые еще верят в «возмездие», его разозлил {509}.
Освобождение Муссолини 12 сентября позволило многим немцам вздохнуть с облегчением. Известие об энергичных и эффективных действиях вермахта в Италии вновь подняло авторитет Гитлера: повседневные заботы и страхи отступили на второй план, доверие к власти опять выросло. СД отмечала, что в конечном счете выход Италии из войны не очень негативно повлиял на настроения немецкой общественности: большую часть Италии удалось удержать; у немецкой общественности вызывали возмущение известия о бесцеремонном обращении с итальянцами англо-американцев. Нужно отметить, что и на самих итальянцев злость в немецком обществе была изрядная — «приговор» немецкого народа гласил: им нельзя простить второго предательства (в Первую мировую войну Италия в 1915 г. неожиданно для немцев перешла на сторону Антанты). Сочувствия к попавшим в англо-американскую оккупацию итальянцам немцы не испытывали, энтузиазма по поводу провозглашенной 18 сентября фашистской «Итальянской социальной республики» во главе с освобожденным Муссолини — тоже. Казнь Галеаццо Чиано была воспринята с удовлетворением, а усилия Муссолини по воссозданию итальянской армии никого не заинтересовали {510}. Встреча Муссолини и Гитлера 23 апреля 1944 г. в замке Клессхайм не вызвала у немцев никакой реакции. Борман по специальному распоряжению фюрера вынужден был даже запретить критику итальянского фашизма в прессе. Причина такого безразличного или раздраженного отношения немцев к событиям в Италии объясняется тем, что все внимание было поглощено происходящим на Востоке и ожиданием вторжения с Запада.
СД отмечала воздействие на немецкую публику традиционной гитлеровской речи по поводу годовщины «пивного путча» в 1943 г. — фюрер сказал о том, что теперь Западному фронту будет уделено больше внимания, и англичанам, наконец, отомстят за злодеяния и варварские бомбежки. Гитлер выразил полную уверенность в грядущей победе. СД передавала, что слова фюрера о победе и возмездии на некоторое время устранили у большинства немцев сомнения — если Гитлер это сказал, значит так оно и будет: «томми» получат по заслугам. Слова Гитлера пока значили больше, чем пропагандистская газетная шумиха и клятвенные обещания возмездия на партийных митингах; доверие к фюреру оставалось пока непоколебимым {511}. В речи Гитлер назвал себя «глубоко религиозным» человеком и несколько раз повторил фразу «с благодарностью преклоняясь перед Всевышним». Эти слова, по всей видимости, с усмешкой были восприняты в церковных кругах, но на простых немцев они произвели глубокое впечатление — Гитлер с присущим ему политическим инстинктом сказал то, чего от него уже давно ждали немцы. Другим «патентованным» средством достижения большей мобилизации гражданского населения и армии были репрессии — наказания для тех, кто высказывал «пораженческие» настроения, резко усилились.
Столкновение вермахта с превосходящими силами англо-американцев в Италии привело к тому, что 30 сентября 1943 г. немцами был сдан Неаполь, 5 октября — Корсика. На Восточном фронте в это время вермахт во второй раз сдал Харьков, Сталино (Донецк) было взято советской армией, и Донецкий промышленный район был утрачен немцами; 3 января 1944 г. советские войска вышли на прежнюю государственную границу СССР. С ноября 1943 г. в письмах фронтовиков было все больше сетований на нехватку продовольствия, боеприпасов и главное — людей: батальоны по численности стали ротами, полки — батальонами. Солдаты шутили, что иные дивизии в состоянии прокормить одна полевая кухня {512}. Сообщения с фронта о тяжелом положении армии вызывали соответствующую реакцию в немецком тылу, где также не все было ладно: имело место укрывательство от фронта и кумовство, на этой почве процветало взяточничество. Те состоятельные немцы, которые имели возможность как-либо подкупить или задобрить местное армейское начальство, могли быть спокойны, что их сыновья останутся в казармах в Германии, а не отправятся на Восточный фронт. СД передавала, что все это было хорошо известно немецкой общественности {513}.
