Люди Кода - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
Только Дина… А когда она его понимала? Просто ушла. Это, конечно, нелепо, но что остается думать? Одно время он воображал, что жена сбежала с И.Д.К. Глупая идея — они и знакомы-то не были. Наверное, он не любил жену. Во всяком случае, уже через две недели он почти не вспоминал о Дине. И без нее забот хватало. Но все же — как она могла?
Думая о Дине, Илья Давидович прекрасно понимал, хотя и сам себе не признавался в этом, что ее нет. Нет — и все. Если бы она уехала, он чувствовал бы ее мысли. Точно так же, как знает постоянно, о чем сейчас думает Хаим, и чего не хватает старикам — тестю и теще. Мысленная эта связь была прочной, сам он тоже мог всегда подсказать им, даже внушить все, что находил нужным. Телепатия? Дело не в слове. Он умел это и знал, что многие умеют.
С Диной контакта не было.
Мессия дернул головой, отгоняя мысль, которая обычно приходила вслед: если Дину не убили, и если она не сбежала сама, значит, она все так же живет в Ир-Ганим, по-прежнему ходит по утрам убирать в банке, отводит Хаима в детский сад… Это он, Илья Кремер, решительно свихнулся в тот проклятый день, и все, что он видит, ощущает и думает, — плод его больного воображения, а на самом деле нет ничего. В любую минуту навязчивый бред может исчезнуть, и он поймет, что лежит на койке в психушке… Вот тогда все объяснится. Куда пропал его злой гений И.Д.К., почему из реальности оказалась вычеркнута Дина, и противоречие с появлением Камня разъяснится в полном соответствии с наукой. Все станет ясно. И эти хасиды, которые тянутся за ним, и этот русский священник, вкушающий его слово, слово еврея, — самое нелепое видение за всю историю христианства. И арабы, братающиеся с поселенцами и призывающие к созданию Великой Родины от моря до моря… Бред, бред, бред.
Он продолжил путь, думая о том, что сегодня же вечером нужно обратиться с посланием к Пын Дар Вэю, конфуцианскому бонзе, перебаламутившему всю Юго-Восточную Азию своими антимессианскими идеями. В послание непременно вставить один из кодов Торы. Вряд ли подействует. Но что-то делать нужно. Не на ООН же надеяться, в самом деле.
А на кого?
На Бога. Только на Бога. Он выводил Мессию из странных и непонятных ситуаций вот уже полгода. Он дал ему счастье забвения и горе власти. Он изменил мир. Только Он поможет. Подскажет. Поведет. Барух ата, Адонай, элохейну мелех а— олам…
— Если придет просить аудиенцию женщина, — сказал Мессия в пространство, и слова его были записаны тремя диктофонами, — и с ней будет мальчик десяти лет… Они прилетели вчера из России… Женщину зовут Людмила Купревич, мальчика — Андрей. Пропустите их ко мне, хорошо?
Очередная подсознательная идея. Откуда и почему? Мессия пожал плечами
— подсознательные идеи его еще ни разу не подвели. Он обратился к Богу, и Бог дал ответ. А суть он поймет потом.
Барух ата, Адонай…
На фотографии Мессия выглядел молодо — лет на тридцать. Рисованные портреты изображали его в возрасте сорока лет или даже старше. Один из таких портретов — пятиметровой высоты — стоял у въезда в палаточный городок, и Людмила в первый же вечер после прибытия, прогуливаясь с сыном вдоль палаток, обратила внимание на то, что у Мессии глаза вовсе не пророка и освободителя человечества, а скорее — грустного и доброго дядюшки из детской сказки. Конечно, это могло быть фантазией художника. Во всяком случае, на известных всему миру фотографиях Мессия не выглядел ни грустным, ни даже добреньким — чем-то его фотографии напоминали Людмиле изображения Сталина в его кремлевском кабинете. Особенно после того, как под утро ей приснился сон…
Стоя перед портретом (Андрюша сбежал от нее к ребятам, игравшим в футбол), Людмила пыталась разобраться в себе, и ей казалось, что это удастся только тогда, когда она вспомнит, что же ей приснилось. Очень важное.
Дышалось в Израиле легко — не то, что в загаженной бензиновым угаром Москве. Даже несмотря на огромное скопление всякого народа, на разноязыкость и даже разноцветность, в палаточном городке ощущалась атмосфера тихой и ждущей глубинки. Патриархальное спокойствие. Ощущение было внутренним и никак не вязалось с гомоном перевалочного лагеря, грохотом проносившихся по шоссе тяжелых грузовиков, уличной суетой и разноголосыми хорами молящихся в импровизированных синагогах, церквах, мечетях и даже, видимо, пагодах.
Привезенных с собой денег, по расчетам Людмилы, должно было хватить на месяц-полтора, если не платить за жилье. Слава Богу, палатка была бесплатной. За месяц она, конечно, найдет своего бывшего мужа, и финансовые проблемы решатся сами собой. Пойдет работать — с явлением Мессии проблема безработицы попросту исчезла, по крайней мере, если верить газетам. Каждая из стран считала своим долгом хоть что-то вложить в экономику Земли обетованной. Негев за три месяца обзавелся сотней строительных площадок, Людмила еще в Москве читала, что там возводят и огромный химический комбинат; нет, без работы она не останется.
— Андрей! — позвала она. — В футбол еще наиграешься, пойдем поищем, где здесь православная церковь.
Андрей с неохотой оставил игру, матери он не перечил, он даже не представлял, что такое возможно. Воспитание сына Людмила считала своей жизненной удачей. Согласие с детьми — признак здоровой семьи. Ее семья была здоровой. Уход Ильи к здоровью отношения не имел — она всего лишь обрезала засохший стебель. Если бы Илья остался, вот тогда семья неминуемо начала бы болеть — нудно, изнутри, без надежд на выздоровление. И тогда ей не удалось бы сделать сына таким, нет, не послушным, она не любила это слово, подсознательно ощущая его ущербность, не послушным, а понимающим все, часто даже не высказанные вслух, желания матери.
Православный храм возводили на восточной окраине городка. Поставить успели только стены, здание было огорожено легким пластиковым заборчиком, и люди молились в большой палатке, куда с трудом помещалось человек пятьдесят. Остальные стояли снаружи, держали в руках свечи, слушали проповедь по трансляции.
— …И вот вы здесь, потому что Он позвал вас, — говорил мягкий баритон, — и здесь, на земле Господа нашего, мы снова и снова вспоминаем слова, сказанные апостолом Петром: «Итак, возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире». Об этом мы поговорим с вами сегодня…
Господи, думала Людмила, Ты привел меня сюда, а я по глупости своей думала, что сама приняла это решение. Господи, Ты научил меня. Господи, приходит царствие Твое.
Она не знала, что в точности теми же словами думали сейчас еще сотни людей, подсознание которых было объединено кодовыми текстами Книги.
Потом в муниципалитете выдавали деньги на необходимые расходы и предлагали места работы. Люди не спорили — перед Людмилой стояла стареющая дама, прибывшая на Землю обетованную из Сан-Франциско, жена какого-то газетного магната, как она сама себя представила, женщина с наверняка высокими жизненными запросами, и ей, явно не склонной к физической работе, предложили собирать апельсины на плантации вблизи от какого-то забытого Богом места под названием Сде— Бокер. Людмила возмутилась на миг, представила, как сама ответила бы скучному служащему на подобное предложение, но гнев ее был мимолетен и, скорее всего, просто отразил мгновенное смятение чувств американской паломницы. Дама лишь кивнула в ответ и удалилась, высоко подняв голову, довольная если не жизнью, то, по крайней мере, своей причастностью к судьбе человечества.
Людмила получила направление на уборку в новенькие дома Кацрина, которым вскоре предстояло заменить эти нелепые и такие милые комсомольско-молодежные палатки. Может, и нам с Андрюшкой там жить, подумала Людмила, хотя и не собиралась немедленно воспользоваться направлением. Денег на первое время хватало, а выполнить свой гражданский и человеческий долг она успеет после того, как исполнит куда более важную миссию. Цепочка действий уже четко сложилась звено за звеном в ее мыслях: поездка в Кфар-Хабад к Мессии, поиск Ильи, обустройство дома, благотворительная деятельность. То обстоятельство, что, по крайней мере, два пункта этой последовательности были либо невыполнимы, либо утопичны, ей в голову не приходило. Каждый способен рассуждать лишь в рамках установленных им для себя правил, внутри собственного мира, и эта вселенная, бесконечная в своей замкнутости, единственно логична для нас. Ее мы и защищаем.
