Шесть систем индийской философии - Мюллер М (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
АТМАН
Далее мы должны приступить к исследованию слова атман. По своему значению оно уступает только слову брахман; оба эти слова можно назвать столпами, на которых покоится все сооружение индийской философии, и в особенности систем веданты и санкхьи.
Уже во времена Апастамба-сутр, то есть в конце ведического периода, мы читаем: «Брахман, мудрый и признающий все вещи сущими в атмане, не смущающийся, когда думает об этом (взвешивает это), и признающий атмана во всякой (созданной) вещи, светит на небесах» (I, 8, 12, 1).
В той же сутре мы находим определение Брахмана как причины мира, что предполагает, очевидно, господство идей философии веданты [48] в эпоху автора этой сутры: «Тот, кто есть сам разум и тоньше нити фабры лотоса; тот, кто проникает вселенную и кто, неизменный и больший, чем земля, содержит эту вселенную; тот, кто отличен от знания этого мира, добываемого чувствами и тождественного с его объектами, обладает высшим (формой абсолютного знания). От него, разделяющегося, происходят все (объективные) тела. Он есть первоначальная причина, вечная и неизменная» (I, 8, 23, 2).
Этимология слова атман тоже до крайности не ясна, вероятно, потому, что слово относится к досанскритскому, хотя и арийскому периоду индийской речи. Однако не может быть сомнения в том, что атман в ведах во многих местах значит «дыхание»; так в Ригведе слова, обращенные к умершему: «Suryam kakshuh gakkhatu, vatam atma» (Пусть глаза уходят к солнцу, а дыхание (атма) – в ветер») (X, 16, 3). Потом слово обозначало жизненное, жизнь и, подобно духу или дыханию часто употреблялось для обозначения того, что мы называем душой. В некоторых местах трудно сказать, следует ли переводить его словом жизнь или дух. От души уже недалеко и до я, и этот переход часто, скорее, грамматический, чем реальный. В Атхарваведе (IX, 5, 30) мы читаем:
Atmanam pitaram putram pautram pitamaham, Gayam ganitrim mataram ye priyas tan upa hvaye.
Мы должны перевести это так: «Я отец, сын, внук, дед, жена, мать, все, что дорого – я ссылаюсь на них». Но я здесь можно перевести также как «дух» или «личность», точно так же как мы говорим: «Душа моя славит Господа» вместо «Я славлю Господа». Далее в Ригведе мы читаем: «Balam dadhanah atmani» (вкладывая силу в себя, в я человека) (IX, 113, 1). В конце концов, атман становится местоимением я. Мне незачем рассматривать все доказательства, которые можно найти во всяком санскритском словаре [49]; но нам следует определить, в какой стадии развития атман становится определенно названием души или внутреннего я. Этот переход значения слова атман представляет любопытную аналогию перехода ас в асу и асти, рассмотренного нами раньше. В Ригведе (I, 64, 4) есть такое место: «Bhumyah asuh asrik atma kva svit» (где было дыхание, кровь, дух мира). Тут слово атман можно перевести как дух или жизнь. Но в других местах атман значит просто внутренняя природа чего-нибудь, и в особенности человека, так что в конце концов слово это значит то же, что средневековые философы назвали бы quiddity, а индийские философы idanta вещей. Так, мы читаем: «atmanam atmana pasуа» (созерцай твое я твоим я) или «atmaiva hy atmanah sakshi» (я есть свидетельство я). В этом смысле атман позже употреблялся как имя высшей личности, душа мира (параматман), и мы читаем: «Sa va ayam atma sarvesham bhutanam adhipatih, sarvesham bhutanam raga (этот атман есть государь всех существ, он царь всех существ) (Шат.-бр., XIV, 5, 5, 15).
ПРАДЖАПАТИ, БРАХМАН, АТМАН
Таким образом, в гимнах и брахманах вед развились три понятия – Праджапати, Брахман и Атман – и каждое из них заключало в зародыше целую философию или мировоззрение. В Праджапати мы видим признание личного и высшего существа, бога над богами, творца и правителя мира. Он создал первичные воды и появился из них как Хираньягарбха (золотой зародыш), чтобы «выслать» (создать), оживить все веши и управлять ими. Может представляться сомнительным, чтобы этот Праджапати сам был вещественной причиной. Часто говорят, что он был все и желал сделаться множеством, и таким образом создал мир; в этом случае материя также происходит от него. Но в других местах первичные воды, кажется признаются существующими сами по себе, отдельно от Праджапати (Ригведа, X, 121,7).
Мы читаем также, что вначале была вода, над которой Праджапати дышал как ветер, и что сами воды произвели золотое яйцо, из которого вышел Праджапати, творец богов и людей. В брахманах встречаются даже намеки на легенду, хорошо известную из пуран, что вепрь породил (удбабарха или удваварха от vrih) землю или что черепаха поддерживает ее [50].
Вера в этого Праджапати как личного бога была началом монотеистической религии в Индии, тогда как признание Брахмана и Атмана как единого составляет основу монистической философии этой страны.
Глава третья
Системы философии
РАЗВИТИЕ ФИЛОСОФСКИХ ИДЕЙ
Таким образом, мы познакомились с тем важным фактом, что все эти идеи – метафизические, космологические и иные – появились в Индии в большом изобилии, без всякой системы и представляли настоящий хаос.
Мы не должны предполагать, чтобы эти идеи следовали одна за другой в хронологическом порядке. И тут более верным ключом разгадки будет не Nacheinander, a Nebeneinander. Нужно помнить, что эта древнейшая философия существовала долго, не будучи фиксирована в письменной литературе, что для защиты ее не было ни контроля, ни авторитета, ни общественного мнения. Всякое поселение (ашрама) было отдельным миром, часто не было самых простых средств сообщений, рек или дорог. Удивительно, что несмотря на все эти условия мы все-таки находим столько единства в многочисленных догадках относительно истины, мы обязаны этим, как утверждают, парампарам, то есть людям, передававшим предание и, наконец, собравшим все, что только можно было спасти.
Было бы ошибкой думать, что существовало непрерывное развитие в различных значениях, принимаемых такими значительными терминами, как праджапати, брахман и даже атман. Будет гораздо более согласно с тем, что мы знаем об умственной жизни Индии из брахман и упанишад, допустить существование большого количества умственных центров, рассеянных по всей стране, в которых бывали влиятельные защитники тех или иных взглядов. Тогда мы лучше поймем, каким образом брахман, обозначавший сначала то, что вскрывается и растет, получил значение речи и молитвы, а также и значение творческой силы и творца, и почему атман обозначал не только дыхание, но и жизнь, дух, душу, сущность и то, что я осмелюсь передать термином я (das Selbst) всех вещей.
Но если в период брахман и упанишад нам приходится пробивать себе дорогу среди религиозных и философских идей, как через непроходимую чащу ползущих растений, то при приближении к следующему периоду, характеризующемуся упорными попытками ясного и систематического мышления, путь становится легче.
Мы не должны думать, что и тут мы уже найдем в различных философских системах правильное историческое развитие. Сутры, или афоризмы, представляющие отрывки шести систем философии, совершенно отдельных одна от другой, не могут считаться первыми попытками систематического изложения; они представляют скорее суммирование того, что развилось в течение многих поколений изолированных мыслителей.
