Что на самом деле сказал апостол Павел - Райт Том (читать книги онлайн txt) 📗
Если не считать нескольких, самых необходимых отсылок, я практически нигде не ссылаюсь на работы моих коллег, изучающих Павлов корпус. Подробное обоснование представленных здесь идей содержится, главным образом, в моих же ранее опубликованных исследованиях. Эти и другие работы, которые могут оказаться полезными при дальнейшем изучении предмета, указаны в библиографии. Надеюсь, мои ученые коллеги поймут, что данная книга никоим образом не претендует на то, чтобы считаться монографией, а не обремененные научными занятиями читатели простят, что мне так и не удалось обойтись без отступлений и мудрствований.
Когда работа над этой книгой подходила к концу, ко мне попала верстка нового сочинения английского журналиста, новеллиста и автора популярных биографий Э. Н. Уилсона (Wilson). Он пытается воскресить старую теорию о том, что подлинным основателем христианства, пришедшим на место Христа, был апостол Павел, и предлагает собственную богословскую систему, в центре которой — некая «фигура Христа», не имеющая ничего общего с историческим Иисусом. Поскольку эта теория время от времени принимает разные обличья, а также коль скоро изложенные здесь соображения так или иначе могут служить основой для ее опровержения (а оно, на мой взгляд, необходимо), я счел уместным в последней главе порассуждать как о проблеме в целом, так и о книге Уилсона, в частности. Данная тема подробно рассматривается во многих работах, и мне, естественно, не хотелось повторять уже сказанное.
Многие вошедшие в эту книгу идеи я впервые вынес на суд слушателей во время Сэлуинских лекций, выступить с которыми меня пригласил епископ Личфилда его преосвященство Кейт Саттон (Sutton). Благодаря его поддержке и дружескому расположению я смог, несмотря на всю занятость в соборе, продолжать работу над книгой. Собственным примером христианского служения, своей способностью радоваться в неизбежных скорбях, с которыми оно сопряжено, многим из нас он указал путь к той реальности, которой жил и о которой писал апостол Павел. Как свидетельство признательности и любви, которую испытывает к нему вся наша семья, я посвящаю ему эту книгу.
Глава Первая. Загадка Павла
Как явствует из Книги Деяний апостолов, Павел не единожды предупреждал своих последователей из Малой Азии о том, что путь в Царство Небесное лежит через гонения. Даже если поначалу кто–то недопонял или усомнился, своей жизнью он довольно убедительно объяснил, что имелось в виду. Преследуемый, гонимый, непонятый, переживший кораблекрушение, всеми поносимый, осмеянный и униженный, побиваемый камнями и не только камнями, оболганный, отверженный, — такова была его участь. Но, наверное, самая злая шутка состояла в том, что позднее он был канонизирован и у его последующих читателей появились все основания обвинять его в незаконных притязаниях на власть (да, церковь именовала его «святым апостолом Павлом», — но скорее, чтобы загладить недоразумение: почти никаких попыток понять и тем более подражать ему при этом не предпринималось).
Я иногда думаю: что сам Павел сказал бы о своем образе, придуманном в XX веке? Возможно, Plus да change, plus с'est тете chose, — если, конечно, допустить, что к и без того впечатляющему перечню языков, которыми он владел, в наши дни прибавился бы французский. Нынешняя судьба апостола почти ничем не отличается от тогдашней. Всякий, кто хотя бы задумывается о христианстве, не может не замечать Павла, зато вполне может извращать, превратно понимать, мерить его на свой аршин, приставать к нему с глупыми вопросами и недоумевать, почему тот не дает четких ответов, наконец, самым бесстыдным образом выдергивать из него цитаты и втискивать их в схемы, с которыми сам апостол ни за что бы не согласился. Те, кто громче всех кричит: «Мы — Павловы, а великий апостол — наш рулевой», — чаще всего настолько выпячивают какую–то одно сторону его учения, что все прочие, не менее важные для самого Павла, остаются в тени или же с ходу отметаются.
Часто, как это было во время бунта в Эфесе, больше всего шуму (причем, с обеих сторон) поднимают те, кто не совсем понимает, о чем говорит. Люди, боящиеся признаться в своих обидах на Бога или на Христа, охотно вымещают свою злость на ком–нибудь попроще, вроде апостола Павла. Аналогично, у приверженцев очередных богословских или религиозных схем может не хватить смелости утверждать, что это последнее слово самого Бога, но зато они охотно призывают в сообщники апостола Павла и чувствуют себя так, будто обзавелись приятелем в суде. Возможно, самого Павла такие противники и друзья несколько бы смутили, хотя, я думаю, он уже привык ко всему.
Было бы наивно полагать, будто мне, в отличие от других, удалось избежать подобных ловушек. Толкование идей великого мыслителя — мудреное и рискованное дело. В лучшем случае, мы способны на более или менее удачные предположения, однако мерилом точности наших догадок всегда будет вопрос: раскрывает ли наш подход смысл смущавших прежде фрагментов? Обнаруживает ли он новые связи посланий со специфическим контекстом каждого из них, а также друг с другом? Дает ли он панорамное видение Павловой мысли без ущерба для отдельных, в том числе, казалось бы, несущественных, деталей? Проясняет ли он смысл этих деталей? Применительно к трактовкам, предложенным в XX веке, единственно возможный ответ на эти вопросы — «нет». Находки в одной области слишком часто перекрывались потерями в другой. Тем не менее, смею надеяться, что все вышесказанное не относится или почти не относится к представленным здесь размышлениям.
Берясь писать об апостоле Павле, неизбежно вступаешь в диалог, начавшийся задолго до нас. О Павловом наследии написано множество солидных томов, поэтому мы ограничимся обзором идей наиболее значительных исследователей. Такой обзор, пусть даже беглый, необходим: речь пойдет о людях, в существенной степени предопределивших нынешние представления об апостоле Павле, наши вопросы к нему, а следовательно, и ответы, которые мы ожидаем услышать.
Прочтения апостола Павла в XX веке
В XX веке первой работой об апостоле Павле, равно как и об Иисусе, можно смело считать монументальный труд Альберта Швейцера [2]. Хотя врачебно–миссионерская деятельность надолго отвлекла его от Павловых текстов [3], ранняя работа Швейцера об апостоле Павле и его комментаторах, несомненно, дает пусть и субъективное и одностороннее, но все же весьма яркое представление о том, что творилось в тогдашней науке [4]. К огромному множеству работ, оказавшихся в его поле зрения, он подходит с двумя довольно простыми вопросами, которые по–прежнему определяют строй большинства исследований и, в частности, нашей книги. Во–первых, каким — иудейским или греческим — мыслителем был в действительности апостол Павел? А во–вторых, что считать сердцевиной Павлова богословия — «оправдание верой» или «жизнь во Христе»? Швейцер в равной мере серьезно рассматривает обе возможности. Эти вопросы для него взаимосвязаны: если идея «жизни во Христе» могла родиться только в недрах иудейского вероучения, то тезис «об оправдании верой» содержит в себе резкую критику иудаизма.
Позиция самого Швейцера предельно ясна: те, кто призывает толковать Павла в эллинистических категориях, заслуживают презрения. Павел — «иудей из иудеев», говорит он, даже несмотря на то, что именно труды еврейского «апостола язычников» положили начало последующей эллинизации христианства. Одновременно Швейцер доказывает, что учение об оправдании верой и все, что громоздилось вокруг него, никогда не оказывалось в центре Павлова богословия, а было, скорее, полемическим выпадом (он появляется, к слову сказать, только в двух посланиях и в одном абзаце третьего), связанным с очень частной проблемой вхождения необрезанных язычников в церковь. Что же касается ядра богословия апостола Павла, его, по убеждению Швейцера, составляет «христомистицизм». Так он приходит к интерпретации знаменитого Павлова тезиса о «бытии во Христе» и рассматривает его в контексте иудейской апокалиптики. В Иисусе Мессии Бог Израилев вторгается в мир и апокалиптически действует в нем. Подлинный народ Божий отныне непостижимым образом соединен с Мессией.
