Война с самим собой - Меннингер Карл (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Одно из последних исследований такого рода было осуществлено Вольфом[1], который в сотрудничестве со своими коллегами изучал психологические аспекты соматических заболеваний в Пресвитерианской больнице города Нью-Йорка. Он приводит следующий случай. Незамужняя двадцатишестилетняя женщина в течение семи лет страдала острыми болями в области сердца. Однажды в возрасте восьми лет ей поставили диагноз - солнечный удар.
[1] Т.П.Вольф. Динамические аспекты сердечно-сосудистой симптоматики. Американский психиатрический журнал, ноябрь 1934 г., с. 563-574.
В этом возрасте она часто падала в обмороки и не могла координировать движения. Однако дома с ней такого не происходило, а на улице ее обычно сопровождала мать. Когда эти симптомы прошли, настал черед сердечного заболевания. Кроме того, ее мучили запоры. Долгие годы она регулярно принимала слабительное, а в течение двух предыдущих лет ей ежедневно ставили клизму. После шести месяцев психотерапии запоры исчезли, но стенокардические приступы продолжали повторяться. За внешней вежливостью и обходительностью этой пациентки скрывалась подавленная враждебность по отношению к родителям и младшему брату, которого она ужасно ревновала. И все же в процессе дальнейшего лечения острые приступы прекратились, хотя и случались редкие рецидивы.
Приведенные примеры со всей очевидностью свидетельствуют о подавленной агрессивности. Иногда агрессивное намерение косвенно проявляется посредством болезни, как в приведенном выше случае, когда сердечное заболевание девушки требовало ухода и заботы со стороны окружающих. Это не доказывает, что болезнь была спровоцирована враждебными импульсами, но определенно указывает на наличие агрессивной природы таких тенденций.
Общеизвестно, что сильная ненависть способствует повышению кровяного давления. Как правило, родственники ждут (или желают?), когда полнокровный, вспыльчивый старик станет наконец жертвой собственной гневливости. Впрочем, и сами жертвы используют это качество, чтобы противостоять другим людям. Известный литературный персонаж отклонял все приглашения под предлогом того, что его родственники-страдальцы «должны следить за моим кровяным давлением».
Для того чтобы говорить о тенденции, надо выявить регулярный повод для напряжения, вызывающего повышенное давление. Это отметили одни из первых клиницистов, когда сопоставляли заболевание с деятельностью, требующей постоянного нервного напряжения, какое, например, испытывают инженеры-железнодорожники. С другой стороны, многие люди (если не большинство), подверженные стрессовым перегрузкам, не испытывают приступов гипертонии, а сами гипертоники нередко живут и работают в таких условиях, которые исключают любые нервные перегрузки и проявление отрицательных эмоций.
Именно в таких случаях психоаналитики исследуют подсознательные мотивировки. Большинство людей не имеют ни малейшего понятия о том, что их поступки, а также и заболевания обусловлены подсознательной тревогой, страхом, гневом, ненавистью и другими, скрытыми от внешнего взора подавленными эмоциями. Однажды к нам на прием пришла женщина, которая зарабатывала на жизнь писательством. Она заявила, что утратила свой дар. Она пожаловалась лишь на это, хотя, как выяснилось, ее кровяное давление составляло выше 200 мм. За предыдущие два года она не написала ни строчки, что повергало ее в отчаяние. Однако в моем кабинете она неожиданно взялась за перо и принялась писать - автоматически, чужим почерком и от имени другого человека. В такой манере она исписала сотни страниц, и только после того, как отложила ручку в сторону, она осознала, что именно она написала. Ее записи поведали ей - и мне - о том ужасе, который она испытывала, о том, как сильно она ненавидела людей, про которых ранее говорила с любовью, о том, как сильно ей хотелось их убить, и, наконец, о том, что она сама стояла на пороге самоубийства или «безумия». После того как все это было подробно изложено на бумаге, она признала истинность каждого слова и выразила крайнее недоумение по поводу своей былой «душевной близорукости». При этом ее кровяное давление пришло в норму.
Было бы ошибочным утверждать, что все или, по крайней мере, большинство случаев гипертонии спровоцировано подавленными подсознательными эмоциями (особенно страхом), но в некоторых случаях эта причина очевидна[1].
[1]По утверждению Макуильяма (Дж.А.Макуильям. Кровяное давление и сердечная деятельность во время сна, и взаимосвязь с воспалительными процессами, ангиной и внезапной смертью. Британский медицинский журнал, 1923, т. II, с. 1196-1200), у людей, не страдающих заболеваниями системы кровообращения, давление может повышаться во время тревожных сновидений. Например, он сообщает о подъеме давления во сне от 130 мм до 200 мм. На это можно возразить, что давление могло подняться в силу физиологических причин, обусловленных каким-либо уже существующим органическим заболеванием.
Мой коллега-психоаналитик[2] сообщил о случае чрезвычайно эффективного терапевтического воздействия психоанализа, когда симптомы хронической гипертонии мгновенно и окончательно исчезли. Пациентом был тридцатидвухлетний мужчина, страдавший от повышенного давления четырнадцать лет. История его семьи изобиловала случаями сердечно-сосудистых заболеваний, в том числе гипертонии. С восемнадцати лет его кровяное давление было повышенным. В остальном он был здоровый человек, хотя диагноз - «идиопатическая гипертония», - был поставлен специалистами двух кардиологических центров.
[2]Левис Б. Хилл. Психоаналитические наблюдения случаев гипертонии. Психоаналитический обзор, январь 1935 г., №1, с. 60.
На сеансы психоанализа он пришел совсем по другому поводу. В один прекрасный день, подробности которого будут описаны ниже, его кровяное давление стабилизировалось в течение одного часа терапии и с тех пор больше не поднималось. Никаких других способов лечения не применялось, также не было и никаких перемен в образе жизни пациента.
А произошло следующее. Пациент вспоминал эпизод, произошедший в детстве. Он настолько погрузился в воспоминания и вошел в роль, что в гневе схватил массивную пепельницу и замахнулся на доктора Хилла, обращаясь к нему как к собственной матери. Он был настолько взбешен, что его лицо налилось кровью, а вены на шее вздулись. Затем на его лице проступил пот, он резко побледнел и больше ничего не смог вспомнить.
Постепенно в его памяти восстановились детали злосчастного эпизода. Вначале он упомянул плетку и, по ассоциации с этим словом, припомнил, как в детстве, в ответ на издевки сестры, он ударил ее. Подоспевшая мать схватила в руку лошадиный хлыст с явным намерением наказать сына-драчуна. В страхе он вырвал у матери хлыст, убежал и, подобно затравленному зверьку, забрался под кровать, изготовившись к обороне. Затем мальчик смирился и, рассчитывая на прощение, отдал хлыст матери. Тем не менее она жестоко его отхлестала. Со временем воспоминание об этом эпизоде полностью улетучилось из его памяти.
То, что воспоминание о таком незначительном событии способно привести к столь быстрому и продолжительному терапевтическому эффекту, представляется весьма примечательным. И все же ситуативная составляющая этого эпизода была предсказуема, ибо представляла классический семейный треугольник - мать, сестру и брата. Доктор Хилл полагает, что наказание хлыстом нанесло сильный удар по самоуважению и самолюбию ребенка. Мальчик был не только не способен противостоять силе матери, но не мог выразить свое негодование, так как в тот момент он был слишком напуган и слаб. В итоге ему не оставалось ничего иного, как подавить переполнявшее его чувство возмущения, которое со временем трансформировалось в патологию.
