Саммерхилл - воспитание свободой - Гусинский Эрнст Натанович (версия книг .txt) 📗
Родитель, который искренне хочет изменить свои плохие отношения с ребенком, может начать с того, чтобы задать себе самые простые и приземленные вопросы. Я могу придумать массу вопросов, имеющих отношение к делу: Не потому ли я сержусь на ребенка, что поссорился с женой (поссорилась с мужем) сегодня утром? А может быть, потому, что прошлой ночью секс не принес мне достаточного удовольствия? А может быть, потому, что соседка сказала, что я порчу моего отпрыска? Или потому, что мой брак неудачен?Или потому, что мой начальник отругал меня на работе? Может оказаться очень полезным задать себе такие вопросы. Но по-настоящему глубокие вопросы, определяющие всю жизнь, к сожалению, недоступны сознанию. Очень маловероятно, что раздражительный отец остановится и задаст себе такой каверзный вопрос: Не сержусь ли я на сына за сквернословие потому, что меня воспитывали в строгости, били и поучали, растили в страхе перед богом, в уважении к бесмысленным общественным условностям, в сильном сексуальном подавлении? Возможность получения ответа на этот вопрос предполагает такую степень самоанализа, которая недоступна большинству людей. И очень жаль, потому что ответ мог бы спасти многих детей от неврозов и несчаст- ливости.
Библейская фраза о том, что дети страдают за грехи отцов, на протяжении многих поколений понималась только в ее физическом смысле. Даже необразованный человек мог понять мораль ибсеновских «Привидений», где сын погибает из-за отцовского сифилиса. Но что почти никто не понимает, так это то, что дети гораздо более часто гибнут из-за психологических грехов отцов. Для ребенка существует только одна возможность выскочить из этого порочного круга разрушения характера — раннее руководство со стороны понимающего родителя в направлении саморегуляции.
Следует подчеркнуть, что саморегуляция требует большей отдачи, чем какая-либо установленная система правил. Родителям придется на протяжении по крайней мере двух лет положить немало времени на это, жертвовать своими интересами, и они не должны притворяться, чтобы добиться любви ребенка или его благодарности. Они не должны смотреть на ребенка как на какого-то вундеркинда, который раздает улыбки и исполняет фокусы, когда в гости приходят родственники. Саморегуляция предполагает большую родительскую самоотверженность. Я подчеркиваю это, потому что мне приходилось видеть молодые пары которые полагали, что они обеспечивают условия саморегуляции, тогда как на деле они заставляли ребенка приспосабливаться к их собственным удобствам — пытались, например, заставить ребенка принять такое время укладывания спать, которое соответствовало бы их желанию время от времени отправиться вечерком в кино. Или позже, давая ребенку для игры мягкие бесшумные игрушки, чтобы он не побеспокоил папу во время его «сорока мгновений» отдыха.
«Перестаньте, — кричат родители, — вы не можете так обращаться с нами, у нас тоже есть собственные права в жизни». А я говорю — нет. Не в первые два года. Или, может быть, в первые четыре года жизни ребенка. В первые годы необходимо проявлять наибольшую осторожность, потому что все окружение направлено против саморегуляции, за ребенка приходится осознанно бороться, причем весьма интенсивно.
У меня есть еще несколько советов родителям, которые жаждут дать своим детям хороший старт в направлении саморегуляции и свободы.
Оставлять ребенка в коляске в саду на целые часы — опасная практика. Никто не знает, какие ужасные чувства страха и одиночества может испытать ребенок, внезапно проснувшись и обнаружив себя одного в необычном месте. Все, кому приходилось слышать вопли ребенка в такой ситуации, имеют некоторое представление о жестокости этого идиотского обычая.
Если вы хотите, чтобы ребенок вырос без неврозов, вы не должны — не смеете — стоять от него в стороне. Вы обязаны играть с ним. Не только играть в его игры, но играть вместе с ним, как если бы вы тоже были ребенком, способным участвовать в его жизни и принимать его интересы. А вы не сможете это сделать из-за дурацкого чувства собственного достоинства или чего-нибудь еще в этом роде.
Всегда лучше, если это возможно, чтобы дедушки и бабушки жили отдельно, а не вместе с детьми. Обычно происходит так, что дедушки и бабушки настаивают на установлении жестких правил воспитания детей или же портят их другим образом, видя в них либо только хорошее, либо только плохое. В неправильных семьях у детей четыре начальника вместо двух. Даже в хороших семьях существует некоторое напряжение, потому что дедушки и бабушки большую часть времени не оставляют попыток внедрить свои собственные устарелые взгляды на детство. Дедушкам и бабушкам часто свойственно проявлять чересчур собственническую любовь к внукам. Обычно это случается, когда у бабушки нет настоящего интереса в жизни после того, как ее собственные дети выросли. Третье поколение предоставляет ей случай взяться за единственную знакомую ей работу. Под предлогом того, что ее дочь или невестка некомпетентны в качестве матери, бабушка берет дело в свои руки, и ребенка тащат в разные стороны. В результате он отдаляется от обеих сторон. Для ребенка ссоры означают отсутствие любви в доме, будь то ссоры между мамой и бабушкой или родителями. И даже если ссоры тщательно скрываются от ребенка, это никогда его не обманывает. Он неосознанно чувствует, что в доме нет любви.
Вопрос о школе тоже может быть трудным. Ваша жена, например, стремится отправить ребенка в совместную прогрессивную школу, а вы желаете поместить его в закрытую частную школу. В связи с этим может возникнуть конфликт. Вероятно, наихудших результатов следует ожидать в том случае, если кто-то из супругов принадлежит к католической церкви. Для таких ситуаций у меня нет совета. Идеологические или религиозные расхождения слишком часто бывают непреодолимыми. Могу лишь сказать, что некоторые из моих наиболее трудных учеников стали таковыми в результате разногласий в мнениях родителей о школе. Ребенок, чей отец был против Саммерхилла, но сдался ради мира в семье, никогда здесь существенно не менялся к лучшему, потому что знал, что отец на самом деле не одобряет эту школу. Подобная ситуация трагична для любого ребенка. Он никогда не чувствует постоянства в жизни, боясь, что отец в любой момент может перевести его в строгую школу.
Тем не менее определенного антагонизма между родителем и учителем всегда следует ожидать. Учителя это осознают, и некоторые из них много работают, стремясь установить между персоналом и родителями более тесный контакт. Учителя встречаются с родителями в школе. Отлично! Это следует делать повсеместно. Учителя должны понимать, что они не могут столь же существенно влиять на детей, как родители. Именно поэтому безнадежно пытаться излечить трудного ребенка, если в семье сохраняется та самая атмосфера, которая и сделала его трудным.
Родители должны понимать, что рано или поздно детям необходимо оторваться от них. Естественно, я не имею в виду, что дети должны покинуть своих родителей в том смысле, чтобы никогда больше их не видеть. Я подразумеваю психологический отрыв, избавление от инфантильной зависимости от дома. Для матери естественно пытаться сохранить исключительную привязанность детей. Я знаю много семей, где дочь осталась дома, чтобы ухаживать за престарелыми родителями. В большинстве случаев, как мне кажется, это несчастливые семьи.
Одна часть души дочери побуждает ее выйти в мир и жить своей собственной жизнью. Другая часть, которая отвечает за чувство долга, принуждает ее остаться с родителями. У нее не может не быть постоянного внутреннего конфликта, который проявляется обычно в раздражении: Конечно, я люблю маму, но она порой так меня утомляет!
Сегодня тысячи женщин имеют самую скучную работу на земле — готовить еду, мыть посуду, стирать одежду, гладить, делать уборку. Это бесплатные домработницы, и жизнь их бесцветна. Когда дети покидают гнездо, материнская служба кончается. Гнездо, из которого улетели птенцы, становится одиноким, и следует скорее посочувствовать матери, чем осуждать ее. Материнская тенденция состоит в том, чтобы сохранить свою работу на как можно более долгий срок, даже если она неумышленно причинит этим страдание ребенку. Все это указывает на тот очевидный факт, что замужняя женщина должна бы иметь ремесло или профессию, к которым могла бы снова вернуться, когда ее материнские обязанности будут выполнены.
