Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Джонс Эрнест (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Оглядываясь сегодня на полученные тогда мною результаты, я могу охарактеризовать их как первую, грубую схематизацию, очевидно, более сложного комплекса явлений. В целом они и сегодня еще представляются мне правильными».
Что же действительно осталось — и навсегда — из наблюдений Фрейда, посвященных неврозу страха, так это установление им неотъемлемой взаимосвязи между расстроенной сексуальностью и патологическим страхом (то есть страхом, превышающим реальную опасность). Можно спорить по поводу точной природы этой взаимосвязи, но его эмпирическое наблюдение устояло. [88]
Возвращаясь к теме психоневрозов, области, в которой Фрейд впервые ощутил важное значение сексуальных расстройств, мы можем с уверенностью отметить, что этот взгляд Фрейда неизменно подкреплялся его четырех- или пятилетним опытом, прежде чем он впервые публично выразил эти мысли в работе, озаглавленной «Защитные невропсихозы», появившейся 15 мая и 1 июня 1894 года (до его первой работы о неврозе страха). В этой работе Фрейд заметил, что в случае истерии основными неприемлемыми для личности мыслями являются сексуальные (у женщин). А что касается невроза навязчивых состояний, патогенная мысль всегда, согласно его исследовательскому опыту, была сексуальной природы, но, возможно, существуют и отличные случаи, с которыми он не сталкивался.
В 1895 году он в течение трех вечеров (14, 21 и 28 октября) выступал перед венской Doktorenkollegium с докладами об истерии. Его работа, озаглавленная «Uber Hysterie», была вполне откровенной. Например, он утверждает: «У ранее здоровых мужчин невроз страха коренится в воздержании; а у женщин он происходит главным образом от coitus interruptus». Во второй лекции, посвященной в основном теме «вытеснения», утверждалось, что «любая истерия основывается на вытеснении, всегда с сексуальным содержанием». Он также заявил, что в его лечении гипноз не является обязательным средством. В следующем (1896) году произошло некоторое дальнейшее развитие этих идей. В марте этого года появилась четвертая, написанная им по-французски, работа в журнале «Revue neurvlogique». Она посвящена в основном оспариванию преобладающей во Франции точки зрения на то, что наследственность является существенной причиной всякого невроза. В данной работе Фрейд категорически утверждает, что специфической причиной всех неврозов является некоторое расстройство в сексуальной жизни пациента: текущее расстройство при «актуальном неврозе» и расстройство в прошлой жизни при психоневрозах. Более точно, причина истерии заключается в пассивном сексуальном переживании до половой зрелости, то есть в травматическом совращении; это заключение основывалось на полном анализе 13 случаев. К такому переживанию склонны дети в возрасте трех или четырех лет. Фрейд высказывает предположение, что подобное переживание, происходящее в возрасте восьми или десяти лет, не приведет к возникновению невроза. Такое переживание переносится в это время с безразличием или, возможно, с некоторой степенью отвращения или испуга. Что касается невроза навязчивых состояний, описанию которого он посвящает шесть полностью анализируемых случаев, то и здесь речь идет о сексуальных переживаниях, относящихся к периоду до половой зрелости. Но здесь есть два важных отличия между неврозом навязчивых состояний и истерическим неврозом: сексуальное переживание в первом случае приятно и активно агрессивно. Кроме того, по всей видимости, навязчивому переживанию активного желания предшествует еще более раннее пассивное переживание совращения; это объясняет частое совместное существование этих двух психоневрозов.
2 мая 1896 года Фрейд выступил с речью перед Венским обществом психиатров и неврологов на тему «Этиология истерии». (Позднее он доработал и опубликовал это выступление.) По словам Фрейда, его выступление встретило ледяной прием. Краффт-Эбинг, который был председателем собрания в тот день, ограничился замечанием: «Все это похоже на сказку». Этот доклад был предпоследним, прочитанным Фрейдом в Вене; только спустя восемь лет он отважился на подобный поступок.
Данный доклад является весьма полным и ценным, и хотя он немного добавляет к только что упомянутым нами заключениям, приводимые Фрейдом доводы настолько убедительны, а возражения по их поводу настолько прозорливо автором предвосхищены, что его по праву можно назвать литературным tour de force. Совершенно очевидно, что Фрейд был абсолютно уверен в своей правоте. Относительно своего предположения, «что в основе каждого случая истерии могут быть обнаружены одно или несколько переживаний примитивного сексуального опыта, относящихся к первым годам детства, переживаний, которые могут быть воспроизведены путем аналитической работы, хотя с тех пор прошли целые десятилетия», он добавляет: «Я убежден, что это является важным откровением, открытием Caput Nili [89] невропатологии…»
Естественно, ему приходилось с сомнением относиться к действительности сцен совращения, воспроизводимых его пациентами, и он приводит несколько причин, по которым считает их слова правдивыми. Одна из этих причин показывает нам недостаточное проникновение, которое мы привыкли ожидать от скептического Фрейда. Говоря о крайнем нежелании пациентов воспроизводить картины таких сцен и об их попытке поколебать у него веру в подобные события посредством подчеркивания того факта, что у них нет какого-либо чувства вспоминания таких сцен, какое у них имеется при вспоминании другого забытого материала, он добавляет: «Это последнее отношение с их стороны служит для меня неопровержимым доказательством существования подобных сцен. Иначе, если бы по какой-либо причине пациенты придумали все эти вещи, зачем им тогда требовалось бы так энергично убеждать меня в своих сомнениях по этому поводу, дискредитируя, таким образом, плод созданного ими же воображения?» Это случилось задолго до того, как Фрейд без труда смог ответить именно на этот вопрос.
В начале 1898 года он опубликовал работу под названием «Сексуальность в этиологии неврозов». С докладом на эту тему он ранее выступил перед Doktorenkollegium. Эта его работа является в основном энергичной оправдательной речью в защиту исследования сексуальной жизни невротических пациентов и огромной важности этого дела. Она также содержит в себе хорошо аргументированную защиту психоаналитического метода и определяет показания и границы для его применения.
Но у этой работы есть две специфические черты, одна положительная, другая отрицательная. Положительной чертой является первое упоминание Фрейдом темы детской сексуальности. Он пишет: «Мы абсолютно неправильно поступаем, игнорируя сексуальную жизнь детей; на основании собственных наблюдений я могу заключить, что дети способны на всевозможные мысленные и многие физические действия. Так же как весь сексуальный аппарат человека не ограничивается внешними гениталиями и двумя железами для размножения, так и его сексуальная жизнь начинается не только с началом половой зрелости, как может показаться при поверхностном наблюдении». Из этого отрывка можно сделать поспешный вывод, что к этому времени Фрейд уже постиг всю концепцию теории детской сексуальности. Но если ознакомиться далее с контекстом, то смысл явно меняется — на самом деле все обстояло далеко не так.
Второй чертой является то, что Фрейд, вроде бы и не отказываясь от теории соблазнения, вызывающего истерию, — темы, которая исключительно занимала ум Фрейда в течение последних трех лет и которую незадолго до этого он назвал caput Nili невропатологии, — вообще обходит эту теорию стороной. Наверняка должно было случиться что-то очень важное.
Сейчас мы подошли к одному из самых важных моментов в этой истории. Фрейд только что осознал нечто важное в фантазиях.
Два года назад он выразил мнение, что сообщения о насилии, часто рассказываемые ему взрослыми истеричными пациентами, являются вымыслами, которые возникают от оставшихся в памяти психических травм, полученных ими в детстве. Но вплоть до весны 1897 года он все еще верил в то, что от психических травм, полученных в детстве, остаются «следы» на долгие годы. Этим он был обязан тому влиянию, которое оказало на него учение Шарко о травматических патогенных переживаниях. И анализ ассоциаций его пациентов подтверждал это. Но весной 1897 года у него начали закрадываться сомнения на этот счет, хотя он не упоминает о них в письмах к своему другу Флиссу. Наконец, абсолютно неожиданно, он решает поведать Флиссу «великий секрет, который в течение последних нескольких месяцев постепенно для меня прояснялся». Этот секрет содержал правду о том, что большинство — хотя и не все — совращений в детстве, о которых рассказывали его пациенты и на основании рассказов которых он построил всю свою теорию истерии, были чистым вымыслом. Это был поворотный пункт в его научной карьере, когда подверглись испытанию его честность, смелость и психологическое видение. Теперь ему предстояло доказать, является ли его психологический метод, на котором он построил все свои рассуждения и выводы, заслуживающим доверия. Именно в этот момент проявилось все величие Фрейда.
