Возрастные кризисы - Шихи Гейл (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
«Уезжая учиться в колледж, я думала: „Ну все, вырвалась. Мать меня больше не достанет!“ Однако время учебы прошло, предложений выйти замуж не было. и я должна была вернуться обратно в Бруклин. Я собиралась пойти на работу и получать шестьдесят пять долларов в неделю, но — тут-то я и встретила Бордена, за которого вышла замуж. Что говорить о выборе, сделанном в течение десяти минут?»
Более ненавистной перспективой, чем жизнь в Бруклине, была дпя Розалин лишь возможность однажды выйти замуж за закомплексованного хлюпика из элитного клуба, но подвернулся Борден Рэйберн из Клейтона.
«Он пришел из жизни, о которой я читала. Я никогда не хотела работать и не понимала все эти призывы к борьбе за освобождение женщины. Зависела ли я от мужа? Конечно, полностью. Я зависела от него материально. Я ничего не знала о реальной жизни, а своей жизнью была довольна. Она состояла, в основном, из хождений по магазинам и покупок».
Но взаимопонимания у этой пары не было. В возрасте от двадцати до тридцати лет все друзья Розалин развелись со своими женами, и она флиртовала на стороне, тоже подумывая о разводе. Но Борден сказал: «Нет. Мы с тобой очень счастливы». Они решили завести второго ребенка. Однажды, когда малышу исполнился год, Борден вернулся вечером из офиса и спросил Розалин, счастлива ли она.
«Да, а ты разве нет?»
«У меня есть другая женщина, — сказал Борден. — Я люблю ее».
«Как долго это продолжается?» — спросила она.
«С того времени, как ты забеременела».
«Все это время я была счастлива».
«Я это знаю», — сказал он.
«Вот это— то и ужасно».
(Борден считал себя высоконравственным человеком.)
«Хорошо, — с трудом произнесла она. — Я ухожу».
«Нет. Ты не можешь забрать детей с собой». Борден убедил Розалин, что она сможет снова стать счастливой. По его словам, он может иметь великолепный брачный союз и волнующую подругу. Он объяснил, что для их брака это будет даже хорошо.
В течение полутора лет Розалин думала: «Эти люди держат меня в подчинении. Они похожи на мою мать, и именно ее место занял сейчас Борден. Жить в таких условиях невозможно. Я вышла за него замуж, чтобы спастись от матери, Бруклина и всего вульгарного окружения. Но я недостаточно знаю все его капризы. Я хочу душевного равновесия».
В тридцать лет ей надоело быть для Бордена женщиной на побегушках. Она хотела бы радикально изменить свой образ жизни. В глубине души она чувствовала себя необычным человеком, художником или медиумом.
«Я уезжаю в Калифорнию», — сказала она мужу.
«А почему?» — спросил он.
«Я не хочу больше здесь оставаться».
«Твой уход сделает меня несчастным», — сказал он.
Она встретила скульптора, работающего в области рекламы. Правда, сейчас он находился в периоде бездействия. Он пережил уже три инкарнации. «Я хочу продолжить себя духовно», — сказал он.
«Да, да», — ответила Розалин.
Когда она уходила, Борден преподнес ей в качестве прощального подарка кредитную карточку. Она выехала в первый день Нового года на «Ровере ТС2000» вместе со скульптором и своими детьми. Дети сидели на заднем сидении. Им понравилось рвать простыни в номерах мотеля Говарда Джонсона, в то время как взрослые покуривали какие-то сигаретки, держа их шпилькой для волос. Говард Джонсон кормил их, так как Роза-лин оплачивала еду и ночлег своей кредитной карточкой. Они ехали дальше, ориентируясь по карте погоды и переезжая из прохладных зон в теплые. Они следовали по маршруту 66 из Чикаго в Техас через Аризону, где стояла теплая погода, а затем направились в Калифорнию. Это была полная свобода.
Скульптор проявил интерес к графству Марин. Розалин сказала, что она была тесно знакома с некоторыми парнями в Биг-Шур. Там «отрывались» люди искусства.
Розалин думала: «Я не представляю, что будет дальше. Раньше я всегда точно знала, что со мной может случиться».
После ухода Розалин Борден порвал отношения с другой женщиной — слишком уж она за него цеплялась.
Вот еще один тип реакции на период осознания своих тридцати: отступление. Если не сработал принцип передачи зависимости от родителей к мужу и женщина не видит смысла идти вперед, толчок может задать обратное направление, туда, где девушка находилась до того, как ее романтические иллюзии были отравлены реальностью. Она пытается снова и снова пройти период отрыва от родительских корней. Она ищет новых людей и группы, в которые можно влиться. Это биография женщины, которая выбрала отступление. Однако встречаются и мужчины, занимающие такую позицию.
Спустя некоторое время, поварившись в котле общинной жизни в Биг-Шур, Розалин поняла, что если даже на Восточном побережье произойдет ядерный взрыв, эти люди просто ничего не услышат об этом. Там не было телевидения, печатных изданий, общения в том смысле, как его понимала Розалин. Вся жизнь состояла из трех вещей: наличия грузовика, рубки леса и музыки. Сначала Розалин подумала, что сама виновата в том, что чувствует себя здесь не в своей тарелке. Она пыталась ходить на вечеринки, которые устраивались в ближайшей коммуне, пробовала погрузиться в шумный мир, слушая игру на бамбуковой флейте и удары барабана. Однако она увидела, что эти люди играют на музыкальных инструментах незамысловато и бездарно. Ей казалось, что они вообще не слышали о существовании правительств, войн, настоящих газет. «О, нет, — решила она, — эти люди просто скучны».
Она жила благодаря своим поездкам в небольшие городки Сейфвей и Кармел. Это было возвращением в цивилизованный мир. Она никогда не покупала сразу все, что нужно, и приезжала туда каждый день, иногда даже по два раза. В магазине на роскошных полках ее ждал целый ряд периодических изданий. Она начинала погружение в этот увлекательный мир со знакомства с международными новостями и прочитывала газеты от корки до корки. Но здесь не было энергичных людей. И Розалин опять превратилась в механизм для совершения покупок. Со старой жизнью ее связывала эта тонкая нить.
К этому времени выяснилось, что ее «прославленный» скульптор оказался «пустым местом». Его нисколько не смущало, что они не работали, он наслаждался жизнью в Калифорнии. Больше всего Розалин огорчало, что он материально зависел от ее чеков на алименты. Он прекрасно переносил эту зависимость, а это приводило Розалин в ярость. Ее все сильнее тянуло в город. Наконец она забрала его и детей и переехала в Кармел. Здесь хотя бы было телевидение.
Я встретилась с Розалин после того, как она присоединилась к женщинам, «плывущим по течению». Многим из них исполнилось тридцать — тридцать два года, когда их непрочные брачные союзы, которые сначала были «великолепными», распались. В аэропорту меня встретила оживленная разведенная женщина, оказавшаяся старшей в группе таких же «плывущих по течению» подруг. Ее машина представляла собой кучу металлолома. Подруга, врезавшаяся в ее машину, сказала:
«Классно я в тебя сегодня врезалась». Старшая рассмеялась. Здесь существует только одно правило: ничего нельзя принимать всерьез. Здесь на дорогах бесчисленное множество поворотов. Они заканчиваются, когда этого меньше всего ожидаешь, и на горизонте появляется холодное озеро, в котором выдры играют съедобными моллюсками, как дети с погремушками. Здесь нет обычных цветов, кроме дикой сирени и редко встречающихся красных водяных лилий. Розалин арендует маленький домик. Если смотреть на озеро, можно увидеть Пойнт-Лобос, окруженное обнаженными породами местечко, в котором, по слухам, впервые приземлился НЛО. Многие из тех, кто живет здесь, приехали неизвестно откуда и неизвестно зачем. Кармел — это образ жизни.
Большинство знакомых Розалин — люди зрелого возраста. У них есть сбережения, и это позволяет им теперь «остановить мгновение» жизни. Люди, живущие на холмах и у холмов, делают свой выбор и остаются один на один с жизнью в домах из стекла и бетона, временно изолированные друг от друга. «Мы здесь смотрим на жизнь следующим образом, — говорит старшая: — Не принимать ничего близко к сердцу, что бы ни случилось».
