Хищное творчество: этические отношения искусства к действительности - Диденко Борис (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Напрямую связаны с искусством и другие сферы общественного сознания. Там тоже исследуются принципиально неразрешимые и одновременно некорректные в задании граничных своих условий проблемы (относящиеся по праву к разряду вздорных). Это, например, бесчисленные эстетические системы, не имеющие никакого смыслового отношения друг к другу. Все они паразитируют на других общественных явлениях, находящихся в поле зрения искусства, которые, в свою очередь, зачастую также имеют паразитарный, а то и совершенно безнравственный характер, вплоть до прямой асоциальности и антигуманности. Чёрный юмор, некрофильская тематика, садомазохизм, сатанизм и т.п.
Существует также круг проблем, не разрешимых на данном уровне знаний, тем паче — с помощью средств искусства, но куда оно всё же тянет свои щупальца: это поток психологических объяснительных теорий и философий личности. Все эти теории находятся в отношениях недоброжелательной общительности между собой, точно так же, как и сами объекты этих теорий — люди. Они (так же, как и люди) всегда кое в чём по-своему правы, но и все до одной во многом заблуждаются. Все их рекомендации далеко не универсальны, однобоки, хотя часто и претендуют на всеохватность решения проблемы человека.
Характерной особенностью указанных теорий человека является игнорирование кантовского предупреждения в отношении перспектив исследования механизмов познания самим познанием. «Нельзя научиться плавать, не плавая». И хотя практические достижения психологии (и психиатрии) впечатляют своими возможностями воздействия на сознание, тем не менее необходимо признать, что эти воздействия являются всего лишь модифицированными методами — достаточно высокого уровня — шаманского камлания, хотя в то же время часто успешного и привлекательного для людей.
Поэтому значительная часть огромного количества психологической литературы, вместе с футурологической и фантастической и с кое-какой философской литературой по праву начинают занимать место отжившей своё т.н. «серьёзной» художественной литературы, превратившейся ныне в безграмотный халтурный почти никем не читаемый анахронизм. Хотя некоторые авторы и пытаются делать вставки высокогуманного и философского звучания, но они обычно являются самыми жалкими, откровенно ханжескими фрагментами текста, никак не сравнимыми с великолепными, прямотаки поэтическими зарисовками природы или животных в тех же книгах (таковы, например, «Плаха» Ч.Айтматова, «Царь-рыба» В.Астафьева).
В то же время существующая смена литературно-психологических «династий» и течений не является принципиальной, она не дотягивает даже до уровня смены очередной парадигмы (до сих пор всегда остающейся ложной) в психологии и философии личности. Таким образом, кантовское предостережение приобретает обнадёживающее звучание. Полное раскрытие механизмов психической деятельности человека ему самому недоступно, ибо явилось бы опасным, а то и гибельным знанием на данном этапе развития человечества.
Политика в ряду некорректных занятий человечества имеет одну очень страшную, опасную особенность. Она сама себе создаёт неполноту краевых условий при решении собственных задач. Делается это путём утаивания и искажения информации, с целью оказать давление на постоянно созидаемого политиками образа противника. В результате, правительства государств взаимно снабжают друг друга «подправленными задачниками» с неправильно указанными в них и условиями, и ответами. К тому же эти задачи, по большому счёту, никому не нужны, даже самим политикам, ибо ведут к гибельным путям, как для народа, так и для самих хищных правительств.
Некий парадокс состоит в том, что шпионаж в значительной мере исправляет это положение взаимной не информированности правительств. Так что можно считать, что без разведки и контрразведки, то бишь без шпионов и разведчиков, войны бы возникали гораздо чаще. Поэтому так и не любят правители чужих шпионов, но боятся обходиться без собственных разведчиков. Раньше их вешали на крепостных стенах или расстреливали на рассвете (чтобы «шлёпнуть» наверняка, не промахнуться впотьмах), а сейчас их разменивают прямо как ферзей в партиях престижных шахматных турниров.
Политикам приходится постоянно использовать в своей «творческой деятельности» вероятностные категории военного мышления и приёмы игр без правил. Здесь есть ощутимая связь политики с картёжными играми. точнее, с шулерством, поножовщиной, отбором проигрыша и т.п. Из этого непосредственно следует, что не «война — продолжение политики иными средствами», а совершенно иначе: «политика — тлеющая война».
А основная связь политики с официальным искусством, к сожалению, лишь гипотетическая, — типа мечты. Она состоит в том, что давно уже пора было бы взять всех функционеров политики и искусства за шиворот и дать им предельно «настоятельную» возможность удариться своими головами одна об другую, и увести их всех куда-нибудь далеко-далеко, откуда не возвращаются долго-долго. Это одной чёртовой поляны ядовитые ягоды.
Без искусства практика убийств, войн и т.п. занятий хищных гоминид была бы намного жёстче, серьёзней и страшнее («безыскусней»). Так оно раньше где-то и было. Без политиков же убивали бы намного веселее, без казёнщины военно-полевых судов, трибуналов и тягот ночных маршбросков, а как бы играючи, под настроение, — с выкрутасами, матерными прибаутками и пьяными предсмертными, претендующими на остроумие выходками. Это «прекрасно» иллюстрируется периодами безвластья смутных для государств времён, кровавым самодурством победивших на время банд. Вспомним трансляцию по НТВ: как сладострастно, с каким упоением наши «демократы» зарезали свинью с надписью «Россия». Как сейчас эти скоты похабят всё прежнее, советское, против чего они раньше пикнуть не смели, и даже слюняво славословили!
Эпохи гениев
Непродолжительное рассогласование в деятельности хищной власти и в функционировании искусства происходит во все смутные для общества времена. Так, гибель плодов революции или же постоянная угроза их существованию, так же как и социальный хаос при иных общественных катаклизмах (война, наша «перестройка» и т.п.) происходят из-за того, что вырываются на свободу из ослабевших социальных уз хищные гоминиды, прежде стеснённые в своём поведении. Они не только по-людоедски накидываются на народные (диффузные) массы, но не менее яростно — лишь это отрадно! — грызутся между собой: сначала разбившись на партии, затем на фракции, а в конце «своей борьбы» — на банды. Гибельность диффузного вида в такие тяжкие годины просто неисчислима, поэтому эти жертвы никто не считает. Власти списывают их с помощью безотказных «учётных» механизмов «неизвестного солдата» и «братских могил». Лишь «перестроечные» миллионы вымирающих русских людей кремлёвские власти не только не скрывают, но даже издевательски скрупулёзно подсчитывают. Это нужно им для отчёта по выполнению приказа Запада о сокращении населения России на три четверти.
Включение неоантропов в эти жуткие процессы подобных периодов государственных лихолетий во многом обуславливает технический прогресс и/или возникновение научных и философских парадигм. Хотя не может не прийти в голову мысль: какая же это дикость — в такие грозные времена заниматься философией, наукой, а не то и писать стихи… По-видимому, на этом сказывается стимулирующая роль тревожности обстановки, будоражащая мыслительные процессы. Сознание человека в такие периоды переходит в состояние т.н. «крушения шифра жизни», когда внешний Мир предстаёт в более явном, «интимном» виде. Такое же явление происходит, когда человека «посещают» личные несчастья.
Считается, что именно в эти «великие эпохи» порождаются столь же «великие характеры» и появляются «эпохальные гении». На самом же деле, хищные гоминиды, получая свободу для собственных «душевных» устремлений, глубинных мотиваций, вытворяют при этом столь чудовищные вещи, что они не укладываются в человеческом (= нехищном) сознании. Это как диких хищных зверей выпустить из клеток зоопарка — буквальная аналогия. Поэтому общественное мнение потомков «доводит» фактическую историю от преступления до подвига, а если это невозможно, то хотя бы — до трагической ошибки. Делается это хищной властью путём грубой «рихтовки событий»: искажением и утаиванием информации о смутных временах. Засекречиваются архивы, уничтожаются документы, устраняются «лишние» свидетели. В ещё более отдалённом будущем всё это вносится в общую оценочную канву «тогдашней» жестокости времени.
