Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением. Методика "семь рад - Пономаренко Борис

Напомню, что под «мнимой смертью» мы понимаем быстро развивающееся, непроизвольное угасание у животного и человека психической и физической активности в ситуации сильного стресса. Если бы это происходило под контролем психики, сознания, мы бы сказали, что у живого существа есть надежда, что опасность пройдет мимо, что ее источник (хищник, агрессор) не станет связываться с «мертвецом».

Надежды, как осознанного переживания, здесь нет, но объективный шанс выжить — есть. В возникновении этого состояния заключен вполне определенный адаптационный смысл. Природные пищевые пирамиды очень рационально устроены. В частности, чтобы не терять понапрасну ограниченные запасы белка и других ценных органических соединений, многие плотоядные животные приспособились питаться мертвечиной. Для этого в их организме присутствуют ферменты, мгновенно расщепляющие трупный яд — одно из самых токсичных соединений в мире — на более простые в структурном отношении, вполне безобидные химические вещества.

В организме хищников, питающихся живой добычей, таких ферментов нет. Поэтому их попытка отведать падали приведет к неминуемой гибели в результате отравления. Вот они и проходят мимо животных, которых принимают за трупы, — не из благородства или высокомерия, как можно было бы подумать, а из инстинктивного опасения за собственную жизнь.

Впрочем, мы отвлеклись. В поведении человека «мнимая смерть», так сказать, во всей красе — явление редкое. Значительно чаще наблюдаются различные формы

частичного оцепенения, частичного «паралича» воли, вялость и рассеянность, неспособность собраться с мыслями в минуту опасности и т. п. Все это — поведенческие феномены, свойственные тревожным натурам.

Несколько раньше (см. главу 5) мы обсуждали принципиальное различие между эмоциональными и тревожными реакциями.

К тревожным реакциям относятся волнение, беспокойство, собственно тревога, страх, ужас, панический ужас. Говоря бытовым языком, тревожные реакции — это различные степени выраженности страха. В отличие от эмоций (коих — целый спектр), они монотонны и субъективно тягостны. Эмоции способствуют сохранению жизненно важного постоянства внутренней среды организма (т. н. гомеостаза), тревожные реакции нарушают гомеостаз. Поэтому эмоции, чаще всего, хочется переживать, от тревоги всегда хочется избавиться.

Мы уже не раз говорили с вами, коллеги, о том, что страх (тревога) является важным средством раннего предупреждения об опасности. Однако низкий порог возникновения тревожных реакций приводит человека к ситуации, когда он начинает бояться любых — самых незначительных — изменений обстановки. Вообще, опасается новизны, что оказывает наиболее существенное влияние на стилистику его поведения.

Внешний вид.

Мы вынуждены констатировать, что специфического «тревожного» телосложения- не существует в природе — одним психодиагностическим признаком, к сожалению, меньше.

В оформлении внешности тревожные (то есть обладатели выраженного тревожного радикала) являются антиподами истероидов. Если последние из кожи вон лезут, чтобы выделиться на общем фоне, выйти на передний план, стать центром всеобщего внимания, то тревожные прячутся от людских глаз, стараются всеми силами слиться с этим самым фоном.

Помните, коллеги, мы говорили, что истероида нельзя не обнаружить на общей фотографии — настолько он ярок и контрастен по отношению к окружающим. Так вот, характеризуя с этой точки зрения тревожного, мы уберем из фразы частицу «не». Обнаружить его нельзя. Во всяком случае, очень трудно.

«Где он? — спросите вы — Да где же?». — «Вон там, на заднем плане, за фикусом. Видите, колено торчит и плечо. Жаль, всего остального не видно».

Истероиды на групповой фотографии располагаются в центре, тревожные — рассеяны по периферии (как сетовал известный персонаж рассказа Зощенко: сняты «мутно, не в фокусе»).

Тревожные выбирают одежду темных тонов, неброских цветов: серого, черного, коричневого, синего. Предпочитают монохромность (одноцветие) костюма. Украшений (речь в данном случае, прежде всего, идет о женщинах) не любят, макияжа стесняются, но боятся отказаться от них совсем, поскольку в этом случае рискуют выделиться из общей массы, погрешив против конвенциональных норм поведения.

Ходят тревожные всегда в одном и том же. Они «прикипают душой» к вещам и стараются как можно дольше сохранять их в целости. Обращаются с одеждой бережно, аккуратно. Не скупость (производное от эпилептоидного радикала), а боязнь столкнуться с проблемой перемены гардероба, с необходимостью приобрести и начать носить что-то новое лежит в основе подобного поведения.

Когда, несмотря на все старания, вещам приходит срок, они ветшают и окончательно теряют свою потребительскую ценность, тревожные — после мучительных колебаний, покоряясь неизбежности, — идут в магазин и покупают (с третьей или четвертой попытки)... абсолютный аналог утраченной вещи. То же самое, но в обновленном варианте.

Таким образом, приобрести обновку для тревожных — проблема, появиться в ней на людях — подвиг. Те из окружающих, кто не понял этого или не принял во внимание, рискуют в своих попытках «улучшить внешность» тревожного столкнуться с его сопротивлением. Причем, не столько с явным протестом, сколько со скрытым, завуалированным саботажем.

Тревожный не хочет наряжаться — и все тут. Настойчивость при этом приведет лишь к актуализации все новых форм противодействия. В конце концов, придется сдаться и оставить его в покое.

«...Отказаться от наряжения, которое предлагали ей, noвело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами, и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m-lle Воuriеnnе и Лизы... После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху..., в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.

— Нет, это нельзя, — сказала она решительно, всплеснув руками. — Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице» (Л.Н.Толстой «Война и мир»).

Одним из самых неприятных происшествий, способных привести к дезорганизации поведения («мнимой смерти») тревожного, является ситуация, когда что-то случается с вещами, к которым он привык, и/или заранее, по его обыкновению, приготовил для того, чтобы надеть на себя. Например, если близкую его телу рубашку нечаянно прожгли утюгом, испачкали, взяли без спроса*...

*Среди чад и домочадцев попадаются-таки истеро-гипертимы, которым ничего не стоит примерить на себя понравившуюся вещь, независимо от ее принадлежности, да так в ней и остаться.

О, это трагедия посильнее «Фауста» Гете! Тревожный начинает хаотически метаться по помещению и подвывать, заламывая руки. Затем — падает, обессилев. А где-то, в пяти трамвайных остановках отсюда, медленно разгорается рабочий день, начинается репетиция концерта симфонической музыки, интересное кино, встреча с популярным писателем или мастер-класс психолога-практика. И все это — без него. Без него.

В голову тревожному при этом не приходит, что в гардеробе, если поискать хорошенько, можно найти неплохую замену утраченной вещи. Как же, ведь он настроился, он психологически подготовился к этому предмету туалета, а не к другому! Тревога, охватившая его, парализует ум, расстраивает чувства, обезоруживает волю.

Интересно, что когда истероид сталкивается с человеком, одетым в одинаковое с ним платье, он сильно расстраивается. Тревожный в подобной ситуации успокаивается: ура! есть с кем разделить ответственность за выбранный наряд.