Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Джонс Эрнест (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
И на этот раз кризис миновал благодаря умному поведению Марты. Позже она признавалась, что впервые ощутила, что Фрейд может охладеть к ней, чего ей крайне не хотелось. Но она была слишком изнурена его поведением, чтобы предпринять какие-либо действия к их примирению. Она просто надеялась, что любовь к ней для него важнее всего. Фрейд же, хотя и говорил, что чуть было не погиб, скорее испытывал торжество от того, что в одиночку, без какой-либо помощи с ее стороны, победил своего врага, и ураган отшумел.
Читая эту историю, которую я изложил здесь в общих чертах, более всего ощущаешь, сколь могущественными были те страсти, которые волновали Фрейда, и как в действительности он мало походил на спокойного ученого, каким его часто представляют. Он, без сомнения, являлся тем человеком, чьи инстинкты были намного более могучими, чем у обычного человека, но чьи вытеснения были гораздо сильнее. Эта комбинация порождала внутреннюю напряженность такой большой силы, которая, возможно, является существенной чертой любого гения. И до этой истории его чувства часто не могли выбрать между любовью и ненавистью, и позже ему еще не раз предстояло испытать это вновь. Но только единственный раз в его жизни эмоции такой силы сосредоточились на женщине. Бушующий внутри него вулкан был близок к тому, чтобы с разрушительной силой извергнуться наружу.
Глава 8
Женитьба (1886)
Фрейд не только придерживался моногамного взгляда на семью, но временами казалось, что он слишком сильно любит свою избранницу. Однако со временем он осознал, что его любовь «переходит из своей лирической фазы в эпическую», поэтому он был достаточным реалистом, чтобы понять, что счастливый брак будет менее бурным, чем предшествующий ему высокоэмоциональный период. «По моему мнению, общество и закон не могут придать нашей любви большей серьезности и торжественности, чем та, которой она уже обладает… А когда ты станешь моей дорогой женой перед всем миром и будешь носить мое имя, мы пройдем нашу жизнь в спокойном счастье для себя и в честной работе для человечества, пока не закроем свои глаза в вечном сне и не оставим для всех близких нам людей дорогую память». Данное желание было полностью выполнено, хотя довольно необычно выражать такие мысли в первые недели помолвки.
Фрейд уже уведомил Марту, что ей скоро придется войти в его семью, которая должна стать ее единственной семьей. Так что приведенное им год спустя утверждение Мейнерта о том, что «первым условием в каждом браке должно быть право избавляться от своей родни», по-видимому, распространялось лишь на родню со стороны жены.
Однако большей частью картина их будущего рисовалась ему в более светлых тонах.
Все, что нам нужно, — это две или три небольшие комнаты, где мы сможем жить и принимать гостей. В нашем доме должен быть камин, служащий семейным очагом. У нас должны быть: столы и стулья, кровати, зеркало, часы, чтобы они напоминали счастливым о быстротечности времени, кресло для приятных размышлений, ковры, так что моя хозяйка дома легко сможет содержать пол в чистоте, белье, перевязанное красивыми ленточками и хранимое на отведенных для него полках, одежда по последнему образцу моды и шляпы с искусственными цветами, картины на стенах, простые стеклянные бокалы для воды на каждый день и фужеры для вина, предназначенные для торжественных случаев, тарелки и блюда, кладовая, в которую можно заглянуть, когда мы внезапно проголодаемся или неожиданно придет гость, большая связка ключей, которые должны шумно звякать. А мы можем наслаждаться столь многим: книжным шкафом, и корзинкой для шитья, и дружеской лампой. И все должно содержаться в образцовом порядке, иначе моя хозяйка дома… будет сердиться. А такой порядок вещей будет свидетельствовать о большой работе, которая совместно поддерживает дом и свидетельствует о любви к прекрасному, о дорогих друзьях, воспоминание о которых желанно, об увиденных городах, о часах, которые приятно вспомнить. Все это составляет маленький мир счастья и символизирует уважаемую гуманность.
На этой нарисованной Фрейдом картине не видно детей; огромная любовь Фрейда к детям еще не проявилась. Пару лет спустя появились другие мысли.
Сейчас счастливое время для нашей любви. Я всегда полагал, что, когда люди женятся, они более — в большинстве случаев — не живут друг для друга, как они это делали ранее. Скорее они живут друг с другом для кого-то третьего, и для мужа вскоре появляются опасные соперники: домашнее хозяйство и детская. Тогда, несмотря на всю любовь и единение, та помощь, которую один находил в другом, ослабевает. Муж снова ищет себе друзей, становится завсегдатаем гостиниц, находит обычные посторонние интересы. Но так не следует поступать.
В течение некоторого времени вопрос о свадебном церемониале был животрепещущим. Сама мысль об этом была анафемой для Фрейда; он питал отвращение ко всяческим церемониям, особенно к религиозным. Фрейд надеялся, что его собственная свадьба будет как можно более тихой и незаметной. Однажды он присутствовал на еврейской свадьбе: его друг Панес женился на Софии Шваб. Он смотрел на эту церемонию завороженный ужасом, а затем написал письмо на 16 страницах, в духе злобной насмешки описывающее все отвратительные детали этого зрелища.
Все время, начиная со дня помолвки и до самой свадьбы, Фрейда не покидала мысль о том, как бы упростить свадебную церемонию. Все его мысли были сконцентрированы на этом вопросе. Ему в голову приходили одна идея за другой. Он искал быстрый способ достижения известности, что позволило бы ему зарабатывать на жизнь посредством частной практики и, следовательно, ускорило бы его женитьбу. Но ничто не сулило успеха, кроме его гистологических исследований. Он осознавал это и поэтому следовал этим путем с рвением. Тем не менее сосредоточиться полностью на работе не давала ему мысль о его долгах. Ничто не свидетельствовало о том, что он когда-нибудь сможет жить, не беря денег взаймы. Но он продолжал сражаться, веря в то, что сможет преодолеть это затруднение. Прошло очень много времени, прежде чем это случилось. И после его женитьбы ему приходилось сталкиваться с трудностями подобного рода.
Когда-то Фрейд подсчитал, что жениться, не имея в кармане 2500 гульденов (200 фунтов), весьма рискованно. Но день свадьбы приближался, а его накопления составляли всего 1000 гульденов (это была часть тех денег, которые ему подарил пару лет назад Панес). Пришла на помощь зажиточная тетя Марты Ли Лёбиа, значительно увеличив приданое невесты.
Теперь нужно было определиться с днем свадьбы. И Фрейд предложил 17 июня 1887 года. Марта ответила согласием, что доставило Фрейду почти столько же удовольствия, как и ее первоначальное «да». Однако два месяца спустя, узнав о возможности получить субсидию для парижской стажировки у Шарко, он перенес эту дату на декабрь 1886 года. Но вскоре он вновь решает отложить день свадьбы, о чем сообщает Марте в своем письме. Это было вызвано тем, что, возвращаясь из Парижа, он решил поработать у Багинского в Берлине. Он уверял Марту, что свадьба состоится не позднее первоначально назначенной даты, то есть в июне 1887 года. Но, вернувшись в Вену в апреле 1886 года, он узнает, что его место в Институте Кассовица сохранено за ним; это известие вновь вселяет в него уверенность и надежду на скорую карьеру. Он просит Марту подождать со свадьбой до ноября. Долгожданная цель — женитьба — была почти в пределах видимости. Но сначала Фрейду надо было выяснить, сможет ли он обосноваться с семьей в Вене. По прибытии в Вену он поселился в отеле, но номер был слишком мал, и он попросил свою мать подыскать ему комнату по соседству с домом, где проживала его семья, и провел в ней неделю в то время, как подыскивал постоянное место для жилья, где он мог бы начать практику.
После столь длительного отсутствия надо было нанести много визитов и следовало «прозондировать» общую ситуацию. Брейер тепло обнял и поцеловал его, но через пару недель в разговоре пессимистически отозвался о профессиональных шансах Фрейда. По его мнению, занимаясь частной практикой, Фрейду лучше всего будет в течение первых двух лет брать небольшую плату, лечить многих людей даром и рассчитывать на 5 гульденов в день. После этого разговора Фрейд пришел к заключению, что ему лучше попытать счастья за пределами Австрии, но Брейер полагал, что это столь же безнадежно. Однако через день-другой Фрейд изменил свою точку зрения, согласившись с мнением Брейера. Другой его друг, Гейтлер, пригласил его к сотрудничеству в редактируемом им «Centralblatt for Therapie». Прежняя договоренность с Кассовицем осталась в силе, и Фрейд немедленно приступает к работе. Это не требовало с его стороны слишком больших усилий, так как он должен был появляться в институте всего три раза в неделю (по вторникам, четвергам и субботам) лишь на один час (с 15.00 до 16.00). К тому же Мейнерт пригласил его в свою лабораторию. Нотнагель был более холоден и не обещал многого, но сделал гораздо больше, чем обещал.
