Полный цикл жизни (СИ) - Эриксон Эрик (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT, FB2) 📗
Под конец этого сложного периода человек может пожелать снять этот груз ответственности. Однако в результате он неизбежно почувствует утрату мотивации, связанную с отрывом от большого мира и своей невостребованностью. В возрасте восьмидесяти-девяноста лет у человека меньше энергии, меньше способности к адаптации к внезапным переменам, которые вносят в его жизнь занятые заботами окружающие. В этом возрасте от человека больше не ждут генеративности, которая охватывала большую часть его активной жизни. Это освобождает старого человека от обязанности заботиться о других. Однако понимая, что в его помощи больше не нуждаются, человек может почувствовать свою бесполезность. Отсутствие стоящих перед ним задач ощущается им как стагнация. Конечно, кто-то может воспринять это как возможность передышки, но если генеративность, творчество, забота о других и участие в их заботах полностью уходят из жизни человека, то это может оказаться для него хуже, чем сама смерть.
Отчаяние и отвращение/цельность: мудрость
Давая наше финальное определение мудрости, мы настаиваем на том, что мудрость заключается в способности смотреть, видеть и запоминать, слушать, слышать и помнить. Цельность требует такта, контакта, ощущения. Для людей старшего возраста это серьезные вызовы. Всю жизнь человек учится быть тактичным, но как же легко потерять терпение и выйти из себя! Ведь для девяностолетнего человека проблемой становится найти потерянные очки. Слабое зрение и плохой слух часто мешают девяностолетнему человеку проявить свою зоркость и опытность, хотя прогресс в виде слуховых аппаратов и глазной хирургии и пришел ему на помощь.
Со временем в столкновениях синтонического и дистонического начинают побеждать дистонические элементы; на сцену выдвигается отчаяние. Отчаяние девятой стадии отражает иной опыт, чем тот, который переживался на восьмой стадии. Жизнь на восьмой стадии предполагает ретроспективную проверку прожитой жизни: сколько человек успел сделать, как хорошо он жил – и, напротив, сожаления о том, сколько возможностей упущено, увеличат степень отвращения и отчаяния, которое испытывает человек. Как напоминает нам Эрик [Эрик Х. Эриксон], «отчаяние выражает ощущение того, что времени осталось мало, слишком мало, чтобы попытаться начать новую жизнь и попробовать сделать все по-другому» [9].
В восемьдесят-девяносто лет и такое ретроспективное отчаяние уже может оказаться недоступной роскошью. Угасание физических и психических способностей, физическая дезинтеграция требуют почти полной сосредоточенности на осуществлении обыденнейших функций, достаточных для того, чтобы прожить день и следующий за ним, независимо от того, удовлетворен или не удовлетворен человек своей прошлой жизнью. Конечно же, отчаяние, возникающее в ответ на эти непосредственные и крайне актуальные задачи, зависит и от более ранних оценок себя и своего жизненного пути.
Старый человек в возрасте восьмидесяти-девяноста лет уже, вероятно, пережил множество утрат, потерял часть дальних, близких и дорогих сердцу связей – родителей, партнеров или даже детей. Он или она живет с этим горем, и к этому прибавляется знание о том, что дверь смерти открыта и путь до нее короток. Жизнь старого человека со всеми ее утратами и препятствиями требует очень крепкого основания, на которое он мог бы опереться. Благословением нашей жизни с самого ее начала является базовое доверие. Без него жизнь невозможна, благодаря ему мы держимся на плаву. Оно поддерживает нас и дарит надежду. Какими бы ни были источники базового доверия, каким бы суровым испытаниям ни подвергалась надежда, она никогда не оставляет нас до конца. Невозможно представить себе жизнь без надежды. Пока ты чувствуешь дыхание жизни, испытываешь надежду на свет и милосердие, у тебя остается причина жить дальше.
Я убеждена в том, что, приняв условия, которые диктуют дистонические элементы проживания девятой стадии жизни, пожилые люди могут успешно пройти по дороге геротрансцендентности.
Эрик постоянно подчеркивал, что индивидуальный жизненный цикл не может быть адекватно понят в отрыве от социального контекста, в котором он совершается. Индивидуум и общество неразрывно связаны друг с другом, находятся в динамическом взаимодействии и постоянном взаимообмене. Эрик пишет: «Не имея культурно-значимого идеала старости, наша цивилизация не имеет представления в представлении о жизни в целом». В результате наше общество не знает, как интегрировать стариков в свои базовые паттерны и конвенции, в функционирование своей жизни. Не будучи включенными в них, пожилые люди подвергаются остракизму, забвению, изоляции; их больше не воспринимают как носителей мудрости, а смотрят на них как на воплощение стыда. Признав, что трудности девятой стадии жизни – источник и результат пренебрежения к ней общества, давайте обратимся к более подробному анализу взаимодействия между стариками и обществом, в котором они живут.
Глава 6. Старость и общество
Одно из самых прекрасных переживаний, которые могут случиться в жизни пожилых людей, – это искренние беседы с внуками. Одним солнечным днем мы с Кристофером собирали ежевику в Кейпе и были очень горды тем, что мы делаем такое важное дело. Он дотягивался только до нижних веток, а я занималась верхними. Ни одна ягодка не спряталась от нас, и мы доверху наполнили свои корзинки. Через некоторое время мне понадобилось передохнуть. Внук в отдыхе не нуждался и продолжил собирать ягоды, но через минуту он тоже остановился и констатировал факт. «Бабуля, – сказал он, – ты старая, а я новенький». Не поспоришь.
В нашей стране, как мы все знаем, бесполезные старые вещи просто выбрасывают. Не так давно появилась идея переработки, которая позволяет на некоторое время продлить службу старых вещей и не загрязнять чрезмерно землю. Конечно, стариков не свозят на свалку, но определенно делается недостаточно, чтобы продлить срок их активной жизни. Что, если бы мы могли сделать больше для их зрения и слуха – больше профилактики, больше очков, слуховых аппаратов, более крупный шрифт в журналах, газетах, книгах? Для поддержания здоровья и подвижности медики рекомендуют физическую активность, по меньшей мере регулярные прогулки. Но далеко не во всех городах есть улицы и тротуары, по которым старики могут передвигаться медленно и безопасно. Видели ли вы в нашей стране город, где есть скамейки, на которые может присесть, перевести дух или просто расслабиться пожилой человек, отправившийся за покупками с сумкой или тележкой? По мере того как моя жизнь перетекла в стадию, которую неправильно назвали восьмой и последней, я начала анализировать свой опыт и обнаружила неожиданные вещи. Отношение к старшему поколению в нашем обществе совершенно обескураживающее. То, что предлагают ему, – второе детство, лишенное радости и игры. В то время как исторические, антропологические и религиозные документы свидетельствуют о том, что в прошлые века к старым людям относились с почтением, а порой и благоговением, наш век часто смотрит на них с насмешкой, презрением, а иногда даже с отвращением. Часто помощь, которая им предлагается, чрезмерна, и это ранит их гордость, лишает уважения. Если человек не может подняться по ступеням или не может быстро ходить, это приравнивается к утрате способности к мышлению или потере памяти. И часто бывает проще смириться с этим вердиктом, чем опровергать его. Глухие и слепые люди нашли несколько способов справляться с физическими недостатками и сохранять свое человеческое право жить самостоятельно, в своем собственном темпе и руководствуясь своими собственными чувствами и правилами. Они смогли правильно распорядиться той помощью, которую им оказывают замечательные институции, занимающиеся их поддержкой.
Предположим, что вы осознали, что познание себя есть истинная мудрость, открывающая ваши глаза и уши. Могут ли эти знания сами по себе подготовить вас к последнему пути по направлению к смертной черте? Что делает наше общество, чтобы облегчить переход, совершаемый на последние стадии жизненного цикла, и самому адаптироваться к присутствию стариков? Население стареет, людей в возрасте старше восьмидесяти лет стало так много, как никогда; медицина добивается больших успехов в увеличении продолжительности жизни. И при всем этом нет и не предвидится никакой программы, позволяющей включить стариков в жизнь общества и создать для них необходимые условия.
