Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич (книги онлайн TXT) 📗
Другими словами, как к целому подходя к себе как уму, соответственно не должен различать, мыслишь ли сознательно, или подспудно: нет, находи себя лишь вообще мыслящим. Что не отменяет наличия у мышления степеней интериоризированности. Когда на какой-то критически малой – оказываешься способным в порядке него противопоставляться ему, чем получаешься воплощённым в умеющее подсиживать самоё себя мышление. Что и выступает внутренним феноменом сознания. Животные такого умения мышленческого не осваивают, поэтому и не имеют сознания. Разве что высшие животные имеют какие-то его зачатки.
Интериоризация – официальный термин психологии. Означает погружение чего-то в "глубь" психики. Погружение такое происходит за счёт накатывания и сжимания деланий, которыми это "что-то" – как развёрнутый психоакт – у человека составляется. И чем больше мышление интериоризировано, тем выраженней оно работает на внутренний феномен подсознания. Или даже сказать – тем выраженней оно составляет этот феномен.
У иных – читай: более совершенных – людей такая способность противопоставляться в своих мыслях самому себе – больше выражена. То есть распространена на бóльшие степени интериоризированности личного мышления – как макроделания. Ну, на большие степени его свёрнутости. То есть это люди, у которых, так сказать, сознание распространено дальше в подсознание, чем у прочих. В пределе же видится человек, у которого подсознания нет вообще – по причине охваченности у него всегó мыслительного поля способностью мышленчески самопротивопоставляться. Некоторые подвижники такого достигают. Такой человек абсолютно собою владеет: ясно, что это тот, кто способен приказать "сердцу" из известной поговорки, что "сердцу не прикажешь". (Поговорка эта под сердцем подразумевает сферу чувств, для незнающих будь сказано.) С другой стороны, такой человек в чём-то гомологичен животному: оно ведь тоже имеет унифицированное мышление, то бишь нераспавше, как обычный человек, на два внутренних феномена – сознания и подсознания. Только если животное в своём мышлении есть, так сказать, слошное подсознание, то таковой сверхразвитый человек суть сплошное сознание. То же самое, но на один виток диалектической спирали выше.
Фактически высказана посылка: человек как подсознание и животное как весь наличный у него ум – суть одно и то же в конструкционном плане. И этому есть косвенное экспериментальное подтверждение. (То бишь такая посылка – не одна лишь авторская психоотдифференцировка. Хотя и того было бы достаточно – у человека на жизненном пути касательно к своей психике нет другого хода, как следовать авторитету таких отдифференцировщиков: можешь, отдифференцируй лучше, то бишь вычлени больше качеств, а нет, признавай то, о чём тебе говорят. В любом, однако, случае будешь пользоваться только отдифференцировкой человека, сделанной им на себе, – таковóго характера знанием, ибо сам ты тоже человек.) Так вот, косвенное экспериментальное подтверждение. Если – закритически большою скоростью предъявления информации – человеку не давать проявляться (срабатывать по её, информации, обработке) в качестве внутреннего феномена сознания, то оказывается, что он способен сосчитать предметы числом только до семи. А мелькнёт на экране больше – он теряется, даёт ошибочные ответы. Ну и животное тоже, только уже всегда, даже и без ограничений по времени! Это выявилось в этологических опытах на серых воронах. Где вороне позволяли, так сказать, считать сколько влезет (в смысле затрат времени на счёт), и предел безошибочных различений у ней неизменно оказывался семь. Такое, повторяю, предрасполагает к выводу, что у человека на подсознательном уровне, а у высшего животного как того, что оно вообще из себя достигло (то есть – на самом верхнем его психоэтаже), действует психомеханика примерно одного уровня организации.
А что есть ум? Ум это твой внутренний феномен, витающий над употреблением тобою мышления. Ну, над твоей – как психики – разводимостью его в себе. Или скажем так: внутренний феномен, которым оборачивается тебе твоё мышление как макродействие. И такое – не только у человека, а как принцип – заведомо у всего, что только организовано в психику.
Мышление же как объективное явление – то совокупные приведения в увязанности (ну, соотнесённости) смыслоэлементов, ранее для себя вычлененных (или в порядке мышления же, или в порядке домышленческой работы). И если второе, так тем не смыслоэлемент ещё получается, а попросту некая значимость.
Ум имеется не только у человека, но и у животных. Потому что мыслительные акты они в порядке своей жизни таки производят. Другое дело – как! Животное "думает всем собой". Ну, всею своей жизнью, а не головою. Теми действиями, что совершает над внешним окружением, то есть – самим внешним поведением своим. Нужен ему хитрый вариант бегания по лесу, так оно и ищет его самим беганием, в смысле что бегает по разным вариантам, пока постепенно не выкристаллизируется приемлемый (ориентировки при выкристаллизации дают получения нагоняя от среды – за каждый неправильный вариант бега).
Нет, человек думает, то бишь перебирает варианты внешнего, тоже некими своими действиями: мыслит, значит неизбежно совершает определённое по классу (и составу в пределах класса) делание. Что из того, что движения его, то делание составляющие, глубинны да тонки, так что извне незаметны, – всё равно подпадают под понятие поведения, если говорить вообще. И в этом смысле он, конечно, ничем не отличается от животного. У последнего думание есть некое поведение, и у человека оно есть некое поведение тоже. Но другое дело, поведение какого уровня! Уровень-то всё же движенчески тонкий! Подразумевающий последующее поведение из более размашистых повторов подобной движенческости. В том принципиальная отличка от животного: у оного вариантоперебирательное макродействие как обдумывание – есть поведение в лице задействованности именно предельно возможной движенческой инстанции. То бишь поведение, составляющееся движениями, над которыми – в моторном плане – животному некуда больше надставляться.
Развернём это. Для животного обдумывать, то бишь искать подходящий вариант поведения, всегда значит выдавать поведение из самой той поведенческой сферы, для которой и ищется вариант. Перебирает (читай: обдумывает!) движениями того же мотоуровня, что и у движений, какими затем будет отправлять выбранное! Никакой моделируемости моторно более "тонкими" движениями (ну, действиями, состоящими из таких именно движений)! Это в отличие от человека: варианты поведения во внешней среде (в смысле перестановок её элементов своими мотоактами) он проигрывает мыслями – движениями того уровня, какими никаких таких перестановок не создашь, попросту не посилуешь, отчего запускающийся в реализацию выбранный вариант – требует сократительной усугубительности движений. Усугубительности на целую ступень, и это как минимум. Исключение – лишь когда обдумываем, как нам думать! Тогда плод обдумывания и его реализация – одного мотокласса. У животных же подобное исключение – всегда.
