Любить и не страдать. Когда страдание становится образом жизни - Хромова Татьяна (мир бесплатных книг .TXT, .FB2) 📗
У многих слово «мазохист» прочно ассоциируется с человеком, который любит получать сексуальное удовольствие от проявленного в его адрес насилия.
С точки зрения психологии мазохист – это человек с определенной структурой характера. В чем проявляется суть этого характера, как он формируется, мы и попробуем разобраться.
Сам термин «мазохизм» был введен психиатром и неврологом Рихардом фон Крафт-Эбингом в монографии 1886 г. «Половая психопатия» (Psychopathia sexualis) и назван по имени писателя Леопольда Захер-Мазоха, в романах и новеллах которого описаны подобные склонности, а удовольствие от причинения боли (садизм) – в честь маркиза де Сада.
Для основателя психоанализа Зигмунда Фрейда мазохистический характер был самым труднообъяснимым, ведь его теория основывалась на том, что каждый человек стремится к тому, чтобы увеличивать удовольствие и уменьшать боль. В итоге Фрейд пересмотрел свою теорию, чтобы включить в нее саморазрушающие, мазохистические черты характера. Фрейд выделял три вида мазохизма: женский, эротический и моральный. О видах мазохизма мы поговорим во второй части книги. Когда современные авторы говорят о мазохизме без ссылки на сексуальный контекст, они обычно имеют в виду моральный мазохизм. Его мы преимущественно и будем рассматривать в этой книге.
Именно психоаналитики внесли самый большой вклад в исследование природы мазохизма. Ученик Фрейда Вильгельм Райх включил «мазохистический характер» в свою подборку личностных типов, выделив в нем установки на самоповреждение, самообесценивание и скрытое бессознательное желание мучить других своими страданиями.
Мазохизм – это прежде всего саморазрушение. Мазохисты – это люди, которые сами себе кажутся худшими врагами. По каким-то, на первый взгляд, необъяснимым причинам человек живет так, чтобы разрушать собственную жизнь, здоровье, отношения.
Я хочу подчеркнуть, что термин «мазохизм», используемый психологами, не означает любовь к боли и страданию. Человек, ведущий себя мазохистически, терпит боль и страдает в сознательной или бессознательной надежде на некоторое последующее благо.
Используя слово «мазохизм», я имею в виду именно структуру характера. Это не ругательство, не попытка навесить ярлык или очернить человека. Я в каком-то смысле просто предлагаю называть вещи своими именами.
В каждом из нас есть мазохистические черты характера. Мазохизм бывает разной степени и имеет различные оттенки. Самодеструктивность может быть характерной чертой любого человека – от женщины, которую регулярно избивает муж, до того, кто периодически терпит незначительный дискомфорт, нося неудобную обувь. В определенных обстоятельствах каждый ведет себя мазохистически, часто ради какой-то последующей выгоды. Дети очень рано из собственного опыта узнают, что один из способов привлечения внимания воспитателей – причинить себе боль или попасть в неприятную ситуацию.
Все мы выросли в одной стране, всех нас воспитывали в семьях, которые очень похожи друг на друга. Вопрос в том, насколько мы знакомы со своими мазохистическими чертами, насколько мы их осознаем. Карл Юнг сказал: «Если мы не осознаем, что происходит у нас внутри, то извне нам кажется, что это судьба». Все, что нами неосознанно управляет, случается с нами. Все осознанное перестает быть необъяснимым, автоматическим. У нас появляется выбор, как реагировать в той или иной ситуации.
В России к мазохизму относятся с пониманием и даже с симпатией. У нас привычка страдать распространена настолько, что часто страдание даже не считается страданием, это некий образ жизни. Сотни лет крепостного права, 70 лет советского строя изобиловали всеми возможными катаклизмами – войнами, репрессиями, голодом. Неудивительно, что мазохизм стал нашей национальной чертой.
Стивен М. Джонсон в своей книге «Психотерапия характера» отмечает, что мазохистические паттерны поведения являются прямым следствием тоталитарных и садистических политических режимов, ведь открытый акт неповиновения, проявления своей воли мог стоить человеку жизни.
Но, как говорится в известном анекдоте, «ложечки нашлись, а осадочек остался». Мы уже давно не выживаем, но при этом привычкой терпеть пронизана вся наша культура.
В нашей стране до сих пор тоскуют по Сталину, закрывая глаза на то, какое количество людей было истреблено по его приказам. Классическая русская литература изобилует мазохистами. Это и Анна Каренина, чьи действия и поступки становились все более и более разрушительными для нее самой и которая в итоге бросается под поезд, и Татьяна Ларина, страдающая от неразделенной любви к Онегину, и Настасья Филипповна, которую убивает Рогожин, и князь Андрей Болконский, который словно хотел ускорить свой уход из жизни, и еще множество героев из произведений Толстого, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Солженицына…
Я хочу выразить огромную благодарность своему супервизору Екатерине Литвяковой. Без нее бы эта книга никогда не увидела свет. А также своим близким – Саше и Сереже. Моим подругам, которые поддерживали меня. А также всем моим подписчикам.
Часть I. Как люди становятся мазохистами
Глава 1. Травма поколений
В первой части книги мы поговорим о том, как формируется мазохиcтический характер. Ведь мазохистами не рождаются – мазохистами становятся. И очень часто это наследственная история, которая передается из поколения в поколение, практически под копирку, несмотря на то что жизнь в целом поменялась и стала другой. Здесь действует следующий механизм: кто-то из вашей семьи в прошлом получил травму – потерял близкого, пережил предательство, лишился чего-то дорогого и важного для себя. Эта травма не была проработана, она не прожита, чувства так и остались внутри этого человека. Травма при этом как будто капсулируется и в таком виде передается следующему поколению – сначала прабабушка передает эту травму своим детям, потом те – своим. Так постепенно эта травма доходит до вас.
В моей семье это история поколений: бабушку не защищали (более того, ее отец ушел из семьи и «не замечал» при случайной встрече, вообще никак ею не интересовался), маму не защищали (абьюз со стороны ее отца), мой отец холодный и убежденный, что я сама должна справляться со своими трудностями (меня не защищали от буллинга в школе, от агрессии учителей, даже когда со стороны учителя было физическое насилие в мою сторону). Последствия у всех плачевные: размытые границы, неуверенность в себе, махровейший мазохизм и жертвенность, привычка «быть выше этого» и «нести крест», быть хоть в каких-нибудь отношениях, даже самых плохих, лишь бы были. Распутываю этот клубок в терапии и очень хочу освободиться, научиться защищать себя, а не сжиматься от страха каждый раз в случае любого вида агрессии в мою сторону. Екатерина, 29 лет
Как травма может проявляться? Например, вы боитесь голодать или насильственно кормите своих детей, хотя никогда в своей жизни не голодали, у вас не было такого опыта. А у вашей прабабушки или бабушки был. Они пережили раскулачивание, голод, войну.
У меня такая травма связана с перееданием и со страхом голода. Прабабушка рассказывала, как они ходили по убранному полю с моей годовалой бабушкой и собирали зернышки, чтобы хлеб готовить в первые годы войны. И постоянно говорила, что надо все доедать, есть все, что предлагают, заставляла есть, когда не хотелось. Сейчас не могу справиться с перееданием, были анорексия и булимия. Очень раздражало то, что в детстве бабушка с прабабушкой за мной ходили по пятам и говорили: «Иди ешь, мне кажется, ты голодная». А когда я отвечала отказом, слышала: «Да что ты такое говоришь, аппетит во время еды приходит. Мы вот раньше голодали, все доедай». Как следствие, сейчас не распознаю свое чувство голода – и внутри как будто черная прорва, которую сложно насытить, особенно в моменты стресса. Есть дикий страх остаться без еды и без денег на нее. И мой внешний вид у родственников вызывает две реакции: «Ой, что ты такая худая, покушай» или «Ты только не обижайся, но ты что-то располнела, пора худеть». Евгения, 27 лет
